Слов в оправдание своей беспомощности можно сказать много, но они словами и останутся. А реальность весьма неприглядна: в течение трех с лишним суток в непосредственной близости от берега на 200-метровой глубине семеро россиян задыхались и замерзали в нескольких тесных отсеках 13-метровой мини-субмарины, запутавшейся не то в браконьерских сетях, не то в кабелях подводной акустической системы, и весь российский Военно-морской флот не мог ничего сделать для спасения людей. Зато британцы в далекой от Камчатки Шотландии мгновенно загрузили на транспортный самолет все необходимое и безостановочно преодолели 12 часовых поясов, чтобы после перелета сразу же выдвинуться из Петропавловска-Камчатского в Березовую и спасти наших моряков. Без их помощи мы получили бы еще одну поминальную тризну. Собственных эффективных средств спасения у нас не оказалось. Никаких!..
Сначала о том, как вообще оказался в бухте Березовой АС- 28 - спасательный подводный снаряд проекта 1855 "Приз".
Мои коллеги из ряда центральных и местных газет сообщили не совсем верные сведения. "Призов" в составе ВМФ России пять единиц, но на Камчатке только один. Упоминавшийся некоторыми журналистами АС- 29 - это автономный снаряд другого проекта, меньший по размерам. Он также в составе камчатского дивизиона спасательных судов, но давно без движения, поскольку в России перестали выпускать для него аккумуляторные батареи. Перспектива одна - на "иголки".
Главное, а может, и единственное предназначение "Призов" - спасение экипажей терпящих бедствие подводных лодок. В случае необходимости эта мини-субмарина должна пристыковаться к аварийному люку, имеющемуся у каждой подлодки, загерметизировать образовавшийся переход из одной лодки в другую и принять на борт подводников из аварийной подлодки. Эту операцию пять лет назад как раз и пытался проделать один "Приз" в Баренцевом море на "Курске"… Пытался, увы, безуспешно.
Только АС-28 сможет оперативно оказать помощь попавшим в беду на северо-восточном морском театре подводникам. Учитывая это, а также и то, что камчатский "Приз" самый старый из всех (ему, по некоторым сведениям, в районе "двадцатника", а это серьезный возраст для корабля), его нужно беречь как зеницу ока, чтобы не износились его спасительные "присоски", не вышли из строя другие механизмы. Тем не менее доблестное командование Краснознаменных войск и сил на северо-востоке России направляет АС-28 на борту спасательного судна "Григорий Козьмин" в бухту Березовую, где предстояло выполнить рутинную работу по снятию устаревшего подводного гидроакустического комплекса слежения.
Больше направить было некого? Не совсем так. На том же "Козьмине" есть телеуправляемые снаряды типа "Веном", которые как раз и предназначены для такого рода работ. Почему же решено было использовать "Приз"? По мнению многих специалистов, "Веномы", закупленные за рубежом, не совсем надежны и функциональны. С ними пришлось бы изрядно повозиться, снимая в Березовой злополучную гидроакустическую антенну. Куда как проще было "бросить в бой" АС-28, что и сделали. В итоге же, когда "Приз" в чем-то запутался у подводной антенны (в чем именно, мы доподлинно пока не знаем, поскольку поступающая информация порой противоречива), спасать его оказалось некому. Он сам единственный на Камчатке подводный спасатель. В течение суток пытались что-то сделать, используя свои хилые силы и средства (включая, кстати, и упоминавшиеся "Веномы"), но все безрезультатно.
Служа не так давно на Ленинградской военно-морской базе, я часто проходил мимо ворот отряда водолазов-глубоководников в петербургском пригороде Ломоносове. Отряд когда-то создавался как подразделение быстрого реагирования для спасательных работ на разных флотах. Выполнил ли он свое предназначение в случае с АС-28? Ответ известен. Кстати, в том же Ломоносове есть 40-й военный институт, специализирующийся на спасении и глубоководных работах. В институте ценой здоровья таких подвижников наработали уникальные методики. Куда девались сейчас эти наработки?
Специалисты могут мне возразить, что для спуска водолаза в обычном глубоководном снаряжении потребуется длительный компрессионный период. Путь так. Но ведь есть у нас так называемые нормобарические скафандры HS1200, внутри которых сохраняется обычное давление. В 2002 году мы закупили за рубежом восемь комплектов, один передан Тихоокеанскому флоту. Где же эти скафандры? Зачем было их покупать (по два миллиона долларов за каждый), если в нужный момент они не сыграли никакой роли? Наш, тихоокеанский, HS1200 вроде как находился на борту тихоходного спасательного судна "Саяны", а переправить его самолетом вместе со спецоборудованием не представлялось возможным.
Англичане, повторю, перевезли все необходимое для спасения через многие тысячи километров, а у нас даже в пределах одного флота проблематично что-то перебросить с юга на север. И зачем держать такое уникальное оборудование на тихоходном судне!? Чтобы потом давать запоздалые, никому не нужные объяснения? А где, кстати, остальные семь скафандров? Тоже в труднодоступных местах? Уж не в аренде ли у нефтяников?
Немногие, признаемся честно, верили в реальность спасения моряков. А ребята на АС-28 действительно задыхались, о чем мало кто знает. После спасения официально объявили, что воздуха на батискафе хватило бы еще на 36 часов. Это так, но какого воздуха! От самих спасенных я узнал, что они использовали регенерационные пластины практически втрое дольше допустимого времени и меняли их только тогда, когда начинались рвота, головокружение, потеря сознания…
Такое вынужденное экспериментирование могло в любой момент привести к фатальной развязке. Судьбы людей висели на волоске, когда в бесполезных "штабах по спасению" изображалась кипучая деятельность. Пока не прибыли англичане со своим подводным роботом, семеро с АС-28 были обречены. Вопросов, как видим, в этой истории существенно больше, чем ответов. Один из них, по поводу злополучной браконьерской сети. О том, что силовые структуры "крышуют" браконьеров, читателю говорить не надо. Это секрет Полишинеля. Возникает вопрос: не входит ли в круг "крышующих" силовиков командование группировки, поскольку военные суда работают в Березовой весной-летом, если не постоянно?
Рядом с действительно мужественным поведением семерых моряков, выдержавших сложнейшее испытание, августовские события в бухте Березовой высветили и целый пласт наболевших проблем. Обидно, если все ограничится министерским похлопыванием по плечу отважной семерки с аварийного батискафа и несколькими дежурными смещениями с должностей (хотя кое-кто этого, безусловно, "заслужил"). Сегодня в качестве пресловутого козла отпущения выставляется капитан "Григория Козьмина" - прямо скажем, далеко не первая фигура среди лиц, принимавших решения, повлекшие известные события. Проблемы лежат намного глубже. Не осознаем это сейчас - не миновать нам настоящей беды...