Дмитрий устроился в московский Луна-парк в 2003 году, когда тот гастролировал в Ангарске. Он тогда как раз искал работу. Подумывал временно уехать из родного города. Отец сильно пил, и ужиться с ним вдвоем в одной квартире было трудно. Он устал бороться с приходящими собутыльники и их дебошами. Но другого жилья у него не было. Семейная жизнь не сложилась, и когда ему предложили поехать с Луна-парком, он согласился.
На следующий год гастрольная судьба привела Дмитрия в Иркутск. Когда на острове Юность закончили монтаж аттракционов, он решил навестить отца. Тот, на удивление, был трезвым. Исчезновение домашних вещей он объяснил тем, что его обворовали. А через несколько дней кто-то из ангарчан, увидев Дмитрия в Иркутске, сообщил ему, что в квартире появились чужие люди, установившие металлическую дверь.
Он вновь приехал в Ангарск, но отца не застал. Во всех комнатах шел ремонт. По словам отделочников, выходило, что квартиру сдали в аренду. Позднее с Дмитрием встретился мужчина, который пояснил, что отец переехал жить в соседний район. А сделка по квартире оформлена официально.
Дмитрий пытался найти отца. Но он как в воду канул. Никто его даже мельком не видел. Однажды, когда в очередной раз он попробовал попасть в свою квартиру, дверь открыл незнакомец и представился хозяином. Так Дмитрий узнал, что жилплощадь, на которой он прописан, продана.
В жэке это подтвердили. Сообщили, что большой долг по квартплате был погашен одним платежом. А затем Владислав Викторович Заостровский приватизировал квартиру. Прописанный здесь ранее его сын Дмитрий Владиславович Заостровский был выписан как... умерший. Справка об этом предоставлена. Все по закону.
Так Дмитрий узнал о своей смерти. Причем опознание якобы его трупа производил отец. Когда мне удалось увидеть соответствующие документы, то по датам это выглядело следующим образом. Неопознанный труп обнаружили в подвале одного из домов Усолья-Сибирского 02.03.2004 года. Акт опознания составили через две недели. Датой смерти Дмитрия назвали 1 марта 2004 года. А живой Дмитрий приехал в Ангарск 13 мая. И отец спокойно встретил своего сына, которого перед этим сам же оформил в покойники. Но Дмитрий ничего неладного тогда не почувствовал.
Адвокат Заостровского Инесса Полякова выяснила, что отец проводил опознание единолично и только по фотографии погибшего. И этого оказалось достаточно. Похорон в Ангарске не было. Погребение произвели за казенный счет в соседнем Усолье-Сибирском. И несмотря на опознание фактически похоронили человека без имени и фамилии.
Мне трудно было поверить в сознательность действий отца. Но есть свидетельства, что он сам рассказывал о смерти сына. Впоследствии некоторые знакомые столбенели при встрече с Дмитрием, так как были уверены, что его давно нет в живых.
Отец продал трехкомнатную квартиру Заостровских за 291 тысячу рублей. Этой сделке содействовало агентство "Тихвинская площадь". Но получил ли на самом деле эти деньги отец? Вопрос - без ответа.
Через месяц у квартиры вновь сменился владелец. Но на этот раз новый покупатель отдал за нее уже полмиллиона. Эта цена ни у кого не вызывает сомнений в ее реальности. И это обстоятельство сильно усложняет дело по восстановлению справедливости. На юридическом языке последний покупатель относится к разряду "добросовестных приобретателей". То есть если даже допустить, что будет доказана криминальность предыдущих действий, то выселение из квартиры последнего владельца не представляется возможным. В лучшем случае речь будет идти о денежном возмещении. Но кто будет ответчиком? Даже в агентстве недвижимости после оформления сделки купли-продажи квартиры произошла смена руководителей.
Дмитрий, оставшийся ни с чем, оказался между небом и землей. Официально он исчез с белого света. А мертвые, как известно, не могут предъявлять иски в защиту своих прав. Прежде, нужно доказать, что ты сам не покойник. Адвокат Инесса Полякова сообщила мне, что на основании решения суда актовая запись о смерти Дмитрия Заостровского наконец-то отменена. На это ушло 14(!) месяцев. Но отца, который является ключевым звеном в этой истории, до сих пор найти не могут. А Дмитрий продолжает скитаться по знакомым, оставаясь человеком без определенного места жительства.
Виновных искать не будут
Какую надо иметь психику, чтобы не сойти с ума, узнав о своей панихиде? Но именно такое потрясение пришлось недавно пережить жительнице Красноярска Елене Березиной. В городской газете было опубликовано извещение о ее скоропостижной кончине с приглашением почтить память усопшей. Время и место панихиды - указаны.
Работает Елена в одном из краевых органов власти. Возраст у нее такой, что ей еще жить да жить. Но кто-то из "доброхотов" в одно мгновение очертил ее судьбу черной рамкой. Что ей оставалось делать? Ждать, когда домой будут приносить траурные венки? Она позвонила в местную телекомпанию и попросила, чтобы ей дали возможность рассказать о случившемся. Лучшего опровержения не придумаешь. Сюжет показали. А затем - второй. Уже с кладбища. Елене сообщили, что там появилась ее могила... И она пошла "проведывать" саму себя. На памятнике была прикреплена ее фотография с датой рождения и смерти. А рядом - принесенный цветочек. Комок в горле. Перехваченное дыхание. И жизненное смятение. Вернувшись домой, Елена открыла альбом и не нашла той самой фотографии, которая появилась на памятнике. Кого ей теперь подозревать? Всех тех, кого она так радушно принимала в своей квартире?
Я позвонил в несколько редакций газет, спросил: что нужно для того, чтобы опубликовать некролог? Заплатить деньги, ответили мне. Выходит, то, что совершили против Елены Березиной, могут сделать с каждым.
