На скамье подсудимых - единственный оставшийся в живых участник кровавого налета 35-летний уроженец чеченского села Керла-Энгеной Нурпаша Кулаев. Суд, по мнению потерпевших, должен дать ответ на много вопросов, главный из которых - почему система обеспечения безопасности граждан России дала сбой, в результате чего погибли 330 человек, 186 из которых дети. Что же касается непосредственного фигуранта дела - Кулаева, то для потерпевших с ним все ясно. Однако суд ограничен рамками конкретного уголовного дела и должен ответить на один предельно конкретный вопрос: виновен ли Кулаев в данной трагедии и, если да, то насколько. Поэтому в самом формате судебного заседания, по мнению многих, заложена бомба с часовым механизмом.
Перед началом заседания были предприняты невиданные меры предосторожности. С самого утра здание Верховного суда республики было оцеплено усиленными нарядами милиции. По району прохаживались омоновцы со снайперскими винтовками. По делу проходит 1343 потерпевших. Однако далеко не всех из них пустили в зал судебного заседания. Помещение настолько мало, что не может вместить и десятой части желающих.
- Меня не пускают на суд, - недоумевала жительница Беслана Татьяна Абросимова. - Говорят, что меня нет в списках приглашенных. У меня в десятом классе дочка Катя погибла. А теперь я даже не могу поприсутствовать на процессе.
Недовольные родственники устроили пикет возле здания суда. Они потребовали расстрелять Кулаева без суда.
Государственное обвинение представляют сразу три прокурора. Защитника до последнего дня не могли найти. Осетинские адвокаты отказывались представлять интересы обвиняемого, понимая, что это означает крах их профессиональной карьеры. Коллегии адвокатов пришлось волевым решением назначить адвоката. Выбор пал на молодого Альберта Плиева.
Судебный процесс начался с небольшим опозданием. Председательствующий по делу глава Верховного суда республики Тамерлан Агузаров провел необходимую процедуру по установлению личности подсудимого. Стоя в клетке с перепуганным видом, Кулаев рассказал, что ранее нигде не работал, имеет жену и двоих детей. Затем заместитель генерального прокурора РФ Николай Шепель зачитал обвинительное заключение.
- Кулаев входил в банду, организованную Басаевым, Масхадовым, Хашиевым и подданным Саудовской Аравии Абу-Дзейтом для осуществления крупномасштабного теракта на территории Северной Осетии, - сообщил Шепель. - Непосредственное руководство бандой было возложено на жителя Ингушетии Руслана Хучбарова по прозвищу Расул, имеющего позывной Полковник. В банду вошло свыше 30 жителей Чечни, Ингушетии, других регионов России и иностранные наемники.
Подготовку бандиты проходили в лесу в окрестностях села Пседах в Малгобекском районе Ингушетии. Банда была хорошо вооружена - помимо автоматического оружия имели гранатометы и огнеметы. Часть из них была захвачена в арсенале МВД Ингушетии в ходе вооруженного налета летом 2004 года.
Целью нападения была выбрана именно школа N1 в Беслане. По словам Николая Шепеля, бандиты хотели захватить как можно больше заложников, чтобы шантажировать органы власти. Для устрашения заложников они изготовили шесть самодельных взрывных устройств на основе противопехотных осколочных мин с использованием пластита и гексогена. Две участницы банды, Нагаева и Табурова, были оснащены "поясами смертниц".
Переночевав в окрестностях ингушского села Инарки, бандиты по проселочным дорогам добрались до Беслана. Для отвода глаз на их грузовике "ГАЗ-66" были установлены осетинские госномера. В селе Хурикау Моздокского района Северной Осетии боевики захватили участкового милиционера, забрав его оружие и машину. В 9.15 утра 1 сентября они прибыли в бесланскую школу на улицу Коминтерна, где в это время шла торжественная линейка. Так начиналась одна из самых трагических страниц в многолетней борьбе России с террористическим злом.
Никто не берется сказать, как долго продлится судебный процесс. В уголовном деле насчитывается 105 томов. Предстоит выслушать 69 свидетелей обвинения (свидетелей защиты, по понятным причинам, нет). Возможность выступить будет предоставлена всем потерпевшим. Это означает, что суд может идти в течение целого года.
Но не все родственники придут на судебный процесс. Некоторые из них живут на кладбище, где похоронены их дети. Жизнь для них остановилась.
Фото с сайта www.vesti.ru.