Малышке стукнул 31 год, когда она решила научиться боксу. Почему столь экзотический порыв не овладел девушкой своевременно, нам не объяснят. Она приходит к известному, но престарелому тренеру и оказывается достаточно упрямой, чтобы тот ее взял в ученицы. Дальше все развивается по избитому стандарту голливудского кино о восхождении таланта к славе. Чтобы зритель не заснул, эта часть фильма переполнена физическим действием: девочки скачут, бьют перчаткой грушу, выплевывают из окровавленной пасти капы, ломают друг другу носы и проделывают другие стократно виденные в боксерских репортажах телодвижения. Матчи сняты неплохо, динамично, много крови и расквашенных лиц. И наверняка в зале есть любители смотреть женский бокс, хотя лично мне наблюдать, как в милой женщине просыпается свирепый мужик, тоскливо.
Стандарт восхождения к славе будет сломан в последней трети картины - девочка попадет сопернице под горячую руку, покалечится, станет молить об эвтаназии и ее получит от милосердного тренера.
В этом пункте американская "Малышка" смыкается с другим оскаровским лауреатом - испанским фильмом "Море внутри" Алехандро Аменабара, где парализованный моряк тоже бился за право уйти из жизни. В сравнении двух картин особенно видны различия между живым искусством и заскорузлым ремеслом. "Море внутри" полифонично и, несмотря на страшную тему, оптимистично - картина поражает силой характера, а жизнь ее героя равна подвигу. "Малышка" же монотонна и слезлива, давит на психику и начисто лишена не только чувства юмора, но и чувства меры.
И вот что занятно. Того, что герой испанской картины получает ценой многолетней схватки с правосудием - права уйти из жизни, - малышка добивается одной левой. Ей, оказывается, достаточно попросить тренера. И он выполняет просьбу - сдержав скупую мужскую слезу, наносит смертельный укол. Уходит грустным, но свободным. И никого из авторов фильма не заботит простой вопрос: а за убийство кто будет сидеть? По их логике, решать вопрос о жизни и смерти старик вправе, посоветовавшись не с законом, а с богом.
Это обстоятельство вызывает восторг. Во всем мире вокруг эвтаназии идут яростные споры. Врачей и медсестер, которые помогли больным излечиться смертью, судят. Тот же испанский фильм "Море внутри" дал нам два часа эмоциональных потрясений, чтобы на микрон придвинуть человечество к решению сложнейшей из моральных проблем. А в Америке пришел всеми любимый ковбой Иствуд - и проблемы как не бывало.
Иствуд что, глупее испанцев? Не думаю. Просто человек много работал в ковбойском жанре, где все условно. И характеры, и судьбы, и законы прерий, которые там заменяют правосудие. Но тут он с теми же лекалами взялся за жанр реалистический, за судьбу правдоподобную, за проблему огнедышащую. И спас его только ореол 74-летнего мастера, многими любимого, непогрешимого. Наверное, академики взяли в расчет и его 96-летнюю маму: она будет в зале, и обмануть ее надежды - жестоко.
А может, и не досмотрели отменно скучный фильм до конца.
В роли малышки Мэгги Хилари Суонк. У каждого свои тараканы, но для столь миловидной женщины в Голливуде могли бы найти и лучшее применение. Несколько лет назад она сыграла мальчика, который по ошибке родился девочкой, - сыграла сильно и глубоко, взяв за фильм "Парни не плачут" своего первого "Оскара". Потом снималась много и неинтересно, и второй ее успех снова связан с потерей женского начала. Я не знаю, почему этот трюк производит столь сильное впечатление на многих зрителей (в Интернете картине выставляют высшие баллы), ибо актерской работы как таковой тут мало: Мэгги Фитцджеральд либо боксирует, что относится к искусству не кино, а спорта, либо изображает клиническую картину умирания. Что она за человек, почему все бросила ради бокса, что у нее за душой - о том не прочтешь ни в глазах ее, ни в словах. Она так и не выкажет признаков иной личной жизни, кроме жизни с боксерской грушей. Лишь однажды обнаружатся ее мать с сестрой, но они поданы как вульгарные и жестокосердные мещане, не способные понять души высокие порывы. Героиня одинока, и самым близким человеком оказывается старик-тренер. Не помогут заглянуть ей в душу и диалоги: неестественно написанные, в русском переводе они звучат еще выспренней.
Лучшим фильмом США оказалась душераздирающая мелодрама, по типу чисто женская, как ни странно это звучит по отношению к главному ковбою Голливуда, с логикой не мысли, а нахлынувших чувств. Есть мрачный колорит, скорбный саундтрек, всегда неподвижное лицо Иствуда и всегда пламенеющий взор Хилари Суонк. Но думать во время сеанса противопоказано.
"Ты сделала все", - говорит в финале герой Иствуда героине Суонк. Что все? Поломала с десяток носов и сорвала рев потной толпы, чтобы умереть от руки такого же остервеневшего, уже не похожего на женщину существа? Как хотите, а героизировать этот светлый путь и сочувствовать его жертве я не могу.
Судить по "Оскарам" о состоянии современного кино становится невозможно. В них нет ясности критериев. Два года назад лучшим фильмом стал мюзикл "Чикаго" - хороший, но вторичный по отношению к давно умершему Бобу Фоссу, стало быть, уже не открытие. Год назад верх взял "Властелин колец" - сказка для тинейджеров, где главное достижение - спецэффекты. Теперь эта мелодрама, рассчитанная на 140-минутное умиление, оказывается по всем статьям лучшей. Хотя в сравнении с нею любой из лауреатов недавнего "Золотого орла" покажется настоящим кино.
А может, это и хорошо, что у них так плохо? Нашему кинематографу будет меньше поводов комплексовать.