Если у стражи сбежал пленник, и, вместо того чтобы пуститься в погоню, грозные люди ровно пять с половиной минут потрясают оружием и, не трогаясь с места, поют: "Мы бежим, мы спешим..." - значит перед нами опера, величайший из театральных жанров. Если уже практически усопшая героиня выдает предсмертное верхнее "ля", значит, перед нами опера, условнейшее из художественных переживаний. Сергей Образцов предрекал опере смерть неминучую - но она не умирает. Она сама в хорошую минуту над собой смеется. Отчего только укрепляет свою репутацию совершеннейшего из искусств.
"Вампуку" придумали в знаменитом "Кривом зеркале" - петербургском театре Николая Евреинова - в 1909 году. Либретто написано на основе фельетона М. Волконского, который уже далеко не первый, но злее других посмеялся над оперными штампами. Музыку не столько написал, сколько смешно скомпилировал композитор и дирижер театра Владимир Эренберг. Спектакль шел с большим успехом, но грянула революция и оперным людям стало не до смеха - создатели "Кривого зеркала" эмигрировали, Евреинов стал видным деятелем мирового театра и умер в Париже в 50-х, Эренберг не пережил и нэпа. Все кончилось довольно грустно, про громкую премьеру все забыли, но имя ее героини уже существовало самостоятельно - им теперь обозначали в театре любой штамп и развесистую клюкву. Так что вечером 1 апреля 2005 года в Центре Вишневской, в сущности, приникнут к истокам.
Это очень смешно. Спектакль поставил Дмитрий Бертман, один из самых свободных и остроумных оперных режиссеров, чьи регулярные пародийные вечера по случаю очередной годовщины "Геликона" уже вошли в театральные легенды. Он развил пародийную идею и поставил эпохальную вещь в двух актах: в первом за прекрасную Вампуку сражаются в классическом стиле - с пальмами, мечами, пышнотелым балетом и суфлерской будкой, во втором тот же сюжет разыгрывают ниспровергатели оперной рутины - они вносят в африканские джунгли дыхание современности и экстази, отчего сюжет становится нестерпимо эротичным.
При всем уважении к певцам и оркестру, руководимому Владимиром Понькиным, в этом спектакле солируют костюмы. Придуманные Андреем Климовым, они шикарны. Они роскошно подчеркивают фактуру исполнителей - страдальческую полногрудость Вампуки, мужественную субтильность ее возлюбленного Лодырэ и колониальную стильность завоевателя в перьях папуаса и белом кителе Пинкертона. В них хорошо намечать бедрами хабанеру и умирать от чахотки.
Пародия - такой жанр, где уже никто не возьмется различать первоисточник и дальнейшие наслоения времени. Не берусь определить, кто тут цитирует, к примеру, Оффенбаха - еще Эренберг или уже Бертман с Понькиным. Но популярные мелодии мобильников в оперном зале звучат явно с подачи современников. Добавлены также отголоски актуальной дискуссии вокруг "Детей Розенталя", выкрики возмущенных порнографией зрителей и громогласный комментарий влюбленной в театр суфлерши - тут отдельный бенефис актрисы - певицы Оксаны Корниевской. С этими деталями в спектакль пришла еще одна сюжетная линия - живописно поданные театральные нравы, с актерской кухней, сложными семейно-любовными треугольниками и страшной местью.
Центр Галины Вишневской - учреждение столь же творческое, сколь и учебное, здесь собираются талантливые молодые вокалисты со всей страны, чтобы под руководством великой певицы достичь вершин мастерства. Новый спектакль - трудное для них испытание. Но его стоило бы ввести в ряд обязательных дисциплин оперных школ. Он вышибает клином клин, предлагая лошадиную дозу рутины и доведя нас до изнеможения, "Вампука" делает прививку против штампа. Как говорит сам Дмитрий Бертман: "После "Вампуки" актерам будет сложно играть в других спектаклях, а мне ставить. Это самопроверка, экзамен над самим собой".
Теперь, когда крупнотоннажная Кармен на сцене какого-нибудь очень-очень большого театра приступит к исполнению знойной хабанеры, и ей, и нам будет трудно не фыркнуть от смеха.