Российская газета | Академики говорят о новом наступлении чиновников на отечественную науку. Осенью появилась концепция, вызвавшая в научном сообществе бурю негодования, сейчас на подходе пакет поправок в Закон о науке. Какова главная цель этих нововведений?
Дмитрий Ливанов | Она обозначена в поручении президента России, которое он дал по итогам последнего Совета по науке, технологиям и образованию. Чтобы способствовать ускоренному развитию российской экономики, наука должна быть конкурентоспособной. Для этого необходимо изменить функции, структуру и финансирование Российской академии наук, а также отраслевых академий, имеющих государственный статус. Хочу особо подчеркнуть, что мы работаем тесно с РАН, и никаких мер, которые бы не были с ней согласованы, реализовывать не собираемся.
РГ | С самых высоких трибун нас убеждают, что, несмотря на все трудности отечественная наука остается среди мировых лидеров, продолжает генерировать идеи, надо лишь умело ими воспользоваться. Вы же говорите о повышении конкурентоспособности...
Ливанов | Обратимся к сухой статистике. Есть принятый во всем мире инструмент оценки работы ученого - это число публикаций в престижных международных научных журналах и число патентов. Так вот эти показатели у нас ниже, чем даже в странах, где наука финансируется хуже. К примеру, доля затрат в ВВП на исследования и разработки в Швеции - 4,6 процента, Великобритании - 1,9, России - 1,2, Китае, - 1,1, Польше - 0,7, Индии - 0,8. То есть мы занимаем промежуточное положение. А что же с публикациями? Их число в год на 100 исследователей в Великобритании - 36, Швеции - 29, Польше - 22, Индии - 16, Китае - 5,5, России - 5,4.
Конечно, по сравнению с ведущими странами мы мало вкладываем в нашу науку, но даже то, что тратим, используется неэффективно. Реформирование науки и должно заставить деньги налогоплательщиков лучше работать.
РГ | Если у академической науки столь скромные успехи, то что говорить о вузовской. Наверное, выход вообще близок к нулю?
Ливанов | Ошибаетесь. Вот, к примеру, данные по Сибирскому отделению РАН, одному из ведущих в стране. Там 100 научных сотрудников публикуют в год 80 статей. А в российских вузах цифра почти вдвое больше - 140! Близкие показатели по патентам. В СО РАН на 100 сотрудников выдается в год один патент, в вузах - 1,7. Далее, в вузах защищают диссертации 28 из 100 окончивших аспирантуру, в институтах РАН - 11. А ведь государство целых три года содержит каждого аспиранта.
Согласитесь, эта статистика заставляет задуматься, как же повысить отдачу академического сектора. Для этого надо прежде всего четко разделить, что для него главное, а что второстепенное. Итак, приоритет РАН - фундаментальные исследования мирового уровня, которые создают заделы для всей инновационной цепочки. Их государство готово не просто поддерживать, а собирается существенно увеличить эти расходы.
Президиум Российской Академии наук согласился поступиться некоторым свободами, дарованными еще Петром I
Что касается прикладных разработок и их коммерциализации, то, по новой схеме, это забота самих академических институтов. В частности, они могут наравне со всеми желающими участвовать в открытых конкурсах, а государство, привлекая авторитетных экспертов, отберет лучшие проекты.
Эти и другие меры должны переломить ситуацию в науке, сделать ее привлекательной, прежде всего для молодежи. Ведь зарплата научных сотрудников вырастет в несколько раз.
РГ | На какие деньги могут рассчитывать те, кто пойдет в науку?
Ливанов | По оценкам, к 2008 году минимальный стартовый уровень для выпускника вузов, который придет в институты академии, составит 15-20 тысяч рублей. Средняя зарплата научного сотрудника - 30 тысяч. Конечно, это случится не завтра. Надо изменить структуру РАН, о чем я уже говорил, привести число научных сотрудников в соответствие с возможностями бюджета.
РГ | То есть сократить. Накормить одних за счет других?
Ливанов | Не совсем так. Сегодня нередко обвиняют минфин, что он якобы держит науку на голодном пайке, не выделяя ей необходимых средств. Но, как я уже сказал, то, что вкладывается, тратится не лучшим образом. На это и указывают финансисты. Их позиция: сделайте науку более эффективной, и мы готовы существенно увеличить финансирование.
