- Так сложилось, что вся наша семья переболела гриппом, - рассказывает он. - Поскольку все мы привиты, то грипп прошел без температуры у всех, за исключением моего сына - Петра. У него была температура под сорок. Но болезнь, к сожалению, повлияла на то, что мы не могли навещать папу так часто, как прежде. Мама не была у него несколько дней. И я - тоже. Меня к нему врачи не пускают и по сей день, потому что я - единственный из семьи, у кого остался кашель. Однако, надеюсь, что в конце недели все же пустят. Пока же всю самую достоверную информацию о здоровье папы можно прочитать на его сайте в Интернете www.karachentsov.ru, где публикуются слова его лечащего врача - главного нейрохирурга Москвы Владимира Крылова.
Российская газета: А со слов близких можете рассказать о состоянии Николая Петровича?
Андрей Караченцов: Да, со слов мамы и жены Иры. Они рассказывают, что папа реагирует на их появление, улыбается, когда приходят. Они видят, что его взгляд уже не тот, который был раньше, - гораздо более осмысленный. Хотя папа и не говорит. Ему задавали разные проверяющие вопросы, например, такие: "Хотите ли это, Николай Петрович? Или другое?" Он кивает головой. Из этого жена и мама сделали вывод, что папа находится в сознании.
Папу пытаются ставить на ноги, при этом поддерживают с двух сторон. Пробуют и вести, поддерживая, по длинному коридору отделения реанимации. Папу водят и в ординаторскую, пытаются кормить вместе со всеми. Он ест кусочки мяса, кашу, бульоны, другую пищу. А в среду даже дал автограф: расписался на листке, который ему привезли родные. Четко, как всегда.
РГ: А как медики?
Караченцов: Медперсонал с ним разговаривает. Папе даже нравится одна медсестра. По-моему, ее зовут Наташа. Ей около 30 лет, она внешне очень приятная. И подходит к своим обязанностям с душой и по-человечески. Папа ждет ее дежурства, и когда она приходит, лицо его озаряется, и он явно радуется. Где-то недели две назад я был у папы довольно долго - около двух часов, и мы с ней разговорились. Выяснилось, что раньше она работала в Питере, в окружном военном госпитале, куда привозили раненых солдат с чеченской войны.
РГ: Андрей, это правда, что для Николая Петровича готовят отдельную палату и стараются создать в ней домашнюю обстановку?
Караченцов: Да, в связи с тем, что папу постепенно отключают от разных аппаратов - он же был весь в проводах, - врачи говорят, что в скором будущем его можно будет перевести в отдельную палату. Папа там будет один, и ее готовят так, чтобы он мог там находиться довольно долгое время, если понадобится. Я сам там, правда, пока не был, но знаю, что стараются сделать, чтобы папе было комфортно.
РГ: А как долго Николаю Петровичу придется там пробыть?
Караченцов: Пока никто ничего не знает. Мы стараемся решать вопросы по мере поступления информации. Может сложиться и так, что папе потребуется переезд в клинику другой страны, где ему помогут пройти период реабилитации. А возможно, и нет.
РГ: Какие любимые предметы Караченцова вы к нему приносите?
Караченцов: Папе курить не разрешается, но пачка его любимой "Примы" в палате лежит. Есть диски с записями его песен, хотя сейчас он не очень любит слушать записанные им произведения. Начинает кривиться. Мы принесли его любимую одежду. А также - телевизор. Будем приносить ему кассеты с фильмами и книги. Потому что если люди выживают в таких ситуациях, то они как бы заново рождаются. Вот врачи уже просили принести книжку для рисования.
РГ: Андрей, в выходные прошел благотворительный вечер в честь вашего отца. Мое внимание привлекла школа Караченцова - ШИК.
Караченцов: ШИК расшифровывается как Школа Искусств Караченцова. Она существует лет 10. Ее вдохновитель и руководитель - Николай Остапов - бывший каскадер и папин друг. Он в свое время принес идею создания такой школы папе, и они стали вместе ее развивать. Вот школа успешно работает и по сей день.
РГ: А каково ваше общее впечатление от этого концерта?
Караченцов: Мы долго думали устраивать этот концерт или нет. Все-таки знаете как - человек болеет. Но когда я поговорил с Борисом Беленьким - организатором и автором идеи, то у меня отпали все сомнения, которые были прежде. Он сам - человек верующий, и я, предварительно беседуя с ним, понял, что он сделает все, как надо. Мы даже не ожидали такой реакции. Сцену в "Президент-отеле" предоставили бесплатно, все папины коллеги откликнулись тут же, и тоже никто не взял денег.
В начале концерта была классическая музыка, выступали "Виртуозы Москвы", и мне в эти минуты, честно говоря, было тревожно. Все сидели серьезные, и я уж было даже подумал, мол, правильно ли мы сделали, что решились на такой шаг. Но потом начали выступать звезды эстрады, первым - Олег Газманов, потом - любимая папина группа "Уматурман", другие, и словно произошел новый виток - мы все раскрепостились. И именно на этом концерте первый раз за все последнее время почувствовали, что отвлеклись.
Зрителей на концерте было немного - человек 300-350 - столько вмещал зал. Мы пригласили всех врачей, кто был рядом с папой с момента аварии и по сей день. Когда Тамара Гвердцители пела песню "Молитва", все плакали. А кульминацией стал тот момент, когда мы зажгли свечу, чтобы придать папе сил. Идея была проста - тьма уходит, когда приходит свет.
Я выступил в конце и объяснил, что папа всегда жил за счет той энергии, которую ему давало духовное объединение со зрителем, когда он выходил на сцену. И этот концерт является электрическим зарядом, искрой. Я так и сказал: "Мы добыли искру и дарим ее папе". Концерт будет транслироваться по каналу ТВЦ, и мы собираемся его запись показать папе. Но для меня концерт оказался очень важным, потому что я понял - мы не должны и не можем все время пребывать в мрачных чувствах. Мы можем собираться вместе, говорить о добром, петь хорошие песни, и тогда тучи разгонятся сами.