Российская газета | Алексей Леонидович, депутаты предложили, а кабинет министров согласился с тем, что необходимо пересмотреть основные параметры бюджета-2006. Но эксперты тут же заговорили о том, что пересмотр прогнозов бюджета, а также цен на нефть, может привести к росту инфляции и более того - отразиться на темпах структурных реформ в экономике...
Алексей Кудрин | Все видят, что происходит с ценами на нефть: они растут непредсказуемо. Мы начинаем прогнозировать в январе 2005 года следующий - 2006-й, и все-таки более точный прогноз появляется спустя полгода, летом. Если еще три месяца назад говорили, что 35 долларов за баррель - это цена, на которую нужно ориентироваться, но с осторожностью, то сейчас мы более уверенно говорим о 40 долларах, и депутаты заговорили об увеличении непроцентных расходов. В целом, конечно, это усиливает в бюджете зависимость от нефтяных сверхдоходов, и именно это все последние годы в первую очередь являлось причиной высоких темпов инфляции. Сейчас мы определились с уточненными параметрами бюджета и считаем, что с учетом роста экономики и скорости обращения денег мы сможем ограничить в следующем году рост инфляции в рамках запланированных 7 - 8,5 процента.
РГ | А структурные реформы действительно замедлятся?
Кудрин | Реформы в последнее время замедляются.
Это уже, можно сказать, диагноз: причина, в том числе, и в сверхвысоких ценах на нефть. Упавшие на голову, практически не заработанные деньги расслабляют. Но, с другой стороны, если бы у нас не было столь высоких нефтяных цен, то как бы мы решали проблемы образования, здравоохранения, повышения зарплат бюджетникам и пенсий? Пока еще наша нефтяная экономика не дает тех средств, которые позволяют решать такие проблемы, даже на сегодняшнем невысоком уровне. Была бы нефть дешевой, нам пришлось бы для этого или влезть в долги, или провести такие реформы, чтобы эффективность каждого рубля значительно выросла. Для этого нужно создать систему, которая бы стимулировала и не отторгала новые рыночные и управленческие механизмы в здравоохранении, образовании - как лучше лечить, как лучше учить, не числом денег, а умением. Если провести реформы, мы бы на 20 процентов увеличили эффективность расходов бюджета. Но, увы, это долгий процесс.
Пока же есть быстрое и простое решение всех социальных проблем - использовать доходы от сверхвысоких цен на нефть. Конечно же, это убивает другие стимулы, сдерживает и замедляет реформы. К сожалению, мы сегодня в политике расходов в полной мере стали зависеть от высоких цен на нефть. Они нас засасывают в болото.
РГ | И низкие цены на нефть - плохо, и высокие - плохо...
Кудрин | Лучше всего умеренные. Нормальный коридор цен.
РГ | Вас обвиняют в том, что сверхплановые доходы, которые распределяет правительство, приводят к непрозрачности государственных финансов. Вы разделяете эту точку зрения?
Кудрин | Это абсолютно не соответствует действительности. Когда цены на нефть становятся высокими и доходы бюджета, соответственно, увеличиваются, дилетанты нас начинают упрекать в том, что мы намеренно занизили эти параметры, чтобы самостоятельно их расписать. Законов не знают - правительство не имеет права делать это самостоятельно. Часть из доходов направляется в соответствие с законом в Стабилизационный фонд, это деньги будущих поколений, и они сдерживают инфляцию. А есть дополнительные доходы от налогов, которые не идут в Стабилизационный фонд, но и их правительство тоже не имеет права тратить. Оно обязано выходить в Думу и получать разрешение в виде изменения в Закон о бюджете.
К июню таких доходов набралось на сумму 340 миллиардов рублей. Именно поэтому мы обсудили с депутатами и внесли в Думу предложения и параметры бюджета. Надо заметить, что это произошло только с одобрения депутатов и после изменения Закона о бюджете Думой. Абсолютно все прозрачно!
РГ | Часто финансовая стратегия правительства вызывает критику аналитиков. В частности, политика по отношению к профициту. По большому счету, она не ведет к удвоению ВВП, а скорее свидетельствует о том, что либо с экономическим управлением в стране не все в порядке, либо экономика не совсем рыночная...
Кудрин | Нашей экономической политике - пять лет. И все эти годы мы проводили политику профицита. За это время средние темпы экономического роста были 6,8 процента, что стало лучшим показателем с 1970 года. Уже даже поэтому можно не согласиться с теми, кто считает, что нынешняя экономическая политика не эффективна. Я вас уверяю: она самая эффективная за последние 35 лет. Но сломать все достигнутое бесконтрольной тратой нефтедолларов, да еще с нашим уровнем коррупции, очень легко.
