Российская газета: Евгений Николаевич, какое место занимает нотариус в общей системе защиты прав и интересов российских граждан?
Евгений Клячин: Нотариус - это лицо, назначенное государством и действующее от имени государства для осуществления этой защиты. Когда нотариус удостоверяет договор, доверенность или завещание, выдает свидетельство о праве на наследство, скрепляет деловое партнерство, он тем самым придает деловым отношениям характер законности, благословляет людей: вы действуете правильно, в рамках закона.
РГ: По закону только суд может вынести решение, скажем, по защите частной собственности, а нотариус ведь не судья.
Клячин: Он выясняет цели и намерения посетителя и действует так, чтобы в последующем предотвратить возможные судебные разбирательства. Его часто называют превентивным судьей. На самом деле так оно и есть - нотариат фактически осуществляет превентивное правосудие. Потому что нотариус делает отношения между людьми бесконфликтными. И здесь заложены очень большие возможности по разгрузке судебной системы. Я работал в областном суде и по себе знаю, что такое прийти в 8 часов на работу и в восемь вечера уйти, не успев при этом рассмотреть все дела.
РГ: Нотариус мог бы проводить досудебные разбирательства?
Клячин: Досудебные процедуры. Сейчас, кстати, об этом много говорят. О создании административной юстиции, о том, что надо развивать институты внесудебных и досудебных процедур. Именно у нотариуса реально есть такие возможности. Зачем создавать еще одну судебную ветвь или процедурные структуры, тратиться на помещения, штаты, оргтехнику, когда все это есть в нотариате вкупе с подготовленными, опытными юристами? Надо лишь наделить нотариусов полномочиями.
РГ: Вы считаете, что в ряде случаев можно обойтись и без суда?
Клячин: В этом совершенно нет никакой необходимости. Вот классический пример. Нотариус может совершать акт, именуемый исполнительной надписью. Если между сторонами нет спора и задолженность должника перед кредитором бесспорна, то нотариус совершает исполнительную надпись, которая могла бы приобрести статус исполнительного документа и исполняться без всяких судебных процедур.
РГ: Что мешает сделать это сегодня?
Клячин: Нынешний порядок. Можно обратиться к нотариусу, но после этого - опять прямая дорога в суд, чтобы он вынес решение. Как исполнительный документ надпись не воспринимается, потому что об этом не записано в нынешнем законе.
РГ: А как, на ваш взгляд, должно быть?
Клячин: Приходит ко мне кредитор, и я пишу, что подлежит взысканию с такого-то гражданина или организации такая-то сумма в его пользу. Этот документ должен носить статус исполнительного листа, по нему судебный пристав-исполнитель совершал бы процедуру возмещения ущерба.
РГ: Должник может заявить, что давно уже расплатился, и что тогда?
Клячин: В такой ситуации решение только за судом. Особенностью действий нотариуса является то, что он участвует в бесконфликтных процедурах. Если люди пришли заключать договор, он его удостоверит. Ведь договор-то от слова "договоримся"...
РГ: Если должник не возражает, так почему не платит, зачем включать судебного пристава-исполнителя?
Клячин: Разные бывают ситуации. Возражать-то он не возражает, но у него денег нет. В этом случае, после того как нотариус совершил исполнительную надпись, судебный пристав-исполнитель обратит взыскание на имущество, на зарплату или иные ценности.
РГ: Что для этого надо, новый закон?
Клячин: Надо, чтобы в Законе об исполнительном производстве в перечень документов, имеющих исполнительную силу, была включена и исполнительная надпись нотариуса. Равно как и акт о протесте векселя, который тоже совершает нотариус, договор об исполнении соглашения, договор об исполнении обращения взыскания на заложенное имущество, мировое соглашение, утвержденное нотариусом.
РГ: Сегодня мировое соглашение тоже утверждает суд.
