Об особенностях отечественного психоанализа корреспондент "РГ" беседует с известным российским психоаналитиком, президентом Московского психоаналитического общества Игорем Кадыровым.
Российская газета: Игорь Максутович, страницы газет в буквальном смысле пестрят предложениями в короткий срок разобраться с нажитыми в детстве неврозами, комплексами и страхами. Можно ли этому верить? И вообще, сколько в России хороших психоаналитиков?
Игорь Кадыров: Не знаю, сколько "хороших", а вот тех, кто получил правильное образование и стал членом Международной психоаналитической ассоциации - самой авторитетной и строгой в поддержании профессиональных стандартов, у нас пока только десять человек. Да и во всем мире их не так уж много - около десяти тысяч. Вот и думайте сами, верить нашим объявлениям или нет. Хотя сам Фрейд, начиная свою практику после стажировки в Париже, не постеснялся сообщить в газете о том, что теперь он живет и ведет прием пациентов по такому-то адресу. Но подавляющее число объявлений в наших газетах это, конечно же, совсем другая история.
РГ: И все же посоветуйте, как не нарваться на липового знатока языка подсознания?
Кадыров: Первое время и в Вене любой, кто пару раз посетил кружок Фрейда, мог называть себя психоаналитиком. В итоге число таких людей, практикующих нечто, что нельзя было определить иначе как "дикий" психоанализ, выросло невероятно.
Поэтому, чтобы не нарваться на шарлатана, я бы рекомендовал предварительно навести справки о репутации психоаналитика, о том, какое у него базовое образование, где он учился психоанализу, какому профессиональному обществу он принадлежит, есть ли в этом обществе этический комитет, куда в случае нарушений можно было бы обратиться. Нужно помнить, что получить полноценное образование психоаналитика до последнего времени можно было только за границей. Многочисленные институты психоанализа, которые у нас пооткрывались с начала 90-х, не выпустили ни одного психоаналитика, который удовлетворял бы требованиям Международной ассоциации. Правда, неплохие психотерапевты у нас все-таки есть. Сейчас Международная психоаналитическая ассоциация вместе с ее российскими членами готовится к организации центра обучения психоаналитиков в Москве. Как и во всем мире, такая программа помимо теоретического курса предполагает прохождение личного психоанализа у опытного специалиста. Это необходимо, чтобы проработать личные проблемы, которые бессознательно могут мешать кандидату в аналитики в его будущей работе с пациентами. И еще. Чтобы получить квалификацию, нужно провести анализ не менее двух человек под контролем наставника-супервизора. Эта работа потребует не год и не два. Поэтому коммерческие "курсы психоанализа" за несколько месяцев, на которые зазывают в некоторых наших вузах, - это несерьезно.
РГ: Сколько же нужно учиться в общей сложности? Лет двадцать?
Кадыров: От пяти до десяти. И это уже после получения высшего базового образования, как правило, психологического или медицинского со специализацией по клинической психологии, психотерапии или психиатрии. Поскольку психоанализ не является чисто медицинской дисциплиной, то в некоторых странах на обучение психоанализу могут принять и человека с другим образованием - философа, антрополога, культуролога или лингвиста (расшифровка и толкование текста близки работе аналитика).
РГ: Выходит, российский психоанализ сейчас опять в стадии ученичества? Однако, как известно, в 20-х годах ему покровительствовали советские вожди, включая Троцкого...
Кадыров: В начале 20-х при Наркомпросе учредили Русское психоаналитическое общество и открыли детский сад "Международная солидарность", где действительно предпринимались попытки применения марксистской педагогики и элементов психоанализа к воспитанию малолетних советских граждан, главным образом детей представителей партийной элиты. Однако беда в том, что психоанализ не может выжить в странах с авторитарными политическими системами. Фрейд был абсолютно убежден, что его нельзя использовать в интересах той или иной политической партии. Поэтому, несмотря на все попытки первых российских аналитиков, им так и не удалось утвердить в России собственно психоаналитическую работу или организовать обучение аналитиков. Психоанализ был вскоре разгромлен. Только с конца 80-х годов минувшего века российские коллеги начали потихоньку ездить учиться на Запад. Многие из них так и не смогли вернуться. Ведь обучение требовало слишком многих лет и огромных усилий. Они оставили работу здесь, перевезли туда семьи, учились и работали, их дети пошли и даже окончили там школы. И все же выход нашли в системе так называемого шаттлового обучения. Это что-то вроде "вахтенного метода", когда коллега выезжает за границу - в Германию, Францию или Голландию для анализа и обучения на несколько недель или даже месяцев, потом ненадолго возвращается для работы с пациентами здесь, и так в течение нескольких лет.