РГ | Чем же она так эффективна и почему именно эта политика может привести к удвоению ВВП, а не какая-то другая?
Кудрин | Как известно, для удвоения экономики нужны инвестиции, в первую очередь частные, и конкуренция. А пока это две самые большие проблемы нашей экономики. В Россию в 1990-е годы никто не инвестировал, а если и инвестировал, то под так называемые валютные контракты
РГ | в обмен на поставку нефти и других экспортных товаров - алюминия, металлов, алмазов). Так как рубль был неконвертируемый и риски изменения курса значительными. Только такие контракты были гарантией того, что инвестиции в нашу страну не пропадут даром.
Инвесторы все отлично помнят - и "черный вторник", и кризис 1998 года. Тогда резко менялся курс рубля к доллару. Рухнувший курс смешал все планы инвесторов. Именно поэтому в последние пять лет мы проводили прогнозируемую курсовую политику, позволяя инвесторам рассчитывать риски. И они поверили в Россию. Теперь они готовы вкладывать миллиарды долларов. Опять же именно за последние пять лет наша страна получила все инвестиционные рейтинги в мире. Нашу экономику признали рыночной в США и Европе.
Сейчас, проводя политику профицита, мы создаем особые инвестиционные условия для России. Поэтому, когда правительство критикуют за отсутствие экономической политики, стоит прислушаться к мнению ключевых инвесторов, которые вырабатывают свою инвестиционную политику для российских компаний и в нашей стране, и на Западе. Они считают, что в последние пять лет в стране была самая продуманная финансово-экономическая политика.
Но обычные люди, а может быть, и руководители предприятий, ученые, которые никогда не занимались макроэкономикой, не очень понимают, почему правительство не тратит свободные ресурсы на кредиты, инвестиции. А дело в том, что средства Стабфонда для внутреннего рынка являются чистой дополнительной эмиссией. В этом случае можно даже Стабфонда не иметь, нужно попросить Центробанк выдавать дешевые кредиты. То есть просто напечатать деньги.
Дело в том, что для сохранения курса в расчетах с инвесторами, для эффективного участия страны в международной торговле ЦБ держит стабильный курс. Но у нас идет большой приток валюты от сверхвысоких цен на нефть. Центробанк вынужден ее выкупать за напечатанные рубли, то есть делать необеспеченную эмиссию на внутренний рынок. При этом возникает угроза инфляции. В разных странах эта угроза ликвидируется по-разному. В нашем случае есть возможность собирать дополнительные налоги с нефтяных компаний, и мы это делаем. По сути, мы через Стабфонд убираем с рынка напечатанные эмиссионные деньги и никому их не выдаем. Это и есть Стабфонд. Его неприкосновенность, которая зачастую воспринимается как отсутствие финансовой политики, на самом деле и есть один из важнейших элементов нашей политики. В общем, ни в коем случае нельзя тратить Стабфонд внутри страны, чтобы не подрывать экономику или в виде увеличения инфляции, или - укрепления рубля.
РГ | Каков, на ваш взгляд, запас прочности у самой эффективной экономической политики?
Кудрин | Пока мы не разрушили финансовую политику последних пяти лет, хотя надо признать, что мы ее начали ослаблять, изменив цену отсечения с 20 до 27 долларов за баррель. Инвесторы уверены, что если правительство не отступит дальше от прежних принципов, то в ближайшие 3-4 года сохранятся позитивные возможности для развития российской экономики. Дальше тоже, если проводить последовательную политику.
В этом году мы будем иметь рекордный объем прямых иностранных инвестиций в России. Если за весь прошлый год было 11,8 миллиарда долларов, то за первые 6 месяцев этого года уже 9,3 миллиарда долларов. То есть темп увеличивается...
РГ | При каких ошибках запас прочности может разрушиться и привести страну к новому кризису?
Кудрин | Надо потратить весь Стабфонд, и тогда мы будем иметь увеличение инфляции до 15-18 процентов. Население каждый год будет иметь рост тарифов на ЖКХ как минимум на 25 процентов. Но я думаю, что россияне уже не готовы с этим мириться. Проводимая политика заключается как раз в том, чтобы снизить инфляцию в целом и темпы роста тарифов естественных монополий в частности. Если по газу у нас в 2005 году был рост тарифов на 23 процента, то в следующем году будет не больше 11 процентов. Это, правда, не означает, что полностью остановится рост цен на жилищно-коммунальные услуги, электроэнергию, но он станет постепенным, разумным, и это будет первый серьезный шаг к повышению уровня жизни. Пока же большую часть увеличенных зарплат, пенсий съедает инфляция.
