На Чеховском фестивале Жозе Селсу показал спектакль "Золотой оскал", устроив московской публике настоящий эстетический шок. Четверо актеров у него играли абсолютно голыми. Но шок был в другом: через пять минут об этом все забыли. После представления, в интервью "Российской газете" легенда бразильского театра Жозе Селсу рассказал, какое отношение он имеет к Чехову и к Горькому, и почему в его театре одежды мешают.
Российская газета | Существует театр Но. Ваше искусство можно назвать театром Ню. И не только лично ваше. За всю свою жизнь я видела четыре спектакля четырех бразильских театров, и в трех из них актеры раздевались догола. Это традиция у вас такая - устраивать культ обнаженной натуры?
Жозе Селсу | Я 45 лет работаю в театре. И 45 лет пытаюсь найти ответ на этот вопрос, - и каждый раз мне все труднее и труднее это объяснить. Но посмотрите: самый красивый и притягательный объект в искусстве - это обнаженное тело человека. И я далеко в этом не одинок - Микеланджело считал точно так же. В нашем спектакле мы видим процесс рождения человека, а когда у людей возникает любовь, мы показываем любовь. Это предубеждение человечества - скрывать красоту обнаженного тела и его мощь. В Бразилии многие экспериментируют с обнаженным телом и вообще с человеческим телом, - и где как не в театре должны проходить эти эксперименты? Но католическая церковь отменила наслаждение телесной красотой. Христианская культура вообще презирает половые органы. То же самое по поводу секса. Чего все так зациклились? Хорошая вещь - ведь жизнь в нем зарождается. А из этого сделали грех... Стыд перед собственным телом хотя бы в театре необходимо аннулировать.
РГ | Но для этого надо все-таки обладать прекрасной физической формой, которую поддерживает ваша труппа.
Селсу | Я считаю, все люди имеют право показывать себя. У нас в труппе есть актриса, ей 70 лет. Когда она обнажается, это вызывает шквал аплодисментов. Речь идет не о созерцании выдающейся фигуры, а о том, что нагота тела естественна. А одежда появляется для того, чтобы защитить человека от холода.
РГ | Ваши актеры полностью разделяют эти взгляды? Вам не приходится их долго уговаривать раздеться или платить им повышенные гонорары?
Селсу | Нет, с ними у меня полное взаимопонимание. Более того, я провожу много научных конференций о моем театре, и нахожу много сторонников среди публики... Сейчас в Москву приехало двадцать процентов от основного состава театра. Если бы нам удалось привезти всех, это было бы очень дорого для фестиваля.
РГ | Сосчитать участников вашей постановки сложно, потому что одним из главных действующих лиц является зритель. Вы так сильно вовлекаете его в процесс игры, что я с ужасом думала: к концу спектакля вы начнете раздевать и публику.
Селсу | В России до сих пор на это еще никто не согласился. А вот когда я показывал спектакль в Германии, я был удивлен, насколько раскрепощены там зрители. В Бразилии мои соотечественники более закомплексованы, а в Германии все были готовы раздеться. Я говорю сейчас о людях моего возраста. Молодежи во всем мире такие эксперименты всегда нравятся, и им позволено все. Мы даже хотели расширить границы нашего театра и выступать на стадионах, как в свое время это было в Греции.
РГ | Российский зритель в своем подавляющем большинстве пассивен. Вам же через полчаса удалось разбудить в нем потребность к непосредственному участию в игре. Актеры вели себя настолько естественно, что не откликнуться было просто невозможно. Что это за система?
Селсу | Я стараюсь преодолевать водораздел между актерами и зрителями, и объединять их. Я у Станиславского очень многому научился. Я им восхищаюсь. По системе Станиславского я ставил "Мещан" Горького, спектакль у нас был сыгран более тысячи раз, и его признали самой интересной постановкой в духе Станиславского в Бразилии. Я изучал творчество Мейерхольда. Интересовался русским конструктивизмом. Старался брать все лучшее. Ставил "Три сестры" Чехова. У "Трех сестер", правда, была более короткая жизнь в Бразилии, - спектакль мы выпускали к открытию одной труппы под названием "Золотая ленточка". Маша в чеховской пьесе все время вспоминает "златую цепь на дубе том", - вот, привязали... Но потом ленточка с цепью оборвалась, - одна часть труппы хотела остаться с Чеховым, а другая пошла по новому экспериментальному пути. Это случилось еще во время диктаторского режима в Бразилии... Я многому тогда научился. Уже тогда понял, что субъективный подход к человеку и все то бессознательное, что в нем есть - самое главное в людях.
РГ | Давайте от "Золотой ленточки" перейдем к спектаклю "Золотой оскал". Там предел мечтаний главного героя - золотой гроб...
Селсу | Все персонажи пьесы - существа абсурдные. Все в пьесе мечтают о золоте. И только одна героиня еще и о встрече с Грейс Келли. Но деньги - не главное. Деньги им нужны только для того, чтобы осуществить свои мечты. И их величие в том, что у каждого из них - своя мечта.
РГ | В спектакле вы даете несколько финалов. Какой настоящий? Где правда? Кто виноват?
Селсу | Все мы невинны... А как все происходило на самом деле - никто не знает. Единственного настоящего финала у истории нет - они все настоящие. Для меня важно было передать, что правды нет не только в театре, но и вообще на свете. Нет правды, нет ничего определенного, потому что каждый человек, каждое состояние, каждый день, каждый новый момент и каждое новое слово несет свою правду. Вы не замечали?