Многострадальный закон, как называют его эксперты. Мало кто знает, что дискуссия на тему "Нужен ли обязательный государственный язык?" началась еще перед Первой мировой войной. Марксисты тех лет считали, что утвердительный ответ на этот вопрос - верх мракобесия.
Вот и получилось, что до конца прошлого века у "великого и могучего не было юридического статуса. И даже специальная 68-я статья российской Конституции "О государственном языке РФ", принятая в 1993 году, не определила правила функционирования русского языка. Уже после того, как стало понятно, что без закона о государственном языке России не обойтись, этот документ "мурыжили" по законотворческим кабинетам около 12 лет. А с тех пор, как депутаты приняли его в первом чтении, прошло еще три года. Споры вокруг него то затухали, то возобновлялись. Последний пик интереса политиков к лингвистике пришелся на нынешнюю весну. В начале марта Госдума приняла его отшлифованный вариант, но в том же месяце он был отклонен Советом Федерации. Согласительная комиссия учла половину сенаторских замечаний, и законотворцы наконец пришли к консенсусу.
Кстати, вокруг последнего и ему подобных иностранных неологизмов, которые имеют нормальные русские синонимы, при обсуждении закона было сломано немало копий. "Почему мы говорим "саммит", если есть отличное русское определение - "встреча в верхах"? - возмущались депутаты.
Как отметила представлявшая закон член Комитета по культуре Елена Драпеко, теперь закон определяет обязанности органов государственной власти по отношению к русскому языку и гарантирует нам права в области использования русского языка.
Не было до сих пор порядка и в терминологии. Словосочетания "русский язык", "государственный язык", "официальный язык", "национальный язык" встречаются сейчас примерно в 70 действующих федеральных законах и обозначают только то, что в тексте Конституции официально названо "русский язык как государственный язык Российской Федерации". Давно пора было навести здесь порядок.
Прокомментировать Закон "О государственном языке Российской Федерации" мы попросили ректора Московского государственного лингвистического университета, члена Международной группы экспертов Совета Европы в проекте "Лингвистическая политика для многоязычной и политкультурной Европы" Ирину Халееву:
- Я чрезвычайно признательна законодателям, что наконец этот документ был принят. Почему так долго и мучительно он шел? Я думаю, что это не в последнюю очередь было связано и с тем, что опережающими темпами создавались законы субъектов Российской Федерации о других государственных языках. Получились вещи парадоксальные. Скажем, в Якутии теперь два государственных языка. Определение статусов языков - это вопрос языковой политики, который, мне думается, нужно решать на президентском уровне. Скажем, как во Франции. Там регламентировали использование французского языка указом главы государства. На мой взгляд, на протяжении 12 лет нам не хватало политической воли, чтобы развести общегосударственный язык, русский, и иные государственные языки, которые действуют на территориях субъектов Федерации.
Я не согласна с теми моими коллегами, которые утверждают, что такое живое явление, как язык, нельзя ограничить никакими законами или другими актами. Без норм языка не будет речи. Россияне должны говорить на нормированном грамотном русском языке. Но мне как лингвисту и человеку, который тоже приложил руку к этому документу, очень сложно назвать его идеальным. Мы издаем закон о государственном языке Российской Федерации, а пишем его, мягко говоря, не на лучшем русском языке. С моей точки зрения, закон пестрит множеством стилистических ошибок. Вот только несколько примеров. Обратите внимание на статью 1 пункт 5. Речь там идет о "приумножении", но это не то же самое, что "преумножение". Думаю, не только русистам ясно, что слово в законе употреблено неправильно. Дальше. В пункте 6 той же статьи дважды встречается оборот "при использовании ...не допускается использование". Это языковая неряшливость.
Авторы законы сразу же его и нарушают. Напомню: он ограничивает использование иноязычных слов, а они их употребляют. Пример: слово "аналог" - в той статье, которая и формулирует это самое ограничение.
Мне кажется, что закон чересчур лаконичен. Во всяком случае, перечень сфер употребления русского языка - явно не полный. То есть закон открывает новые дискуссии и среди лингвистов, и среди политиков.
В законе речь идет о нормах русского литературного языка, которые "утверждаются правительством Российской Федерации". Однако никакое правительство нормы языка утвердить не может. Другое дело - Правила русской орфографии и пунктуации.
И главное, что меня беспокоит: в законе не прописан механизм ввода в действие важнейших его положений. Без этого документ больше похож на некий меморандум, на декларацию.