Время от времени нас всех взбадривают сообщения с далекого африканского континента, где в знойной стране Нигерии томятся в ожидании приговора 12 российских моряков. Мало кто знает, за что их посадили в тюрьму, в чем суть обвинительного заключения и какова степень их вины.
"Российская газета" захотела в этом разобраться, однако нигерийские власти не спешат выдать визу нашему корреспонденту. Может быть, они думают, что корреспондент "РГ" собирается прибыть в экваториальную страну с целью силой отбить своих соотечественников и затем триумфально возвратить их на родину? Но, право, эти страхи необоснованны. У нас нет оснований сомневаться в том, что нигерийское правосудие во всем разберется по справедливости и проявит гуманизм по отношению к морякам. Просто странно, что процесс тянется так долго, ведь танкер "Африкен прайд" был задержан еще в октябре 2003 года, а обвинительное заключение по делу вынесено 1 марта 2004 года. Сидение в нигерийской тюрьме не лучшим образом отражается на здоровье и настроении граждан Российской Федерации.
Впрочем, кто сказал, что россияне в этом смысле являются какими-то особыми людьми. Лишение свободы - тяжелое наказание для представителя любой национальности. Наши тоскуют по березкам в Лагосе, а темнокожие узники льют слезы по своим пальмам в России.
И вот, ожидая милости от нигерийского посольства в Москве, мы (я и фотокорреспондент Олег Прасолов) отправились туда, где отбывают сроки заключения нарушившие российский закон граждане Нигерии.
Осколок ГУЛАГа
Надо сесть на скорый поезд, который отправляется с Казанского вокзала, и наказать проводнице, чтобы она осуществила побудку в четыре утра на станции Потьма. Здесь почти впотьмах надо выйти и проехать километров тридцать в глубь глухих мордовских лесов. Наступивший рассвет откроет перед вами чудную картину: по обе стороны от дороги будут тянуться заборы с колючей проволокой, вышки с часовыми, а водитель не без гордости объяснит, что по количеству мест заключения эта территория не имеет себе равных. "В стране?" - переспросите вы. - "Нет, в мире". Сейчас в нескольких окрестных поселках размещено 17 колоний, а недавно их было 24, и в "лучшие" времена они одновременно принимали 36 тысяч осужденных.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
В период сталинских репрессий здесь рубили лес политические и были специальные зоны для жен "врагов народа". В разные времена эта территория называлась Темлаг, потом Дубравлаг, и видела она Наталью Сац, Ариадну Эфрон, Зою Федорову, Ирину Ратушинскую, жен маршалов и членов политбюро, да, Господи, кого она только не видела. И сегодня здесь размещены колонии всех видов - общего и строгого режима, для отбывания пожизненного срока, женские, для сотрудников правоохранительных органов, для туберкулезников, пересыльная и есть даже одна-единственная на всю Россию - для иностранцев.
Вот где ты в полной мере ощутишь справедливость российской поговорки: "От сумы и от тюрьмы не зарекайся". Вот где пасмурная грусть разлита в воздухе даже в самые солнечные дни.
И что характерно, 95 процентов местного населения тоже обречены провести большую часть жизни за колючей проволокой, потому что колонии для многих жителей Зубово-Полянского района являются единственной возможностью работать и зарабатывать. Здесь едва ли не в каждом доме уже и свои династии есть: прадед сторожил политических, дед был при пленных немцах, отец перевоспитывал уголовников и сын пошел теперь по стопам своих предков - служит замполитом в колонии особого режима. А куда ему идти? Других предприятий тут нет. Даже на вышках стоят с автоматами местные девушки и женщины и, случается, умело применяют оружие, если имеет место попытка побега.
Вот такой заповедный уголок любимой родины расположен всего в семи часах езды на скором поезде от Казанского вокзала.
А столицей этой территории является поселок Явас, там находится управление Федеральной службы исполнения наказаний по Республике Мордовия. И.о. начальника управления полковник Евгений Гудзь и сотрудник пресс-службы майор Наталья Янченко стали нашими спутниками в этот знойный день, согласившись познакомить корреспондентов с жизнью учреждения под названием "ИК-22". Именно в этой зоне отбывают наказание граждане других государств, совершившие свои правонарушения в России.
