У каждого из его предшественников были свои проблемы. Некоторым было не до стратегии, поскольку приходилось в срочном порядке исправлять ошибки предыдущего кабинета. Некоторым, наоборот, был выдан карт-бланш на проведение "экспериментов" со страной. Михаилу же Фрадкову после запуска правительством Михаила Касьянова налоговой и пенсионной реформ, реформы естественных монополий (кроме "Газпрома") и разграничения финансового ведения центра и регионов, выпало осуществлять новый блок преобразований, приходящихся на второй президентский срок Владимира Путина.
По сути перед Михаилом Фрадковым за год были поставлены две крупные задачи: провести реформу правительства и заменить льготы денежными выплатами (удвоение ВВП - слишком растянутый во времени процесс, чтобы относить его на счет одного премьера). Масштаб этих преобразований и по своей тематике, и по возможной социальной "отдаче" вполне сопоставим с гайдаровскими реформами.
Но поле для маневра при этом у Михаила Фрадкова серьезно ограничено, поскольку эти задачи были сформулированы совсем другими людьми, а не им самим.
Практически никто не скрывал при назначении Михаила Фрадкова на пост главы правительства, что ему отводится лишь роль администратора в проведении реформ. И почти весь первый год Фрадков пытался не только свыкнуться с отведенной ему ролью, но и играть по определенным правилам. Но год - немалый срок для того, чтобы понять: роль администратора слишком узка для премьера, поставленного выполнять такие задачи. В условиях, когда определяется коридор, а все остальные шаги в сторону расцениваются как попытка к бегству, довольно сложно даже администрировать.
Отсюда и серьезное увеличение сроков проведения административной реформы, разработанной под руководством бывшего вице-премьера Бориса Алешина. Разделение правоустанавливающих, контрольных и надзорных функций между ведомствами было произведено лишь наполовину. И до сих пор некоторые министерства не могут разобраться с подведомственными службами и агентствами, кто и за что отвечает. Передача госфункций рынку удалась тоже лишь отчасти. Из более чем 5000 проинспектированных функций правительство готово было расстаться только примерно с 300. Новая структура кабинета сбоит до сих пор. Два заместителя для многих министров оказалось слишком мало не только для самих глав ведомств, но и для тех, кто по долгу службы вынужден контактировать с правительством. Многие губернаторы и депутаты не раз высказывали недовольство тем, что их запросы стали проходить гораздо медленнее, чем раньше.
Вечной проблемой правительства был его аппарат, который по сути дублировал кабинет министров. И одной из задач проведения административной реформы было поставить на место это "теневое правительство". Однако спустя год на примере разработки налоговых инициатив по снижению НДС аппарат вновь стал пытаться проводить собственную политику, отличную от той, которую предлагают профильные министерства. Острая полемика между премьером и министрами экономического блока, случившееся в публичном режиме, - лишнее тому доказательство.
Широко разрекламированная персональная ответственность министров за проделанную работу пока на практике не нашла применения. Что это такое и с чем "ее едят", не показала ни административная реформа, ни замена льгот денежными выплатами. Михаил Фрадков предпочел получить от Думы двухмесячный испытательный срок для всего правительства за качество проведения монетизации льгот вместо попытки "применить" персональную ответственность министров. Впрочем, не все так просто. Для нового кабинета министров проведение столь масштабной социальной реформы и не могло сопровождаться отставками каких бы то ни было министров. Во-первых, для правительства это означало признать хотя бы частично свою неспособность контролировать ситуацию. А во-вторых, на федеральном уровне реформа как раз была проведена гораздо лучше, чем на региональном. Но обвинять в ее пробуксовке губернаторов, в течение полугода рапортовавших о практически полной готовности к запуску реформы,- не правительственное дело. Идеологи же "льготной революции" ссориться с главами регионов не захотели, но и назначать стрелочников типа Михаила Зурабова или Алексея Кудрина тоже не стали.
Возможно, у Михаила Фрадкова для самого себя, поскольку не он был инициатором проведения реформы, до сих пор нет ответа на вопрос о том, каковы цели монетизации льгот. По крайней мере, он ни разу как премьер не выступил с подобным разъяснением даже в Думе, делегировав эту "привилегию" своим министрам, часть которых и занималась ее разработкой. А при проведении социальных преобразований, по масштабам сравнимых с гайдаровскими, их все-таки, на наш взгляд, необходимо воспринимать как свое детище. В противном случае, успех не гарантирован.