"Российская газета": Многие ваши оппоненты считают, что вы стали виртуальным президентом, оставив страну и обращаясь к народу только через Интернет. Есть ли у вас возможность выступить по телевидению, чтобы вас услышали?
Аскар Акаев: Да, конечно. И я надеюсь сегодня-завтра это случится. Просто ранее не было такой возможности, поэтому я воспользовался электронной почтой, Интернетом и сделал два обращения к своему народу сразу после событий 24 марта.
РГ: Как вы, президент с 14-летним стажем, оцениваете события последней недели в Киргизии?
Акаев: Я уже дал оценку: это антиконституционный захват власти с применением уличных бунтов и силовым штурмом Дома правительства.
РГ: Что на самом деле происходило в тот трагический день? Многие ли предательства вам пришлось пережить? Не пострадали ли люди из вашей администрации от бесчинствующей толпы?
Акаев: Конечно, мы знали, что на 24 марта объединенная оппозиция, в среде которой преобладали радикалы, назначила митинг протеста на главной площади города Бишкека. Все это время мы вели переговоры с оппозицией и надеялись, что митинг пройдет без эксцессов. Поэтому с самого начала этих событий я во всеуслышание объявил, что власти не будут применять никакого насилия, никакого оружия.
Однако, не успев начать митинг, оппозиция дала команду штурмовать Дом правительства. Причем были привлечены примерно 10 тысяч человек. Из них несколько тысяч - это подготовленные боевики, приведенные из других регионов страны. Затем к ним добавились еще криминальные элементы, выпущенные из тюрем. Миллионы телезрителей, которые наблюдали репортажи из Бишкека, видели, что многие шли с бутылками водки. Некоторые были одурманены наркотиками.
Вот такая масса штурмовала Дом правительства. Милиция, национальная гвардия, которые охраняли Дом правительства, не применяли оружия, но их жестоко избивали.
РГ: Говорят, что физически пострадали многие?
Акаев: Да. Это прежде всего люди, которые честно выполняли свой долг. Они охраняли порядок. Но когда начался захват Дома правительства, я отдал последний приказ министру внутренних дел: ни при каких обстоятельствах не применять оружия. Я считал и считаю, что даже капля пролитой крови, даже одна жертва не стоят сохранения личной власти.
РГ: Когда начался штурм, где вы были?
Акаев: Когда начался штурм, я еще был в Доме правительства в своем кабинете. Буквально за полчаса до полного захвата был вынужден выехать оттуда по категорическому требованию службы охраны.
РГ: Вы приняли в те часы самое тяжелое, мне кажется, в своей жизни решение. С кем вы тогда советовались? Это ваше было личное решение? Или вы все-таки искали политической опоры и поддержки в те трагические часы у послов и глав других государств?
Акаев: Извините, я не понял вопроса. Советовался об отъезде?
РГ: Да, об отъезде из Бишкека.
Акаев: Да у меня не было никаких предварительных планов о том, чтобы покинуть страну. Хотя мне в предыдущие дни спецслужбы докладывали о том, что лидеры радикальной оппозиции приняли решение устранить президента с политической сцены и просто расправиться физически с президентом и его семьей. Я не допускал и мысли, что это может быть в действительности. Но 24 марта я собственными глазами наблюдал начало штурма, когда вот эта вся толпа подвергла избиению, унижению милицию, национальных гвардейцев, моих сотрудников. Когда я выехал из Дома правительства, мне дали информацию о том, что оппозиция адресно избивает моих ближайших сотрудников. Пресс-секретарь Абдиль Сегизбаев получил сотрясение мозга, сегодня находится в очень тяжелом состоянии. Затем они жестоко избили первого заместителя главы администрации - Болота Джанузакова, избивали и унижали командира национальной гвардии, генерала Абдыгула Чотбаева, прославленного героя афганской войны, министра обороны Эсена Топоева и многих других. После этого мне стало ясно, что оппозиция ни перед чем не остановится. В это же время я получил от нейтральных людей, которые держали связь с оппозицией, информацию, что намерения относительно физического устранения серьезны. "Вы должны покинуть страну. Иначе, если вы попадете в их руки, живым не останетесь".
Ну, мне не с кем было советоваться, со мной была только охрана и дети.
РГ: Как повела себя ваша охрана?
Акаев: Они сказали: мы вам верны до конца. И они до конца выполняли свой долг. И тут же нам сообщили, что толпа в несколько тысяч человек ринулась, чтобы брать в заложники президента. И тогда начальник охраны решил: если будет попытка физической расправы, они все будут применять оружие. А что значит - применить оружие? Конечно, пролилась бы кровь, началась бы эскалация конфликта. Я убежден, это было бы началом гражданской войны, которая переросла бы в межрегиональный, межнациональный конфликт со всеми, конечно, опаснейшими последствиями. В этой ситуации речь шла не только о спасении моей жизни. Мы стояли перед опасностью гражданской войны. И тогда, конечно, были бы неисчислимые жертвы.
РГ: Для многих в мире было большой загадкой: где вы находились в те самые страшные часы своей жизни?
Акаев: Я сейчас, к сожалению, не могу сказать об этом. Мы были в безопасности, нам помогали наши многочисленные друзья. Могу только добавить, что я не улетал вертолетом, как об этом говорили, писали. Я не находился в курортном городе Боровом. Ну а сегодня я нахожусь в Подмосковье. Я очень благодарен президенту России Владимиру Владимировичу Путину, который дал мне возможность со всей семьей остановиться в России.
РГ: Какой выход вы видите из той ситуации, которая сложилась в Киргизии?