Делавшая "березинский" сюжет журналист Виктория Комарова скажет мне: "Как же у нас легко можно приписать смерть живому человеку!" А мне придется ей цинично ответить, что это еще далеко не самый страшный случай.
Привычные воскресения
В разговорах со мной юристы не скрывали, что их же коллеги являются главными советчиками по использованию подобных безнравственных или преступных схем для разрешения проблем клиентов. Способствуют этому не только пробелы в законодательстве, но и нестыковки во взаимоотношениях социальных служб.
Николай Красноперов из Омска узнал о своей кончине, когда подошло время оформлять пенсию. Ранее он сам отдал бывшей жене паспорт, не подозревая о последствиях. А та вычеркнула его не только из списка прописанных жильцов, но и из жизни. Вначале она написала заявление об его исчезновении, а затем в одном из бездыханных тел "опознала" своего бывшего супруга. Спустя два года она же сама и вручила живому Николаю Красноперову свидетельство о его смерти вместо паспорта.
В канун 2003 года пенсионерку из Нижневартовска Галину Фролову отправила "на тот свет" работница социальной службы. Одним нажатием компьютерной кнопки Delete она удалила ее из базы живущих. Этого было достаточно, чтобы ей отказали в получении пенсии, пособий, перестали считать абонентом телефонной сети... Зато восстановление из "мертвых" оказалось длительным. И это при том, что дело находилось под личным контролем главы города. Состоявшийся через девять месяцев суд обязал выплатить компенсацию пенсионерке за нанесенный ущерб в размере 22 тысяч рублей. С работы никого не уволили. Работники соцслужб просто принесли извинения пострадавшей. Вот и вся цена этой чудовищной "ошибки" и волокиты.
Подобные случаи уже не являются исключительными. Они становятся привычными для России.
Без крови и совести
По сути появился новый вид убийства с целью ограбления. Без крови. Без физического воздействия. С непосредственным участием наследников или использованием их в преступной схеме. Достаточно, чтобы человек-жертва временно отсутствовал по месту жительства. И тогда любого можно отправить в разряд умерших.
Самый быстрый способ - через фиктивное опознание трупа. Для этого нужно обратиться в милицию с заявлением об исчезновении нужного человека. И по базе данных выбрать того, кто по первичным признакам похож на "пропавшего". Причем для опознания не всегда даже нужно идти в морг. Практика показывает, что для этого бывает достаточно ознакомиться с фотографиями погибшего. О качественном уровне предшествующего допроса можно не упоминать. Факты свидетельствуют, что это, как правило, формальность.
Привычное представление о проводимой сложной экспертизе не соответствует действительности. Процедура эта дорогостоящая и применяют ее редко.
Когда получены подтверждающие документы произведенного опознания, в ЗАГСе выдают свидетельство о смерти. По закону с этого дня открывается дело о наследстве. Даже если человек-жертва быстро узнает об этом, то пока он будет доказывать свое "оживление", его успеют пустить по миру, оставив без квартиры, дачи, машины....
Другой способ более длительный. Чисто бумажный. Статья 45 Гражданского кодекса РФ гласит: "Гражданин может быть объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет". Статья 46 разъясняет, что в случае "воскресения" такого "умершего" ему обязаны возвратить имущество новые владельцы, "если доказано, что, приобретая имущество, они знали, что гражданин, объявленный умершим, находится в живых". Поэтому и распространены в подобных случаях быстрые перепродажи недвижимости.
Для того, чтобы сделать человека "умершим", юристы советуют "заинтересованным лицам": "взять справку из "горсправки" об отсутствии сведений о гражданине, привести нужных свидетелей, и так как милиция в таких случаях проводит, как правило, "безынициативный поиск", то налицо будут все нужные доказательства".
В нынешних рыночных условиях существующие нормы законодательства нуждаются в корректировке, в особенности их процессуальное сопровождение. Обязательно необходимо уведомление через местные СМИ о случаях признания человека умершим, без вести пропавшим или, когда его смерть регистрируется в результате опознания. Отсутствие подобных извещений приводит к тому, что тот же Дмитрий Заостровский общался по телефону со своей матерью в Ангарске, когда на него выписывали свидетельство о его кончине.
Как защитная мера, в подобных случаях должна проводиться хотя бы судебно-биологическая экспертиза. А самая эффективная мера - создание идентификационной базы данных генных образцов всех живущих в России. Но сегодня даже дактилоскопические карты - большая редкость. Их в обязательном порядке заводят только на особые категории служащих. Но до сих пор на всех они не заведены. Для остальных - по желанию. В результате за шесть лет действия закона добровольно отпечатки "сдали" только 0,1 процента обычных граждан. И когда с кем-то случается беда, особенно вдали от дома, а это может быть и не смертельный случай, например, потеря памяти, - установить личность человека невероятно трудно.
"Если бы проблема была только в этом, - с сожалением сказал мне известный специалист в области судебной медицины, доктор медицинских наук, профессор Ростовского медуниверситета Вил Акопов. - У нас в целом очень примитивный уровень гражданской экспертизы. Вот в чем правда! А с процедурой опознания дела обстоят еще хуже. До сих пор даже протокол об этом не всегда составляется, который предусмотрен законом. Сам уровень опознания - поверхностный. Проводят его не эксперты, а милицейский работник, обычно не имеющий ни специального, ни высшего образования. При этом допускаются грубейшие ошибки".
И такое положение будет продолжаться до тех пор, пока мы будем сами пребывать в беспечности и позволять государству относиться подобным образом к этой проблеме: когда живущие не защищены от перевода в "умершие", а безымянные погибшие - от бесчеловечного отношения к их памяти.