РГ: Известно, что Фрейд испытывал особую слабость к России. Это связано с пресловутыми особенностями русской души, которая якобы легче поддается психоанализу?
Кадыров: Он считал, что русские ближе к бессознательному, чем рациональные люди Запада.
РГ: Что же, Россия накануне психоаналитического бума?
Кадыров: Не думаю, что все население скопом вдруг уляжется на кожаные кушетки. Да и то, что у каждого европейца есть персональный психоаналитик, это сильное преувеличение. По статистике, на Западе чуть больше одного процента пользуются услугами такого специалиста. Может быть, в Германии число пациентов психоаналитика выше. Ведь там психоанализ входит в список страховой медицины, что делает его доступным практически для каждого, у кого есть в этом необходимость.
У нас другая ситуация. Иногда коллеги шутят, что для того, чтобы проходить психоанализ, нужно быть счастливым, здоровым и богатым. Но у человека должен быть не только ресурс, но интерес к исследованию той или иной психологической причины. Мода на психоанализ - недостаточное основание для его прохождения.
РГ: Сон как некая виртуальная реальность привлекал внимание и крупных философов, и очень больших писателей. Однако только книга Фрейда вошла в десятку лучших тысячелетия. Как вы думаете, почему?
Кадыров: Я со скепсисом отношусь к таким рейтингам и "шорт-листам". А вот Фрейд, узнав, что гитлеровцы жгут его книгу вместе с "Капиталом" Маркса и книгами Гейне, сказал: "По крайней мере я горю не в худшей компании".
До этой работы психология сна наивно признавалась лишь прямой проекцией физиологии. Сам Фрейд считал, что интерпретация сновидений - это "королевская дорога к пониманию бессознательной психической активности". Ему удалось доказать: сновидения пронизаны смыслом. Любой образ в этом фантастическом тексте возникает не просто так, а мотивирован скрытыми бессознательными желаниями человека. И как любой текст, сон можно прочитать, а главное, использовать интерпретацию прочитанного для лечения невротических больных.
РГ: Злопыхатели утверждали, что Фрейд анализировал лишь собственные сновидения. Это так?
Кадыров: В течение нескольких лет, тех самых, которые предшествовали выходу "Толкования", он это делал практически ежедневно. Действительно, в этой книге он описал некоторые свои сновидения, как если бы это были сновидения его пациентов. Другие сновидения он открыто описал как свои собственные. И это был мужественный шаг, ведь они открывали читателю дверь в его внутренний мир. К примеру, самое знаменитое, известное под названием "Инъекция Ирме". Его сюжет изобилует множеством автобиографических деталей, его переживаний, профессиональных и личных тайн.
Последние годы жизни (а основатель психоанализа умер в 1939 году) не давали оснований для оптимизма. Фрейд хорошо понимал всю опасность нацизма. Впрочем, как и Эйнштейн, который в 30-е годы пригласил знаменитого психоаналитика выступить с открытым циклом писем-размышлений на эту тему. И второе. Любая популяризация необычных и даже "неприличных" в понимании обывателя знаний их безбожно упрощает. Так, в рацион "информированного" современного человека попадает винегрет из "эдипова комплекса", "сублимации", "комплекса кастрации". Часто эти понятия не более чем набор безжизненных "культурных" консервов.
РГ: Отражение повседневности, дневных психологических конфликтов и нереализованных желаний. Это понятно. А что вы скажете о вещих снах или снах-открытиях?
Кадыров: Есть попытки объяснения и ирреальных вещей.
Одно время Фрейд хотел заняться и исследованием так называемых телепатических сновидений, но это так и осталось его нереализованным желанием. Ну а что касается открытий... Говорят, что известному химику Кекуле пришло озарение во сне: ему приснилась змея, которая кусает свой хвост. По легенде, так он открыл формулу бензола, которая представляет собой кольцо из атомов углерода и водорода. Но если бы человек, посторонний химии, увидел змею, вряд ли бы ему в голову пришла формула органического вещества.
РГ: А народные приметы? Летаешь - значит растешь. Или приснились вши - к деньгам. И ведь сбывается...
Кадыров: Я не верю сонникам. Потому что они всем обещают одно и то же и трактуют все образы по одному шаблону. А сон каждого человека пропитан индивидуальной символикой. Для одного и в определенный момент образ "полета" может иметь символическое значение развития, личностного роста, а для другого - нарциссическое раздувание его "эго", высокомерие и утрата контакта с реальной почвой. Этот же сон может означать любовные чувства и сексуальные желания.