Акаев: Все 14 лет, которые я работал президентом Кыргызстана, я старался, чтобы развитие нашей страны шло по подлинно демократическому пути, чтобы демократия строилась на правовом фундаменте. Сегодня, считаю, демократия в Кыргызстане в опасности, потому что действия тех, кто совершил антиконституционный захват власти, находятся вне правового поля. Поэтому для будущего прогресса страны, для имиджа Кыргызстана в мире очень важно сегодня вернуть процесс в конституционное русло. В этом я вижу выход.
РГ: С какими политическими силами вы намерены вести диалог, чтобы вернуть ситуацию в конституционное поле?
Акаев: Есть такая сила. Рад, что заработал новый легитимный парламент, который избрал своим спикером одного из лидеров оппозиции депутата Текебаева. Я всегда считал его лидером демократической оппозиции, умеренным оппозиционером. Именно с новым парламентом и его спикером Омурбеком Текебаевым, если мне будет обеспечена гарантия безопасности, я готов начать диалог для того, чтобы жизнь в Кыргызстане вошла в конституционное русло. Чтобы на правовом конституционном поле были решены вопросы избрания нового президента страны.
РГ: Аскар Акаевич, многие сейчас говорят, что демократия и Азия несовместимы. Вы теперь уже с этим соглашаетесь? Вы строили первое демократическое государство, ваши соседи строили авторитарные режимы, и вот в итоге демократия вас наказала. Неужели демократические режимы пока невозможны на постсоветском центральноазиатском пространстве?
Акаев: Я остаюсь убежденным сторонником, что в Центральной Азии возможна подлинная демократия. Я считаю, что все, что произошло, - это результат форсирования демократических процессов, к чему подталкивали некоторые международные организации, которые революционным путем хотели ускорить демократические процессы. Центральноазиатские страны вполне могут и должны, убежден, идти по подлинно демократическому пути развития. Это единственный путь для будущего прогресса, процветания для стран мира, включая и центральноазиатские страны. А то, что произошло, я считаю, издержками вот этих новых технологий по форсированию демократических процессов, которые предпринимаются международным революционным интернационалом. В Грузии, в Украине - все-таки эти страны ближе к Европе - кончились мирно эти революции. Но в наших условиях, как вы видите, они завершились страшным кошмаром, погромами, грабежами, поскольку наша оппозиция недемократическая. Она использовала криминальные силы, подготовленных боевиков для захвата власти. Они не ставили целью демократическую смену власти, а ставили с самого начала задачу захвата власти. Они это реализовали. Если оппозиция была демократичной, конечно, не было бы ничего подобного. Поэтому я остаюсь убежденным сторонником подлинно демократического пути развития на постсоветском пространстве. Вот причины того, что в Кыргызстане не случилась "бархатная" революция.
РГ: А случилась наждачная, как говорят.
Акаев: Получился неконституционный захват власти с последующими погромами, грабежами, как это происходило в Оше.
РГ: Сейчас, наверное, многое видится по-другому. Как вы думаете, какие ошибки допустил президент Кыргызстана, раз ситуация стала неконтролируемой?
Акаев: Я всегда был реалистом и говорил о тех ошибках, которые допускались и мной, как действующим президентом, и правительством. Я всегда уделял больше внимания прежде всего социально-экономическому развитию, заботился в первую очередь о реформе системы образования, здравоохранения, я считал, что именно это хороший плацдарм, хороший фундамент для развития демократии, укрепления демократических институтов. Я приложил огромные усилия для борьбы с бедностью. В последние пять лет мы добились значительных результатов, это признано международными экспертами, Международным валютным фондом. Мы сумели успешно провести экономические реформы и добились устойчивого стабильного развития экономики, темпы последнего года уже составили 7 процентов. На международной арене авторитет страны был высоким. Я провел подлинно демократические преобразования и сделал все для того, чтобы народ Кыргызстана жил в мире, укреплял межнациональное согласие, единство народа. Я думаю, что время и история - они все расставят по своим местам.
Были и ошибки. Прежде всего, наверное, в том, что я не придал значения укреплению именно властных структур, прежде всего правоохранительных органов. Вот критикуют нас все, что я укреплял режим личной власти. Эти события показали, что я никогда не работал над укреплением личной власти, которой как раз нужны крепкие многочисленные правоохранительные органы. Вот этого я как раз не делал. Когда я увидел грабежи, поджоги, которые случились в Бишкеке в ночь с 24 на 25 марта (мне просто в кошмарном сне не могло присниться, что новые правители, которые привели боевиков для захвата власти, что они потом отдадут город просто на разграбление), я понял еще одну ошибку. Если бы это я мог предугадать, то даже всеми наличными силами я воспользовался правом ввести чрезвычайное положение и защитить горожан от такого шока и от унижения, которым они подверглись со стороны мародеров, грабителей и поджигателей. Я сейчас чувствую и огромную вину перед нашим народом.
РГ: Организация Договора коллективной безопасности, говорят, накануне предлагала вам свою помощь для урегулирования ситуации. Вы не воспользовались их помощью?
Акаев: Конечно, нет, поскольку это все-таки внутренняя, внутриполитическая проблема, и не было угрозы извне, поэтому я считал, что привлекать к этому вопросу организацию договора коллективной безопасности было бы нецелесообразно.
РГ: В эти непростые, откровенно скажем, дни для вас и для вашей семьи от кого вы получаете поддержку?
Акаев: Россияне первыми пришли нам на помощь в этот трудный час. Я благодарен всем, кто поддержал нас в эти дни.
РГ: Последний вопрос. Больно ли вы переживаете человеческие отречения и предательство? Или человек слаб? Вы их прощаете?
Акаев: За годы президентства я пережил много предательств, это меня уже мало удивляет. Больно за страну, за народ, которому пришлось пережить этот кошмар.