Клячин: А вполне мог бы нотариус. Нынче в ходу такие понятия, как медиация, посредничество в отношениях между сторонами. Нужен специальный человек - не адвокат, не психолог, не психиатр, а нечто иное. Классический медиатор - нотариус. У адвоката интерес одной стороны. А нотариус беспристрастен, для него одинаковы обе стороны. Он, посредничая между ними, утверждает мировое соглашение. На мой взгляд, это мировое соглашение должно носить статус исполнительного документа.
РГ: А что сегодня имеет такой статус?
Клячин: Из всего, что делает нотариус, только соглашение об уплате алиментов носит силу исполнительного документа. Все остальное - в суде. Приказ, если опротестован вексель, тоже должен выдать суд. А может и не выдать, если спор возникнет.
РГ: Почему государство не использует нотариат в полной мере?
Клячин: Больше всего недооценка происходит от незнания сути нотариата, самой его деятельности. Чиновники по-прежнему видят в нас клерков, которые совершают какие-то малозначительные бумажные операции, как это было в советские годы.
РГ: Во многих развитых странах считают, что нотариус - это высшая ступень юридического профессионализма, попасть в его ряды может далеко не каждый.
Клячин: Формально у нас тоже нелегкий допуск к профессии. Не проще,чем у судей: образование, стажировка, квалификационный экзамен, лицензия и лишь после этого - назначение, причем только по конкурсу.
РГ: Кто назначает нотариусов?
Клячин: Органы юстиции по рекомендации нотариальной палаты. Сейчас это в ведении Федеральной регистрационной службы.
РГ: Какие дела требуют особенно глубоких познаний?
Клячин: Область гражданского права, регулирующего отношения по наследованию. Очень сложная категория дел. И поскольку нотариусы ведут эти дела, то они, естественно, лучшие знатоки и прав, и обязанностей в отношениях, связанных с наследованием.
РГ: Вы упоминали акт о протесте векселя. Каковы здесь права нотариуса?
Клячин: Представим ситуацию: выдал вам некий гражданин вексель, а по нему не платит. Опять в суд идти? А можно бы - к нотариусу. Он совершит протест векселя, выдаст акт, и останется обратиться к судебному приставу-исполнителю. Но сегодня это невозможно, потому что такого документа нет в перечне, утвержденном законом. Противники его включения говорят: мол, будут нарушены права собственности, по Конституции человек может быть лишен собственности только решением суда. Я советую: вы читайте в Конституции не только то, что вам хочется, а и дальше. А там дальше записано: за исключением случаев, установленных законом. Так вы законом и установите не только право нотариуса совершать протест векселя, но и его исполнительную силу. Будет легче и гражданам, и судам. К тому же, какие права собственника здесь нарушатся, если человек взял деньги и не отдает? Он их обязан отдать, а если не согласен с решением нотариуса - пусть обжалует в суде.
РГ: Если наделить нотариуса правом направлять пристава-исполнителя, чтобы описать и выставить на торги имущество, где гарантии, что это не приведет к злоупотреблениям?
Клячин: Я уточню: такое право у нотариусов уже есть. Просто статус документа недостаточно сильный. А особых гарантий и не требуется. Ведь всякий раз у должника, у того, против кого обращен нотариальный акт, есть право обжаловать его в суде.
РГ: Но жалобы имеются: один нотариус выдает такой документ, а другой - с точностью до наоборот.
Клячин: Знаете, случается, что и судья тоже чего-нибудь выдает. Это дело, подчас уголовное, по конкретному факту, но не аргумент в споре.
РГ: При сделках с недвижимостью органы регистрации требуют нотариально заверенные документы либо так называемую простую письменную форму, которую тут же любезно оформляет коммерческая фирмочка. В чем их различие?
Клячин: В свое время государство для удобства ввело простую письменную форму, не требующую обязательного нотариального удостоверения. Тем не менее многие, продавая или покупая недвижимость, все-таки идут к нотариусу, потому что это очень сложный юридический акт. Люди вступают в непредсказуемые порой отношения. И действовать лучше осознанно, чем наугад, когда тебя ведут риелторы, даже не юристы: они в Интернете скачали формы договора и забивают туда под копирку фамилии. Можно купить квартиру, а потом выясняется, что ее нельзя было продавать. Суд обязывает вернуть деньги, а тот человек их уже промотал. И что купившему делать? А нотариус не позволил бы заключить такую сделку.
