Под грифом "секретно"
Российская газета | Татьяна Борисовна, вы были министром здравоохранения России. Как оцениваете изменения, происходящие сегодня в социальной сфере, в том числе в здравоохранении?
Татьяна Дмитриева | Вы ждете, что я, с одной стороны, стану резко критиковать реформы, а с другой - в силу подчиненности нашего центра министерству начну петь дифирамбы? Разочарую вас: ни того, ни другого. И знаете почему? То, что сейчас происходит, задумано и начато не Зурабовым и не сейчас. Документ, который диктовал необходимость замены льгот на денежные компенсации, проведения приватизации в системе здравоохранения, лег на стол членов правительства РФ в 1997 году. Рассылался документ секретной почтой и под грифом "секретно".
РГ | Вы, как министр, тоже его получили?
Дмитриева | А как же!
РГ | Ваша реакция? Обсуждение последовало?
Дмитриева | Обсуждение было, но в очень узком кругу среди тех, у кого был допуск к секретной документации. И наш, то есть минздрава, основной ответ был такой: мы не отвергаем необходимость реализации подобных решений. Но и с политической, и с экономической точки зрения тогда приступать к ним было преждевременно. Документ, в частности, предполагал конструктивный диалог между представителями различных ветвей власти как на федеральном, так и на региональном уровне. А время, напомню, было, можно сказать, почти анархическое: каждая губерния строила свою систему здравоохранения, социальной поддержки. Да и сама социальная поддержка была сведена к минимуму. Предприятия не имели никаких оборотных средств. По сути экономика постепенно сползала к бартеру. Парламент слушал только себя, и любые начинания правительства принимались в штыки.
РГ | По-вашему, сейчас парламент умеет слушать других?
Дмитриева | Он стал более цивилизованным и научился идти, когда надо, на разумный компромисс.
РГ | И что, теперь время такое, что можно проводить в жизнь предложения, которые были в том секретном документе? Почему же такое повсеместное неприятие реформ? Почему они так болезненны?
Дмитриева | Потому что любую, даже самую хорошую идею можно запросто угробить. Так случилось, что последние нововведения показали наше неумение просчитывать ходы. Прежде всего неумение понимать элементарную человеческую реакцию на перемены. Я приведу лишь пример. Одной рукой были подписаны два закона. Один - о том, что с первого января 2005 года все уровни власти должны приступить к реализации 122-го Закона о монетизации. И тут же нам преподнесли "новогодний подарок" - десятидневные рождественские каникулы.
Абсурд у турникета
РГ | Не поняла, какая тут связь?
Дмитриева | А такая, что вместо реализации с первого января нового закона страна впала в спячку. Абсурд? Далеко не безобидный. Представьте на минуточку: человек возвращается после новогодней ночи в лучшем расположении духа. А в метро, троллейбус, автобус его не пускают. Оказывается, пока он праздновал, настали новые времена, ему не понятные. В лучшем случае некоторым это напомнило знаменитый рязановский фильм: не оказались ли они в другом городе, а может, в другом государстве? У других возникло подозрение, что в стране очередной переворот. А кончилось все известно чем: люди вышли на улицы - начались многотысячные протесты. От обид, унижений, непонимания. Сработало классическое: хотели как лучше, а получилось как всегда. Я психиатр и могу поставить точный диагноз: это была шоковая реакция на стресс.
РГ | Выходит, мы так и не привыкли к шоковой терапии?
Дмитриева | К шоку привыкнуть невозможно. Кроме того, у русского человека буквально в крови постоянное ожидание неприятностей, особенно от власти. И власть, увы, как всегда, оправдала эти ожидания. Тем самым дискредитировала очень нужный и очень важный закон. Стрелочника нашли мгновенно - господина Зурабова, который, если по большому счету, принял на себя весь удар.
РГ | Татьяна Борисовна, именно такой закон нужен?
Дмитриева | Представьте себе, да. Он не от хорошей жизни. Он от нашего многолетнего неумелого латания дыр. Эти дыры латали предоставлением льгот, они были сродни наградам за какие-то заслуги, за работу в определенных отраслях: сегодня - работникам милиции, завтра - шахтерам, послезавтра - железнодорожникам... Две трети населения страны оказались льготниками. При этом многие даже об этом не ведали, так как большая часть льгот оставалась лишь на бумаге. То, что буча началась из-за транспорта, понятно: именно этой льготой, особенно в больших городах, люди действительно пользовались. Но подумайте, кто пользовался: вовсе не только и даже не столько неимущие, пенсионеры, инвалиды, а работники жилищных хозяйств, военнослужащие, вплоть до генералов, работники транспорта и так далее. Перечень на десятки. Нигде, ни в одной экономически развитой стране такой льготной каши нет. Не заметили, смирились с тем, что само понятие "льготы" у нас воспринимается именно как награда, как высшее поощрение за хорошую работу, проявленный героизм, как приманка в некоторые отрасли, например в милицию. Во всех экономически развитых странах нет понятия "льготы как награда". Там речь идет о мерах социальной поддержки неимущих. Там о льготах не принято распространяться, в этом есть нечто унизительное, значащее, что человек не вполне состоялся, не смог обеспечить себе достойную жизнь и достойную безбедную старость.