Повторяю, потратить Стабфонд - означает сразу же превратить позитивные экономические тенденции в негативные. Рост инвестиций приостановится в принципе. Мы и так сейчас имеем в первом полугодии существенное замедление экономического роста - 5,6 процента против 7,7 за тот же период прошлого года, а в этом случае темпы роста приостановятся.
То есть Стабфонд многим хочется поделить как бы для экономического роста, но когда его потратят, получат абсолютно обратный результат. Вспомните, президент не зря говорил о том, что зачастую популярные и очень красивые на первый взгляд предложения могут привести к последствиям, которые будут против населения: укрепится рубль, наша продукция станет неконкурентоспособной, снизится темп роста заработной платы, множество людей потеряют работу.
РГ | Если такой сценарий вдруг будет реализован, насколько у экономики хватит запаса прочности?
Кудрин | Для того мы все и работаем, чтобы это "вдруг" не произошло! Но если уж вы хотите представить себе этот "экономический триллер", то ситуация будет развиваться примерно так. В первый год рост экономики упадет с 6 до 3-4 процентов. Некоторые предприятия будут вынуждены свернуть свою деятельность. Тот, кто взял кредиты, уже не сможет их вернуть. Через год-полтора, когда ожидания на экономический рост будут разрушены и спрос на определенные виды товаров снизится или пропадет вовсе, пойдет череда невозврата кредитов, и тогда пострадают банки. Чтобы окончательно не разрушить банковскую систему, государству придется подставлять плечо и снова создавать АРКО
РГ | Агентство по реструктуризации кредитных организаций. - "РГ"). И все сначала, как в 1998 году.
То есть за три-четыре года проведения неправильной финансово-экономической политики можно все существенно ухудшить. Может, таких драматических последствий, как в 1998 году, и не будет, но они могут стать очень плохими для многих секторов экономики.
РГ | Если цена на нефть высокая, а деньги за нее стране не нужны и их вынужденно складывают в Стабфонд, зачем производить столько нефти и куда-то ее продавать? Это вредно.
Кудрин | Неправильный вывод! Добывающее предприятие должно добывать столько, сколько можно, чтобы получить свою прибыль. Предприятия, которые зарабатывают с мирового рынка на нефти, могут инвестировать в добычу или, напротив, строить заводы и предприятия в других отраслях - в пищевой промышленности, в сельском хозяйстве. У нас многие нефтяные магнаты пошли в другие сферы. И слава богу! Зарабатывая деньги в одном месте, они идут применять свой опыт в другом - это еще один дополнительный шанс для нашей экономики. Для тех, кто его использует, кризисы не нужны. Они должны работать и понимать, что за успехи в капиталистическом труде они получат свою прибыль.
Накопления же в Стабфонде - это природный ресурс, вынутый из земли, проданный и зафиксированный в виде определенного объема валюты. К концу года Стабфонд может достигнуть 45 миллиардов долларов. Это, конечно, пока небольшая сумма. Ведь у нас бюджет около 140 миллиардов долларов, а сверхвысокие цены на нефть не вечны. Несмотря на недовольные высказывания о том, что средствами Стабфонда, которые будут размещены на Западе, мы кредитуем другие страны, хочу сказать, что мы не просто кредитуем. Мы бесплатно купили у них банковскую услугу, да еще получили небольшую прибыль. Они сохраняют наши деньги в целости и сохранности и доплачивают нам проценты. Ведь нефть может и упасть в цене, а может, через 30 лет будут изобретены другие альтернативные и более эффективные источники энергии. Тогда уже на нашей нефти никто и никогда не заработает. А мы заработали на пике высоких цен и сохранили эти деньги. Ими государство сможет воспользоваться тогда, когда посчитает нужным - хоть через год, хоть через десять лет.
РГ | Фондов в стране становится все больше: Стабфонд, теперь - Инвестфонд. А чем такая форма, как Инвестфонд, лучше традиционного банка развития?
Кудрин | Банки развития во всем мире были или данью моде, или необходимым этапом исторического развития, когда государство неспособно было справиться с созданием условий для крупного кредитования или поддержки инвестиционных проектов крупного бизнеса.
Сейчас экономические тенденции показали, что такое участие государства в бизнесе, кредитование за счет таких банков, по сути, подвержены не в полной мере рыночным правилам государственного администрирования и менее эффективны, чем институты рынка и частные инвестиционные институты. Поэтому перспектив у внутригосударственных банков развития мало. Универсальный банк
РГ | даже государственный) все равно выдает кредиты коммерческому сектору. Но объем кредитов и ставки сегодня определяются рынком, поэтому банк развития мало что может добавить. Это и мировой опыт, и мои убеждения. Кстати, финансовый кризис в Азии в 1998 году спровоцировала массированная господдержка, которая оказалась неэффективной.
