Это не первая попытка увидеть российское общество во временной перспективе, до этого ФОМ выпустил сборник "Десять лет социологических наблюдений". Все, что тревожило наше общество (бедность, терроризм, бюрократичное чиновничество, национальные проблемы), радовало (праздники, ценности) и забавляло (астрологические прогнозы), попало под социологическую лупу. Получился весьма своеобразный портрет российского общества. Глава ФОМа Александр Ослон сравнил сборник с альбомом избранных фотографий, сделанных в интересном путешествии, в которых потом - "уже дома, в спокойной обстановке" - можно разглядеть что-то, чего ты не понял в момент съемки. Поверьте, социологам есть чем нас удивить. Сегодня мы публикуем "первую серию" характерных черт российского общества, касающихся нашего политического и экономического выбора.
Как мы выбираем
73 процента участников опроса - подавляющее большинство - считают, что выборы в России нужны, хотя практика их проведения вызывает едва ли не всеобщее недовольство.
Интересно, что при этом значительная часть российских граждан ценит выборы как драгоценную и уникальную возможность общения между властью и народом "на равных" или почти "на равных" - общения, при котором народ высказывает власти свои соображения и пожелания, а последняя, уважительно и внимательно слушая их, "берет на заметку". Но при этом они отнюдь не считают, что в момент выборов вся полнота власти принадлежит рядовым гражданам. Выборы представляются им не столько "судным днем" для власти, сколько "днем открытых дверей" во властные коридоры, подчеркивает социолог Григорий Кертман.
Как мы судимся
Несмотря на распространенные утверждения, что россияне не привыкли обращаться в суд, и дело тут не столько в качестве его работы, сколько в психологии граждан, 39 процентов россиян - и это немалая доля - считают, что в конфликтных ситуациях в суд обращаться следует. А при условии доступности адвокатуры такие бы обращения и вовсе выросли.
Первое место по искажению законности суда сегодня занимает отнюдь не "телефонное право" (давление политиков или вышестоящего начальства), а "личные интересы судьи", подчеркивает социолог Светлана Климова. 67 процентов россиян не сомневаются в том, что большинство российских судей берут взятки.
Как мы беднеем
41 процент россиян относят себя к бедным. Несмотря на то что официальной "чертой бедности" является доход ниже прожиточного минимума, участники опросов называют разные суммы доходов, позволяющих человеку, живущему в данном городе или деревне, "не быть бедным" - от 2000 до 20 тысяч рублей. Основной критерий отграничения богатства от бедности - необходимость отказывать себе в желаемом. "Если человек свободен в выборе того, что он может покупать... то это уже не бедный человек". Бедность для россиян чаще всего не объективная категория, подчеркивает социолог Елена Вовк, а субъективное переживание, ощущение себя "ущербным", "униженным". Она ведет за собою страх перед будущим, обрекает на жизнь "одним днем", заставляет переживать комплекс социального бессилия. Возможность избежать бедности за счет собственных усилий остается для россиян достаточно вероятной (так считают 41 процент опрошенных, 47 во всем винят обстоятельства). Избежать бедности помогают такие качества, как твердость, уверенность в себе, умение себя преподнести и постоять за свои права, решительность и целеустремленность, умение приноравливаться к сложным ситуациям и новым обстоятельствам. 39 процентов россиян полагают, что сегодня быть бедным в России стыдно, 53 - что нет. Интересно, что участники обсуждений этой темы с легкостью относили себя к бедным, но отказывались слышать такое в свой адрес от других: "Да, мы ниже среднего, но я не хочу, чтобы меня унижали, что я бедная". Социолог Елена Вовк объясняет это так: причисление себя к бедным выполняет роль жалобы и упрека "вышестоящим инстанциям" (власти, правительству, судьбе), а называние другими воспринимается как указывание на социальную ущербность.
Так называемая "парадоксальная бедность" - существование в нашей стране такой социальной категории, как "работающие бедные", не характерное для большинства развитых стран, пока не находит разрешения.
Как мы богатеем
Антоним бедности у россиян отнюдь не богатство, но достаток. Бедных у нас часто характеризуют как слабохарактерных и вообще слабых людей. Небедных - как целеустремленных, успешных. Но богатых - как наживших все неправедным трудом (79 процентов наших граждан считают, что "большие деньги" нельзя заработать честным путем). Социальный пакет, маркирующий границу достатка: приемлемое качество питание, жилье, медицинское обслуживание, образование и отдых.
Среди проблем, с которыми сталкиваются наши "богатые", чаще всего называли проблему личной безопасности ("У меня есть знакомый, денег у него ужас, но он боится, что у него украдут детей, переживает, что его убьют") и отношений с близкими людьми ("Мне кажется, они одиноки... Жены богатых закрывают глаза на измену мужей").
При этом 56 процентов россиян считают, что для страны было бы лучше, если бы людей, имеющих много денег, стало больше. К тем, кто кичится своими деньгами, у нас относятся отрицательно, но к тем, кто корректен с окружающими, разумно распоряжается деньгами, обходится без показной роскоши и помогает нуждающимся, отношение доброе. В качестве идеала богатого человека все время всплывает имя Саввы Мамонтова.
Боимся ли мы террора
Опросы после "Норд-Оста" показали, что 67 процентов наших сограждан испытывают страх перед терактами. Но это не столько страх за себя, сколько за близких людей, а также страх перед неожиданностью и непредсказуемой избирательностью таких чрезвычайных ситуаций, подчеркивает социолог Иван Климов. После взрывов в Тушине россияне стали заявлять об опасении оказаться жертвами терактов заметно реже, чем после 11 сентября или "Норд-Оста": 56 процентов опрошенных высказали страх перед терактами, 39 ответили, что не боятся. Понижение страха вызвало не чувство защищенности, а привычность страшных событий. Для многих они уступают бытовым заботам: "Если в ЖЭК зайдешь, так шахидка для тебя покажется вообще милой женщиной".
После трагедии в Беслане 76 процентов россиян выразили уверенность, что серия последних терактов (взрывы самолетов и у метро "Рижская") управляется из единого центра операции.
Идею повышения бдительности 91 процент россиян разделяют, в том числе и для себя лично, но при подробном обсуждении выяснилось, что лидирует бытовая бдительность "смотри за своей сумкой, кошельком, машиной, магнитолой", а звонить по нужному телефону, увидев подозрительный пакет, мало кто был готов, замечает социолог Петр Бавин. Необходимость взаимодействия с правоохранительными органами снижает энтузиазм бдительности.