Четвертый Интернационал
Выкрашенные в легкомысленный голубой цвет металлические ворота и калитка с надписью "КПП. Вход не более трех человек". Ряд последовательно запирающихся шлюзов с зеркалами и надежными запорами. В среднем шлюзе надо отдать мобильный телефон (даже сотрудники не имеют права их проносить в зону) и получить пропуск взамен оставленного документа.
Из третьего шлюза - вход в комнату свиданий, это, впрочем, не комната, а скорее маленькая гостиничка из нескольких помещений: холл с телевизором, спальня, кухня с холодильником и буфетом, душ, туалет. Здесь осужденные могут жить до трех суток вместе с навестившими их близкими родственниками. Как раз когда мы проходили мимо, к турку приехала жена и они поспешили уединиться, отказавшись (ну, понятное дело) от интервью.
|
| |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Заходим на территорию колонии. Справа ворота с надписью "Промышленная зона. Расписание работы: первая смена - с 08.00 до 17.00, вторая смена - с 18.00 до 01.30". Сегодня воскресенье, поэтому ворота наглухо закрыты. А в будни обитатели колонии занимаются пошивом спецодежды, в основном рукавиц и камуфляжа для армии, а также маскировочных сетей. И даже получают за это деньги - не меньше 850 рублей, из которых после всех вычетов кое-что остается "на ларек".
Перед одноэтажным зданием администрации - большой плакат, на котором изображены как бы мадонна с младенцем и надпись: "Тебя ждут дома". Рядом на другом щите по-русски и по-английски изложены условия содержания на общем, особом и строгом режимах.
Майор Александр Петров, который исполняет обязанности начальника колонии, кратко вводит нас в курс текущей обстановки:
- "ИК-22" существует с 1985 года как исправительное учреждение для иностранных подданных. Лимит наполнения - 262 человека, но сейчас в наличии только 113 осужденных. Это представители 34 государств. Больше всего афганцев (22 человека), вьетнамцев (20), нигерийцев (17). Есть американец, немец, чех, француз... 80 процентов сидят за распространение наркотиков. Скажем, из 17 нигерийцев таких 16, и только один осужден за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Закон наш предполагает за наркотики довольно суровое наказание, поэтому и сроки у них большие - и по 10 лет, и больше.
...Но нам, конечно, не терпится поскорее увидеть нигерийцев, пообщаться с ними.
- Дежурный! - негромко кличет седовласый майор Петров. - Доложите мне, а где у нас сейчас осужденные из Нигерии?
- По плану занятости, - не моргнув глазом, отвечает дежурный.
- Вот видите, - радуется майор тому, что есть порядок. - А по плану занятости они у нас... где?
- Так точно! Прослушали лекцию о вреде наркомании.
Лица наших сопровождающих светлеют. А ведь и действительно, какие еще лекции читать тем, кто сидит за "дурь". Вот пусть теперь и просвещаются. Каждое воскресенье в течение десяти лет послушают лекции о вреде наркомании - наверняка выйдут на свободу совершенно другими людьми.
Как я понял из дальнейшего рапорта дежурного, план занятости предполагал сегодня репетицию художественной самодеятельности, футбольный матч, посещение костела, просмотр телепрограмм, соревнования по перетягиванию каната, а также просто свободное время. И наша делегация в составе полковника, подполковника, двух майоров, капитана, старлея и двух журналистов направилась на поиски нигерийцев. Для проведения с ними сугубо доверительных бесед.
Крутой маршрут
Правду сказать, далеко идти не пришлось. Прямо через дорогу находится "отряд N 1", где нам показали спальное помещение с безупречно заправленными, как в армейской казарме, кроватями, телевизионную комнату (30 программ спутникового ТВ), кладовую, где узники могут в индивидуальных шкафчиках хранить свои продуктовые посылки. Все бы ничего, да только само это одноэтажное здание обнесено решеткой и просто так выйти погулять из него нельзя. Режим.
