В дебрях
Надо договориться о терминах. В Америке musical значит "музыкальный спектакль". Там так называли и оперетту "Микадо", и "Мою прекрасную леди" по Бернарду Шоу, и "Хелло, Долли!" - водевиль с хорошо развитой хореографией, и "Призрак оперы" с электронными звучаниями новых времен. В мюзиклах то царила условность и герои могли петь на улицах, имитируя танцем бытовое действие, - как в "Оливере!", то приходил суровый реализм и петь героям разрешалось только по долгу службы - как в "Кабаре". Во Франции родили свой тип шоу, и он не похож на американский - это меланхоличный костюмированный концерт на известный сюжет. Мы этот тип знаем по спектаклям "Нотр-Дам" и "Ромео & Джульетта". В СССР вдохновились "Оливером!" - и по тем же лекалам сделали фильм "Мелодии Верийского квартала". Но еще раньше были фильмы Григория Александрова, которые можно считать классными мюзиклами, советскими по содержанию, но американскими по форме. В голливудской ленте 1937 года "Розали" Элинор Пауэлл танцует в том же антураже и почти то же, что Орлова в нашем "Цирке", снятом на год раньше. У нас киномюзикл именовали музыкальной кинокомедией.
Музыкальные комедии шли и в театрах. В Одессе и Москве такие театры именовали Театром оперетты, в Свердловске и Ленинграде - Театром музыкальной комедии. Но ставили одно и то же - "Сильву", "Поцелуй Чаниты", "Севастопольский вальс". Музыкальная драматургия "Вольного ветра" Дунаевского не уступала, а превосходила драматургию Уэббера в "Кошках". Это один жанр, просто вещи принадлежат разным десятилетиям.
На радио позвонила слушательница и сказала, что оперетта - это когда смешно, а мюзикл - когда серьезно. Но практика опровергает и эту попытку отделить хвост от собаки: мюзикл "Хелло, Долли!" комичен, а оперетта "Севастопольский вальс" серьезна и драматична.
Размер имеет значение?
Еще мюзикл ассоциируют с дорогими, напичканными спецэффектами шоу. В Америке такой мюзикл идет годами ежедневно, пока ходит публика. И каждый вечер в час назначенный в "Призраке оперы" на головы зрителей падает люстра. Такие приколы разрабатываются инженерами и становятся гвоздем спектакля. У нас этот принцип был использован в "Норд-Осте", где на сцену садился натуральный самолет. "Норд-Ост" может считаться и самым удачным опытом первого национального патриотического мюзикла. Это единственный в России случай, когда талантливый спектакль, как на Западе, шел более года ежедневно при полных залах. Он шел бы много дольше и стал бы вехой в истории жанра, но, увы, стал вехой в истории терроризма.
В Америке после 11 сентября публика твердо решила, что не даст себя запугать и не изменит своей любви к мюзиклу. Россия испытания "Норд-Остом" не выдержала: здесь стали бороться со спектаклем и успешно его уничтожили. Что, однако, мало продвинуло в борьбе с терроризмом, а театральному искусству нанесло ущерб - отбросило его на эру назад. Попытки создать большой национальный мюзикл с той поры у нас не предпринимались.
Впрочем, множатся мюзиклы маленькие и мобильные, что опровергает теорию о том, что мюзикл - это непременно большой бюджет. На гроши были поставлены "Губы" Александра Журбина в Театре Луны - в крошечном зале возник минималистский спектакль и даже родилась еще одна "мюзикальная" звезда - Анастасия Стоцкая. А недавно возник мюзикл вообще без сцены - в фойе Театра Геннадия Чихачева показали премьеру "русского мюзикла" того же Журбина по роману Достоевского "Униженные и оскорбленные".
Игра воображения
Театр - уникальное изобретение: здесь зрителю намекают, а тот фантазирует все, что нужно. На этом принципе основан этот удивительный проект. Труппа Чихачева играет в бывшем кинотеатре, причем его зал использует как склад декораций, а для зрителей приспособил фойе человек на семьдесят. Тем не менее сидит оркестр, распахиваются серые пространства Петербурга, под мостами плывет лодка, а в трактире пляшут цыгане. Способность организовать пространство, которую продемонстрировал режиссер, можно признать незаурядной. Чихачев на этот подвиг пошел в ожидании реконструкции, после которой театр получит нормальный зал, и тогда эти декорации там отлично заиграют.
