Премьера мюзикла собрала довольно много разных гостей. Самые важные персоны подъезжали к входу в МДМ на машинах и проходили по красному паласу. За каждым гостем семенил молодой человек с черным зонтиком и эмблемой мюзикла - двумя кошачьими глазами. Зонтики выглядели лишними, потому что осадков не наблюдалось. К тому же випов оказалось намного больше, чем юношей с зонтиками, поэтому некоторые гости вынуждены были идти без прикрытия, что, наверное, ущемляло их достоинство. Но шампанское в холле наливали без дискриминации. Поскольку уже известно, что мюзикл собираются показывать шесть раз в неделю, то многие любопытствовали насчет посещаемости: не придется ли для полного зала каждый раз носить зонтики, поить шампанским, устраивать банкет и привозить Уэббера.
Люди, идущие на мюзикл "Кошки", должны хорошо представлять, что их ждет. Это, конечно, великий мюзикл, раз уж он продержался столько лет на подмостках театров мира, но далеко не лучший из уэбберовских произведений. Про мюзикл говорят, что он побил все рекорды по долголетию на сцене, стал лауреатом премий Лоуренса Оливье за лучший мюзикл и семи премий "Тони". Однако это всего лишь показатель заслуженности, но не превосходности: без призов не проходили и всякие другие мюзиклы - тот же "Призрак оперы" получал две награды Оливье (одну как "самый популярный мюзикл"), семь "Тони" (одну как "лучший мюзикл") и не только.
Во-первых, все попытки уловить какой-нибудь сюжет будут напрасны - сюжета просто нет. Есть просто такая вот установка: кошачий бал, где выбирают одну кошку, которая сможет отправиться в рай и переродиться в следующей жизни. Зрителя ждет полуторачасовое знакомство с претендентами, обитателями свалки, которую нагромоздили на сцене. На декорациях организаторы сделали особенный акцент: кроме вышеупомянутой свалки, где валяются тюки с мусором, колеса, палки и прочий хлам, весь зал утыкан лампочками и обвешан гирляндами. В самые нужные и ненужные моменты они зажигаются, - может, звезды на небе, но что может светиться в помойке? Окурки?
Среди них-то и будут появляться герои мюзикла: то старый и грузный кот Дьютерономи, то кот-фокусник Мистофелис, который появляется на сцене со взрывом раздражающих глаза хлопушек, то старый кот-актер Аспарагус, который теперь болен и немощен, но раньше был ого-го, то бандит Макавити, напоминающий рок-музыканта Элиса Купера, то это Гризабелла, потрепанная кошка, которая страдает от одиночества и меланхолично вспоминает о молодости. Во-вторых, мюзикл "Кошки" - это мюзикл одного хита, который собственно и исполняет Гризабелла - песня "Memory" (в русском варианте - "Память"), а сам спектакль кажется довольно наивным и детским. Не зря же он написан по книжке стихов Томаса Стернза Элиота "Сказки старого опоссума о практичных кошках". Эту книжку Уэбберу читала мать в детстве, и однажды он ее случайно купил в магазине перед долгим перелетом. В самолете ему пришла мысль сделать по ней мюзикл, который теперь показывают в 30 странах мира.
В антракте господин Уэббер вышел к журналистам и немножко позволил себе подискутировать насчет собственного творчества. Вокруг композитора выстроились охранники, которые умудрялись отпихивать даже тех, кто стоял в стороне. Выглядело все это подозрительно, как будто перед нами не Уэббер, а, по меньшей мере, Чубайс. Какая-то журналистка, сказав, что кошки мистические животные, спросила, не случалось ли какой-нибудь мистики с маэстро, когда он писал этот мюзикл. "В принципе, нет", - задумался Уэббер, добавив, что поэт Элиот был довольно религиозным человеком. Потом речь зашла про русских композиторов, и Уэббер сказал, что многих из них очень любит, в особенности Прокофьева и Шостаковича. Все уже, было, настроились поговорить и дальше о композиторах, но тут один из охранников вдруг запел про "последний вопрос", и Уэббер растворился в недрах кошкиного дома молодежи.
Хотя много чего еще хотелось выяснить у маэстро. Интересовало, почему русские постановщики мюзикла пытались сделать точную копию оригинала. Для этого пригласили в Москву иностранцев, вроде Кристин Картрайт, которая занимается клонированием "Кошек" по всему миру, а обычные постановщики типа Егора Дружинина и Эльвиры Тахи чаще выполняли роли консультантов и переводчиков. По сути, не хватало какой-то русской оригинальности, не только в смысле текстового перевода, сделанного Алексеем Кортневым, но оформления и театрально-хореографической постановки. А точность при копировании хороша, но ее следовало бы добиваться не в сохранении роковых для дикции имен, как Скимблшенкс или Манкустрап, и длине хвоста Гризабеллы, а в качестве звука и исполнения.
Кстати, сам Уэббер приехал, вероятно, не только для того, чтобы пройтись по красной дорожке под зонтиком и в очередной раз посмотреть собственное произведение на непонятном русском языке. Скорее - хотел лично проинспектировать премьеру. Автор "Иисуса Христа - суперзвезды", "Эвиты" и "Призрака оперы" известен своим жестким и авторитарным нравом. Он неоднократно скандалил с постановщиками своих мюзиклов в разных странах, если замечал какие-то вольности и неточности. Вот и здесь по окончании спектакля он вышел под аплодисменты на сцену и сказал, что ему все понравилось, что давно мечтал о постановке "Кошек" в России. Правда, заметил он, "Гризабелла-то у вас не взлетела". Может, он придрался бы еще к чему-нибудь, но тут на сцену выскочил мэр Москвы Юрий Лужков. Он бессловесно подарил композитору один тяжелый букет, а второй - одному из котов, отблагодарив, таким образом, всех за еще одну организованную в городе свалку.