Первым встреченным нами нигерийцем был темнокожий человек по имени Майкл, одетый, несмотря на жару, в плотный пиджак. Он раз пять повторил мне свою фамилию, но она оказалась такой длинной, что я не рискую привести ее в газете без риска сделать в ней с десяток ошибок. Майкл отсидел уже больше четырех лет из положенных по приговору семи и теперь очень хочет условно-досрочного освобождения, однако суд ему в этом почему-то отказывает, и вот Майкл стал сильно жаловаться нам на эту, по его мнению, несправедливость. Кстати, за полгода уже 25 человек были освобождены из колонии "по УДО" (условно-досрочно) и только один вышел, полностью отбыв свой срок. Майкл явно не желает быть вторым, а хочет тоже побыстрее отбыть к родным африканским берегам, но, как считает администрация, ему мешает плохая дисциплина. Слишком часто бывший журналист и бывший наркоман Майкл попадает в штрафной изолятор.
Следующим нигерийцем был Ален Ачока, который дневалил в медпункте. Из семи лет он отсидел три и признался, что спит и видит свой дом. Если остаток срока ему бы довелось провести в Нигерии, то без раздумий бы согласился. "Это моя родина, - объяснил он. - Там мама и папа меня ждут".
А вот Нгома Сизви, которого мы нашли на площадке со штангой, наоборот, предпочел бы отбывать весь 8-летний сро к здесь. "Так привычнее", - сказал он. Правда, у этого парня есть гражданская жена в Москве и общий ребенок, они пишут ему письма в колонию, поддерживают. Возможно, он вообще после освобождения попытается остаться в России. "Плотничать буду. Другую работу делать. Я тут многому научился".
Футболист в майке под номером "5" Хиллари Кокундаи когда-то учился в Университете дружбы народов, играл в футбол за сборную своего города. Теперь он довольствуется местом защитника в сборной мира "ИК-22" и званием чемпиона Потьмы. И тренироваться ему здесь предстоит девять лет.
Интересно, что дальше - куда бы мы ни пошли - везде нам попадались нигерийцы. Возможно, это было простым совпадением, а возможно, итогом вдумчивой работы администрации, столь грамотно составившей наш маршрут. Нигерийцы пели свои национальные песни на репетиции группы "Святая семья". Забивали голы на футбольном поле. Поднимали тяжести на площадке со спортивными снарядами. И даже в католическом костеле их голоса среди других, читавших псалмы, выделялись громче других.
В отличие от наших отечественных зэков, встречавшихся мне ранее в других колониях, эти ребята не говорили, что осуждены несправедливо. У всех была примерно одинаковая история. Приезжали в Россию (на учебу или по частному приглашению), на дискотеке (в баре, в университете, на улице) рано или поздно их путь пересекался с некими ушлыми молодцами, которые предлагали не знавшим ни единого русского слова африканцам стопроцентный вариант немедленного обогащения. Торговля героиновыми дозами ("чеками") и вправду вначале приносила им доход, но очень быстро на горизонте появлялась милиция, ушлые молодцы таяли в воздухе, а небо с той поры становилось "в клеточку".
Ричард - грустное сердце
Вот одна из таких историй, рассказанная мне осужденным по имени Ричард Учамела. Он учился на психолога в университете самого крупного нигерийского города Лагос. Но захотел мир повидать, испытать себя в разных ситуациях. Москва наповал сразила его блеском рекламы, обилием ресторанов и ночных клубов.
- Любой человек хочет хорошо жить, - сказал мне Ричард, - но к хорошей жизни ведут разные пути. Я выбрал "черный ход". Сначала работал на афганцев, потом на кавказцев. За торговлю "чеками" в Мытищах получал по десять тысяч рублей в месяц. В итоге получил десять лет тюрьмы. Вот так и прервалось мое изучение жизни.
- Как же ты делал свой бизнес, не зная русского языка?
- Мои боссы научили меня объясняться с покупателями с помощью калькулятора. Я догадывался, что это криминал, но не знал, что в России за наркотики такие сроки дают. У нас, чтобы десять лет получить, надо "КамАЗ" героина продать.
