Посол Линтон БРУКС, первый заместитель министра энергетики США, руководитель национальной администрации по ядерной безопасности
Господин Брукс построил свои ответы в той самой последовательности, как были сформулированы вопросы. Чтобы избежать повторов, я их опускаю, заменив порядковыми номерами, а привожу только те, уточняющие, которые возникли по ходу разговора.
1. Я считаю, и такова официальная позиция Соединенных Штатов, что всем государствам необходимо придерживаться положений Договора о нераспространении ядерных вооружений в том виде, в котором он существует. Мы не выступаем за внесение такого рода изменений в договор, которые бы учитывали ядерные амбиции таких стран, как Иран или Северная Корея. Нас особенно беспокоит тот факт, что эти две страны уже получили выгоды, которые вытекают из Договора о нераспространении. И довели свой процесс разработок до той стадии, в которой он может иметь военное применение.
Российская газета | А как быть в отношении Индии и Пакистана?
Линтон Брукс | Тут ситуация несколько более сложная. Мы бы предпочли, чтобы они присоединились к договору о нераспространении в качестве неядерных государств. Но приходится жить в том мире, в котором он перед нами предстает. И мы надеемся, что оба эти государства будут избегать какого-либо дальнейшего распространения.
2. В американской печати высказывается предположение о том, что наша страна якобы разрабатывает новое малогабаритное ядерное оружие. Это не так. На протяжении многих лет в нашем ядерном арсенале, равно как и в арсеналах других стран, имелись малогабаритные вооружения. И у нас нет никаких военных нужд, которые требовали бы новых вооружений такого рода. А то, что мы пытались исследовать, это нечто гораздо более простое. Мы берем существующую ядерную бомбу, облачаем ее в очень прочную оболочку, контролируем то, каким образом она осуществляет падение, и пытаемся достичь способности этой бомбы проникать в грунт на глубину нескольких метров прежде, чем произойдет сам взрыв.
Если бы нам удалось достичь этой цели, то энергия направлялась бы более эффективным образом в глубину земли. И тем самым создавалась бы более реальная угроза для тех объектов, которые размещены на большой глубине под землей. В действительности нами еще не было вынесено решение, осуществлять или нет такие разработки. Но мы пытаемся отработать сам вопрос - возможно ли это с технической точки зрения. Пока еще неизвестно, согласится ли наш конгресс на то, чтобы мы проводили такого рода исследования. Надеюсь, что законодатели дадут свое согласие, поскольку нам нужно прежде всего знать то, что представляется возможным, для того чтобы потом вынести решение о том, что было бы целесообразным.
РГ | Позвольте уточнить: речь идет о выделении бюджетных средств исключительно на научную проработку, а не на создание конкретного боеприпаса?
Брукс | Да.
РГ | Один из ваших коллег, оказавшись в Москве, вспомнил поговорку: если вино налито, оно должно быть выпито. Это - к вопросу о том, что если ученые что-то новое предложат, то военные обязательно захотят это использовать...
Брукс | Это именно тот аргумент, к помощи которого прибегают в нашем конгрессе те, которые не желают, чтобы такого рода исследования проводились. И мне понятен этот аргумент. Но у нас в стране приглядывались к очень многим идеям, в отношении которых в дальнейшем приходило понимание, что они не стоят денежных затрат. Поэтому я не уверен, что к данному случаю эта поговорка применима.
3. Я считаю очень маловероятным, что Соединенные Штаты возобновят ядерные испытания. Если бы мы обнаружили, что существует проблема с какой-то важной боеголовкой, если бы наши ученые нам сказали, что только с помощью испытаний они могут понять, в чем заключается проблема или пути к ее устранению, - только в таких случаях я мог бы рекомендовать моему президенту, чтобы он рассмотрел возможность проведения испытаний. Но нам неизвестны никакие проблемы такого рода.
Ежегодно министр обороны и министр энергетики докладывают президенту по вопросу о том, есть ли необходимость в проведении ядерных испытаний. Они делают этот доклад, основываясь на анализе, проведенном нашими национальными лабораториями. И по сей день не было даже намека на какую-либо необходимость возобновления ядерных испытаний. Но, учитывая то, что Соединенные Штаты не в состоянии предсказывать, на какой стадии развития будут технологии, скажем, через десять-пятнадцать лет, наш президент не был готов к тому, чтобы ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Хотя президент США четко давал понять - как публично, так и в наш адрес, что у него нет никаких намерений возобновлять ядерные испытания.
РГ | Вы говорили о внутренних причинах. А могут быть такие внешние факторы, нечто, происходящее в других странах, что побудит Соединенные Штаты возобновить испытания и продолжить разработку оружия нового поколения?
Брукс | Я не могу предусмотреть или предвидеть никаких обстоятельств, при которых у нас возникло бы желание запускать новую программу испытаний с целью разработки новых вооружений. Есть некоторые люди в Соединенных Штатах, которые выдвигают аргументы в пользу того, что в случае возобновления ядерных испытаний, скажем, Россией Соединенным Штатам тоже необходимо возобновить свою программу ядерных испытаний. Так же, как есть те в России, которые утверждают, что в случае возобновления Америкой своих испытаний, Россия должна тоже возобновить свою ядерную программу. И я не знаю, что бы такое могло произойти в стране, чтобы другая - в качестве ответной меры - возобновила свои ядерные испытания. Я лично считаю, что нам в Соединенных Штатах следует возобновить программу испытаний только в случае обнаружения какой-то крупной проблемы с существующими вооружениями.
4. Я не знаю, в каких случаях применение ядерного оружия было бы оправдано. У нас в стране такое решение может вынести только президент. И каждый президент, которому я служил, всегда четко заявлял о том, что он давал бы свое "добро" на применение ядерного оружия только в чрезвычайно экстремальных ситуациях. При этом они не желали пускаться в домыслы и предположения, какие именно обстоятельства можно было бы считать оправдывающими применение ядерного оружия.
Как мне представляется, оба эти заявления, которые я только что привел, широко поддерживаются в Соединенных Штатах. То есть только при чрезвычайных, экстремальных ситуациях, без попыток в точности определить, в чем бы заключались такие экстремальные ситуации.
5. На мой взгляд, страны не будут отказываться от ядерных вооружений, разве что в случае обеспечения полной уверенности у них в том, что такие вооружения исчезнут с лица земли. Мне кажется, что мы не обладаем достаточными познаниями, не имеем достаточной информации для того, чтобы с уверенностью дать какие-то инструкции нашим руководителям. И, соответственно, считаю маловероятным то, что в скором будущем ядерные державы поступятся своими ядерными арсеналами. Столь же маловероятным мне представляется и другой исход - передача контроля над этими вооружениями какой-то международной организации, скажем, Объединенным Нациям.
Мы живем в мире, где существуют суверенные государства. И такие вооружения обеспечивают последнюю гарантию этого суверенитета. Поэтому я считаю, что ни одно из предположений, которые высказаны в вопросе, не сбудется. Нам и в дальнейшем придется иметь дело с ядерными вооружениями, которые будут у некоторого числа государств.
Мы по-прежнему будем прилагать усилия к тому, чтобы обеспечить безопасность и надежность этих вооружений. Мы будем продолжать усилия по ослаблению значения, которое придается такого рода вооружениям в международных отношениях. Мы будем и далее прилагать усилия, чтобы такого рода вооружения не попадали в руки безответственных режимов или террористов. Но я не считаю, что эти вооружения исчезнут в обозримом будущем.
Подготовил Александр Емельяненков, Снежинск-Москва