РГ: Ходят разговоры, что нотариусы добиваются запрета на незаверенные доверенности на машины. Это так?
Клячин: Такая тема обсуждается. Ее подняли сотрудники милиции. Они столкнулись с фактами, когда подъезжает машина и водитель вместо документа показывает листок бумаги, мол, я такой-то, дал такому-то покататься. А потом выясняется, что машина угнана, труп ее хозяина лежит в кустах, а грабитель доверенность сам и написал. Проблема есть, хотя не нами поднята. К нам серьезные люди как ходили, так и ходят. Тем более это не стоит больших денег - обычная нотариальная доверенность.
РГ: Людей беспокоит такой вопрос: чтобы закрепить право на наследство, приходится ехать к нотариусу в другой район. Почему у своего нельзя?
Клячин: В Москве ведение наследственных дел распределено так, что свидетельства могут выдавать только 250 нотариусов, а всего их около 700. И понятно, что они просто физически не справляются. Да еще создают себе щадящий режим работы: пришел в 10, ушел в два. За четыре часа сколько людей можно принять?
РГ: Кто это определил, что только 250 имеют такое право?
Клячин: В свое время так решили Московская городская нотариальная палата и Главное управление минюста по Москве. Почему решили, для меня, честно говоря, тайна до сих пор. Сейчас пытаются решить проблему путем создания так называемой системы "наследство без границ". Боюсь, она создаст еще большие очереди и вызовет недовольство, потому что позволяет без всяких видимых причин не обслуживать "невыгодных" клиентов.
РГ: Человек, заверив у нотариуса договор купли-продажи недвижимости, должен идти в учреждение регистрации, а уж там очереди... Почему бы вам не взять это на себя?
Клячин: Мы давно выступаем с таким предложением: дать нотариусу право передавать для регистрации тот договор, который он удостоверил. Так живет весь цивилизованный мир. В Швейцарии или во Франции, если человек пришел к нотариусу удостоверить договор, он получит готовый, зарегистрированный документ. У нас такого права нет. А что проще? У нотариуса должна быть своя ячейка, куда он документы положил, компостером пробил - и порядок. Договор составлен, удостоверен, подписан, печатями скреплен. И у регистраторов работы уменьшится, им не придется заниматься экспертизой документа, вычитывать его - нотариус все сделал.
РГ: Тоже нужны изменения в закон?
Клячин: Такая возможность предусмотрена Концепцией развития законодательства. Но пока нет понимания, а есть сопротивление чиновников, которые занимаются регистрацией. Им удобнее иметь дело с несведущим посетителем, чем с компетентным юристом. Тем можно командовать, что нет еще и такой-то бумажки, намекая на подношение. Вот и весь сказ. Так что нотариус - это был бы эффективный инструмент и в борьбе с коррупцией.
РГ: Если подвести итог, что, на ваш взгляд, следовало бы сделать для более эффективного использования нотариата?
Клячин: Государству решить наконец эту проблему и сделать обязательными ряд действий граждан и ряд документов, о которых мы говорили. Придать им исполнительную силу. Обратимся к французскому опыту. Государство передало нотариату все полномочия примерно два столетия назад. Нотариусы поняли: на их плечи легла полная имущественная ответственность. Не справился - конец карьере, а то и свободе. Кстати, Владимир Путин ссылался однажды на пример Франции. "Там если нотариус что-то удостоверил, так это железобетонно, - говорил он. - А если где-то ошибся, так он разорен". Сейчас проще стать английским лордом, чем нотариусом во Франции: такой класс, уровень, такой отбор. Вот и мы ждем: когда у нас нотариус займет подобающее положение?