Я спросил Ричарда, какой период его заключения был самым тяжелым.
- Второй год. Боль в душе просто истерзала меня. Я сидел тогда не здесь, в другом, обычном, российском лагере. Хорошо, что рядом оказался один парень по имени Олег, который меня поддержал. Он твердил мне: "Терпи. Тебя ждут дома. Тебя любят и ждут. Терпи". Раньше я был католиком, но после общения с Олегом покрестился в православные. Олег давно на свободе, живет в Питере, мы переписываемся.
Я спросил, какие праздники они отмечают в колонии.
- Рождество - католическое и православное. 14 февраля - День святого Валентина. 1 октября - День Независимости Нигерии. В эти дни нас освобождают от работы, накрываем стол: чай, печенье, конфеты.
- А как вообще с едой у вас?
- Нормально, - опустив глаза, сказал Ричард. - Не жалуемся.
В этом месте нашего разговора вступили представители администрации, которые представили мне подробные бумаги с перечислением приготовляемых блюд, а также их калорийности. Например, сегодня в обеденном меню значились щи на мясном бульоне, овощное рагу с жареной рыбой и хлеб. Наверное, установленным нормам все это и соответствует и с голоду от такой пищи не умрешь, но и богатырем не станешь точно. Что поделать, фрукты, овощи и молочные продукты в наших зонах не предусмотрены. У нас и в армии кормят не лучше. Поэтому местный обед администрация колонии предложить нам не рискнула.
...Тем временем воскресный день клонился к концу. Мы осмотрели почти все помещения исправительной колонии, кроме штрафного изолятора, оказавшегося, как на грех, на ремонте. На кухне повара-вьетнамцы шуровали в больших кастрюлях, готовя к обеду щи. В пекарне африканец угостил нас свежим хлебом. В беседке-курилке афганцы расспрашивали о новостях из Кабула. Я также познакомился с одним малым из Заира по имени Жан-Пьер, который за пять лет отсидки 21 раз побывал в ШИЗО, такой у него независимый характер.
После обеда к нам вернулся полковник Гудзь, отлучавшийся для ведения приема осужденных. Он кратко доложил об итогах. Всего было принято шесть человек. Двое пожаловались на то, что отправленные ими письма якобы перехватываются в колонии. "Они так почему думают? - объяснил полковник. - Потому что пишут генеральному прокурору, приглашая приехать сюда, но генеральный прокурор не приезжает, а раз так, значит, мы виноваты. Я им предлагаю: отправляйте свои письма как заказные, тогда и проблем не будет". Кстати, если осужденный обращается в суд или в прокуратуру, то такое письмо администрация не вправе вскрывать и подвергать цензуре, вся остальная корреспонденция проверяется. Еще двое просили вернуться к их отвергнутым судом просьбам об УДО. Один предлагал спонсорскую поддержку (увы, от частных лиц принимать помощь не положено). И наконец, шестой приходил с жалобой на отсутствие в колонии Интернета.
Пора было прощаться.
Уже уходя мы снова встретили грустного нигерийца Ричарда. И знаете, что он у меня спросил? "А почему Ходорковского посадили?" - вот что спросил у меня этот симпатичный чернокожий парень, который уже почти шесть лет шьет рукавицы в Мордовии.
Ну что тут скажешь...
Кстати...
Конечно, нельзя ставить на одну доску наших моряков, которые ждут суда в Нигерии и вина которых еще не доказана, и уже осужденных за конкретные нарушения закона в России нигерийцев. Это, как говорится, две большие разницы.
В Москве внимательно следят за развитием ситуации с нашими моряками. К примеру, на прошлой неделе ряд важных заявлений по этому поводу сделали представители МИДа РФ и сам министр Сергей Лавров. Эти заявления содержат озабоченность российской стороны судьбой наших сограждан, неоправданным затягиванием судебного процесса. Напомним, судебное разбирательство отложено в очередной раз, теперь до 21 октября. Российские власти обещают и впредь делать все возможное, чтобы разрешить эту ситуацию.