Российская газета: Отставка, о которой вы давно говорите, не принимается?
Хулио Бокка: Я продолжаю работать с Американским балетом. В 2006-м будет 20 лет с момента моего прихода к Барышникову. Но через два года полностью переключусь на работу со своей труппой. Сейчас я в последний раз выхожу на сцену с разными театрами мира, где работал все эти счастливые годы. В 40 лет закончу танцевать.
РГ: У "русского Гамлета" Павла I - трагическая судьба. Вы знаете его историю?
Бокка: Немного знаю из рассказов Бориса. Конечно, я на Павла не похож... Кажется, он был очень высоким?
РГ: Не слишком высоким. И не таким красивым, как вы. Некоторые даже считали его уродливым. Но он был романтичным и благородным.
Бокка: Значит, я более близок к герою, чем думал. Но чаще всего я вкладываю в роль собственные переживания. Когда впервые танцевал Ромео, я не знал, что должен чувствовать, держа тело мертвой невесты. Я знал волшебное ощущение первого поцелуя, испытал первую влюбленность, а вот как пережить несправедливую смерть? И я вспомнил, как горевал, когда умер мой дядя. И мой Ромео стал более естественным. В "Русском Гамлете" есть и любовь, и власть. Играя Павла, я вспоминаю о матери. Моя мать была не такой суровой, как Екатерина II, но мы с ней тоже не были близки. Я много ездил по миру, и эмоциональной связи, как в обычных семьях, между нами не было. Поэтому и в роль Павла я внес что-то личное.
РГ: А хореография Бориса Эйфмана вам близка?
Бокка: Он придумал совершенно новую хореографию. И у него потрясающая драматургия. Балет, где есть актерское мастерство, в мире умирает, новых хореографов, которые могут языком балета рассказывать истории из жизни, к сожалению, нет. И труппа Эйфмана - единственная, где это культивируется. Трагедийность, возможно, нелегкое испытание для зрителей. Но сильные чувства облагораживают. Эйфман - хореограф XXI века, и мне нравится работать с ним. Он дает артистам свободу творчества.
РГ: Характер Эйфмана легче, чем характер Барышникова?
Бокка: У Бориса более легкий характер. Он так же эмоционален и открыт, как и я. Но и с Мишей мы большие друзья и общаемся легко.
РГ: Почему вы создали шоу "Бокка-танго", а не набрали классическую балетную труппу?
Бокка: Мы сочетаем традиционный национальный танец и аргентинское танго. Когда труппа маленькая, трудно ставить большие классические вещи. Я устал смотреть па-де-де. Это можно ставить с большой труппой, а у меня всего 14 человек. Это моя частная труппа, я все оплачиваю сам, и у меня нет спонсоров.
РГ: Рассказывают, что вы танцуете с полуобнаженной партнершей. Но ведь эротизм - не в наготе?
Бокка: Это обнажение - символ примирения двоих, не понявших друг друга людей. Изысканные движения обнаженных тел - красивое зрелище. Тем более что тело моей партнерши очень изящное. В нем нет ничего, что отвлекало бы мое внимание. Мне всегда хотелось привезти этот спектакль в Россию.
РГ: А какие у вас отношения с Национальным театром балета?
Бокка: С театром Колон я не работаю, я с ними поссорился. У них слишком большое чувство собственного превосходства, и они считают, что к ним все должны идти на поклон.
РГ: Участие в бродвейских мюзиклах - это был вызов общественности или себе?
Бокка: Это было интересно, но очень сложно. Еще и физически сложно: в неделю было восемь представлений. Боб Фосс прекрасный хореограф-новатор. У балетных артистов Бродвея большая свобода, а классические танцоры со своими канонами более закрыты. И у меня даже немного изменилось мышление: Боб заставил меня еще больше полюбить танец.
РГ: Не мечтаете попробовать себя в театре?
Бокка: Вот перестану танцевать и, возможно, что-то сделаю в театре. А может, буду просто наслаждаться жизнью. Но сейчас мне нравится танцевать, хотя ежедневные репетиции уже даются труднее.
РГ: Как насчет большого дома, детей, семейного уюта?
Бокка: Я бы хотел усыновить ребенка. Конечно, все это будет, когда я перестану танцевать. У меня даже отрастет живот. Причем сразу, так как я склонен к полноте и сижу на строгой протеиновой диете. У Бориса все артисты худые и стройные. Приходится много работать, чтобы соответствовать.
РГ: Почему сегодня в балетном мире так мало звезд?
Бокка: Наверное, мне повезло стать последним в ряду таких артистов, как Нуреев, Барышников. Повезло быть с ними на одной сцене. А потом все куда-то пропало.
РГ: Молодые соперники на пятки не наступают...
Бокка: Это не очень радует - сегодня многие думают только о технике танца. И не отличишь: это принц из "Лебединого озера" или из "Спящей красавицы". Да, молодых много, но я не вижу в них задора и любви к делу. Для них это работа. А как же балет?