Это театр одной идеи. Работая на Рязанском проспекте, в центр Москвы принципиально не стремится - хочет стать светочем музыкальных жанров в районе. Играет оперетту и мюзикл, не особенно различая границ между ними - как автор назвал, так и ладно. Почему "Униженные" - русский мюзикл, к примеру, а "Норд-Ост" - что, французский? У Чихачева собрались актеры в основном из провинциальных трупп - так, большой урон понес, судя по всему, неплохой театр оперетты в "закрытом городе" Новоуральске, откуда к Чихачеву пришли и Сильва, и Эдвин и даже дирижер. Теперь они вместо Кальмана и его оперетт не менее увлеченно поют Журбина и его мюзикл, лишний раз подтверждая, что оба жанра - сообщающиеся сосуды.
Разумеется, высокая литературная классика тут неизбежно упрощается. "Униженные и оскорбленные" соотносятся с Достоевским приблизительно так, как балет "Дон Кихот" - с Сервантесом: взяты мотивы сюжетной канвы. И выяснилось, что если Достоевского освободить от литературы и философии, останется "мыльная опера". Такие вещи в музыкальном театре происходят регулярно: Верди тоже упрощал Шекспира. Но и укреплял его мощной музыкальной драматургией. Увы, этого не произошло в "Униженных...". Спектакль состоит из песенных номеров неоднородных достоинств, объединенных авторским рассказом от имени Ивана Петровича (его хорошо играет Кирилл Хмелевский). Но в нем нет музыкального развития, и движущей силой остается только сюжет - поэтому вместо самостоятельного произведения возникли музыкальные иллюстрации к роману. А сцены, способные реально волновать, возникают ближе к финалу, интересно придуманному режиссером.
Победит дружба
Маленький мюзикл может играться в репертуарном театре. Мюзикл высокобюджетный требует специально выдрессированных исполнителей. Здесь в ходу слово "кастинг": объявляют отбор по всей стране, на каждую роль требуются будущие звезды. Главные герои должны играть, петь, быть физически выносливыми, акробатически подготовленными и с танцевальной выучкой. В Америке актера этому учат с пеленок, у нас же для проектов "Метро", "Норд-Ост" и "Губы" создавали специальные тренировочные школы для молодых. Поэтому и возникла иллюзия того, что мюзикл, в отличие от оперетты, - жанр молодежный.
Мюзиклы пытаются играть по всей стране, но профессионально им занимаются только в Москве и Екатеринбурге, где универсальных артистов готовят в театральных институтах. В этих городах больше всего "мюзикальных" спектаклей: к московским добавим екатеринбургские "Восемь женщин" по Агате Кристи, "Оливер!" и "Ночь открытых дверей" по Диккенсу. На Урале, впрочем, собираются еще больше расширить границы жанра, сомкнув его с оперой - намерены поставить "Свадьбу Фигаро" на адаптированную музыку Моцарта.
Так что кроме развлекательных, мюзикл преследует цели просветительские. Геннадий Чихачев рассказывал, что после просмотра его "Униженных и оскорбленных" молодые зрители говорили, что теперь почитают и Достоевского. А екатеринбуржцы наверняка подогреют интерес молодых к опере. Жанры взаимодействуют и сотрудничают: руководитель Екатеринбургского театра музыкальной комедии Кирилл Стрежнев недавно дебютировал в Екатеринбургской опере, изобретательно поставив там "Фальстафа".
А что же с опереттой? Пылью она покрылась только в Московском театре ее имени. Но уже рядом, в "Геликоне" и Театре Станиславского и Немировича-Данченко, "Летучую мышь" Штрауса играют свежо и молодо, и публика туда ломится, как всегда ломилась на шедевры. "Геликоновскую" "Мышь" даже пригласили на трехмесячные гастроли на родину мюзикла в США.
Играть надо хорошо - вот и все законы жанра.