С другой стороны, реорганизация РАН, выделение приоритетных направлений, отказ от сметного финансирования прикладных исследований приведет к сокращению числа сотрудников, которых будет содержать государство. Но институтам никто не запрещает зарабатывать самим и на эти деньги самостоятельно создавать рабочие места.
РГ | Самый больной вопрос для академии - статус. Основавший ее самодержец Петр Первый пожаловал ей право самоуправления. И вот во времена демократии многие известные ученые бьют тревогу: министерство замахнулось на эту привилегию, не понимая, что свобода - главное условие творчества. Чиновники намерены превратить РАН в государственное бюрократическое учреждение. Наподобие завода по производству алкоголя или макарон...
Ливанов | Сказано сильно, но далеко от сути дела. Никто не собирается ущемлять свободу ученых, лишать их права на самоуправление. Они по-прежнему будут выбирать руководителей, создавать и расформировывать какие-то подразделения, распоряжаться собственностью и т. д. То есть останутся все основные элементы самоуправления, предусмотренные Законом о науке. Изменить предлагается лишь две позиции. Принятый на общем собрании академии устав теперь будет утверждаться правительством, а избранный этим собранием президент академии должен утверждаться в должности президентом России. Где здесь покушение на самоуправление? Ведь все решения будут, как и прежде, принимать сами ученые.
РГ | Тогда зачем что-то менять? Значит, министерство все-таки что-то не устраивает в нынешней схеме?
Ливанов | Академия наук - уникальная организация. Она, с одной стороны, самоуправляема, с другой - считается государственной, получает немалые деньги из бюджета. Сегодня баланс смещен в сторону самоуправления. Предлагаемые меры его восстанавливают. А цель - повысить ответственность академической науки за свою работу. Кстати, с этими предложениями согласен Президиум РАН. У нас здесь нет разногласий. Да, это шаг в сторону усиления влияния государства на академию. Но нельзя получать деньги из бюджета и быть абсолютно свободными. Важно, чтобы это влияние не превратилось в доминирование.
РГ | В планах министерства - сокращение и приватизация большого числа отраслевых институтов. Но это же промежуточное звено между фундаментальной наукой и производством. Кто будет реализовывать идеи академиков?
Ливанов | Сегодня у нас около 3000 организаций занимаются научными исследованиями. И надо честно признать, что содержать все на должном уровне государство не в состоянии. Да это и не нужно. Многие вполне могут очень неплохо жить самостоятельно. Поэтому к 2007 году мы должны разобраться, что оставить в госсобственности, что преобразовать в акционерные общества, а что приватизировать. Например, есть институты, которые 90 процентов средств зарабатывают на заказах промышленности и лишь 10 получают из казны, без которых они спокойно проживут. А вот для тех, кто ведет фундаментальные исследования, например, в области математики или биологии, эти деньги очень существенны. Так почему бы их не отдать тем, кому они действительно необходимы.
Словом, если институт активно занимается инновациями, хорошо зарабатывает на реализации научных идей, то, очевидно, ему надо выходить в свободное плавание. Что касается приватизации, то, по нашему мнению, при ее проведении научный профиль института должен сохраняться. Кроме того, следует обязательно учитывать стоимость не только стен, но и интеллектуальной собственности, созданной учеными.
РГ | Представим, что сотрудникам института сообщают: с 1 января вы уже не государевы люди, а будете жить по законам рынка. Но для этого требуются начальный капитал и инициатива, а в большинстве институтов остались в основном пенсионеры. Неужели они потянут инновации?
Ливанов | Напрасно вы думаете, что нет желающих выйти из-под крыла государства, преобразоваться в акционерные общества. Эти процессы идут уже несколько лет. Да, инновационная деятельность сопряжена с риском, зато и прибыли от нее, причем немалые, вы кладете в свой карман. Консервация же нынешней ситуации приведет только к окончательному развалу отраслевой науки.
РГ | Вы прикидывали, сколько из отправившихся в свободное плавание останутся на поверхности, а сколько утонут?
Ливанов | Пока такой оценки нет. Дело в том, что надо провести мониторинг научных организаций, понять, в каком они состоянии. Система критериев для такой оценки научных организаций будет разработана до конца года.