Сегодня, когда мы все-таки хотим быть свободными людьми в свободной стране, нам необходимо отказаться от льготных подачек. Другое дело, что государство обязано защитить, особенно в переходный период, тех, кто в силу объективных причин, созданных нашим прошлым, оказался в бедственном положении.
122-й Закон по сути переворачивает все наше сознание. Ставит все с головы на ноги. Однако огромное "но". О его осуществлении надо было думать заранее, очень постепенно, очень, если угодно, индивидуально подготовить людей к таким переменам и, соответственно, выстроить работу служб, которые их стали проводить.
Торопись не спеша!
РГ | Но не было же такого?
Дмитриева | Не было. А вот сейчас, по-моему, уже есть. Михаил Зурабов подписал недавно приказ о дополнительном лекарственном обеспечении льготных категорий граждан. Вступает он в действие лишь с первого июля. И уже сейчас и на федеральном, и на региональном уровне идет подготовка к выполнению этого приказа. А когда выпускали 122-й Закон, знали, что нет банка данных даже о количестве тех, кто получает льготы, - об инвалидах, репрессированных, чернобыльцах. Зная об этом, на всякий случай подстраховались дополнительными денежными средствами от минфина. Были уверены, что этих денег хватит на тех, кого не смогли учесть в предварительных расчетах. Но при этом даже не предполагали, какое может возникнуть протестное настроение. И только когда люди вышли на улицы, перекрыли дороги, только тогда впервые за все времена на социальную поддержку, особенно на льготные препараты, были брошены такие средства, которые нам и не снились.
Можно сказать, что сегодня именно народ заставил власть подумать о здоровье населения. Я считаю, что сейчас сделан первый серьезный шаг на том пути, где здравоохранение действительно может стать эффективным, качественным, доступным.
И появился шанс
РГ | Вы можете это доказать?
Дмитриева | Могу. Во врачевании очень многое зависит именно от лекарств. То, что я сейчас скажу, мало кто знает. В нашей службе здоровья из-за постоянной нищеты мы вынуждены были пользоваться только теми лекарствами, которые мало стоили. Они, давайте это честно признаем, и мало помогали. Сейчас впервые через льготные списки у здравоохранения появился новый шанс. В эти списки впервые внесены современные высокоэффективные средства последних поколений. Применение таких препаратов в первичном звене, то есть не на уровне поликлиник, наверняка снизит потребность в госпитализации, снизит количество трудопотерь (выход на больничный лист, инвалидность), повысит качество жизни пациентов, уменьшит летальность. Сегодня каждый из нас может жить на 12-16 лет больше, и лекарства в этом играют далеко не последнюю роль.
Но пока через 122-й Закон и через принцип солидарности в финансировании "облагодетельствованы" только льготники. Они оказались первой колонной, которая, с одной стороны, пережила тот самый шок, а с другой - получила надежную защиту здоровья. Остальные категории населения пока в проигрыше.
РГ | Что значит принцип солидарности в финансировании?
Дмитриева | Это по сути один из главных принципов страхования. В данной ситуации каждый льготник при страховании через соцпакет на 350 рублей, если есть необходимость, может получить лекарственных препаратов на сумму до десяти тысяч долларов. Поверьте, это достаточно для самого современного лечения. И добавлю: речь только об амбулаторном лечении.
РГ | Будем считать, что льготникам повезло. А обычные пенсионеры, бюджетники? Что их ждет?
Дмитриева | Минздравсоцразвития просто обязано сейчас сделать следующий шаг: распространить новую систему лекарственного страхования на те категории, о которых вы сказали. Следует подумать об участии в этом процессе работодателей, а также самих пациентов, которые относятся к более обеспеченным слоям населения. Вот жилье или автомобиль мы страхуем почти обязательно. Так может, стоит обзавестись лекарственной страховкой? И тогда, заплатив за нее, например, сто рублей, можно будет при необходимости приобрести лекарств на тысячи.
РГ | А сами медики готовы к переменам, о которых мы говорим?
Дмитриева | Пока нет. Но, думаю, жизнь заставит нас овладеть современными лекарственными технологиями. Мы не настолько богаты, чтобы пользоваться дешевыми лекарствами. Экономисты и медики доказали: применение дорогих, но эффективных препаратов в десять раз выгоднее пользования устаревшими.