А Инвестиционный фонд, который мы создали внутри бюджета, не будет кредитовать бизнес. Он будет инструментом для выполнения федеральных целевых программ. То есть государство берется за выполнение только своих государственных функций - создание инфраструктуры поддержки бизнеса, но это не попытка его кредитовать или внедряться в отдельные отрасли.
РГ | В Положении об Инвестфонде министр экономического развития и торговли подстраховался и записал, что проекты будут финансироваться даже в том случае, если цена на нефть упадет. Вы согласились с этим?
Кудрин | Кто-то считал: давайте сейчас поинвестируем за счет нефтяных денег, а потом, если цена упадет, то и прекратим это дело. Но это безответственно. Мы сегодня на пять лет должны железно прогнозировать, что даже если не будет высоких доходов, мы выполним эти обязательства. А на политику по принципу: есть деньги - надо тратить, когда их не будет - свои обязательства не выполним, я согласиться не могу.
Это означает, что мы не должны увеличивать цену отсечения даже для инвестиционных проектов. С одной стороны, цена отсечения должна быть разумной, а с другой - если этих денег не хватит, мы должны будем занять и дофинансировать проекты.
РГ | Занять или взять из Стабфонда?
Кудрин | Занять или взять из Стабфонда, а для этого его надо сперва все же сохранить.
РГ | Но ведь из Стабфонда можно только погашать внешний долг и дефицит Пенсионного фонда?
Кудрин | В этом году. А в следующем, как указано в Бюджетном послании президента, даже на погашение дефицита Пенсионного фонда брать нельзя. Но мы же говорим о ситуации, когда будет драматическое снижение цены на нефть. Тогда надо принять механизм в рамках бюджета, который позволит при каких-то ценах или снижении доходов использовать Стабфонд. Этот механизм еще не разработан и не утвержден законодательно.
РГ | В этом году инфляция, похоже, превысит 10-процентный уровень. Каков ваш прогноз на второе полугодие?
Кудрин | Сейчас темпы роста инфляции значительно снизились и являются самыми низкими за последние годы. То есть мы почти добились цели, которую ставили перед собой. Впервые за последние несколько дней июля инфляция была нулевой.
РГ | Это сезонный фактор...
Кудрин | Сезонный, но он тоже нами учитывался. Мы хотели в летние месяцы немного приостановить рост цен, но, очевидно, инфляция по году все же будет несколько выше, чем запланировано.
РГ | Для снижения роста цен в следующем году минфин и ЦБ планируют какие-то меры?
Кудрин | В первую очередь это - основные направления денежно-кредитной политики, внесенные в Думу. Там заложены меры по снижению монетарной инфляции. Второе - это планируемое снижение темпов роста тарифов. Третье - развитие рынков. Четвертое - влияние мировых цен на нефть, на внутренние цены на бензин. Есть еще факторы цен на мясо, которые повышались из-за введения квот, и зерно. Все перечисленные меры, я думаю, дадут возможность удержаться в коридоре 7-8,5 процента.
РГ | В одном из посланий президент сказал, что надо зафиксировать налоги и пора закончить налоговую реформу. Каково, на ваш взгляд, будущее налоговой политики?
Кудрин | На 2007 год планируется переход на новую систему возмещения НДС по экспорту, при которой не надо будет ждать 6 месяцев. Правда, это даст выпадающие доходы. Возможно, будет принят налог на недвижимость. А в целом в 2005 и 2006 годах больше внимания будем уделять администрированию налогов. В части администрирования будем еще шлифовать, а в части НДС, я думаю, когда-то нам надо будет выйти на единую ставку.
РГ | Как вы считаете, выполнить президентскую задачу и удвоить ВВП удастся? Нынешние темпы роста достаточны для этого?
Кудрин | В принципе можно. Только это требует ускорения структурных реформ. Сейчас мы можем констатировать, что высокие цены на нефть и большие доходы расслабляют, поэтому у нас не проводятся те реформы, которые могли бы дать достаточные темпы роста.
РГ | Какие реформы?
Кудрин | Одной из самых крупных реформ я считаю реформу ЖКХ. Сохранение такого громадного неприбыльного дотационного хозяйства неэффективно. Все субъекты в год дотируют ЖКХ страны на 10 миллиардов долларов. Но каждый рубль в ЖКХ работает с убытком, а не с плюсом. В этой сфере плохая конкурсность, плохая конкуренция. А ведь здесь огромная база для экономического роста и для инвестиций - трубы, задвижки, насосы и так далее. Она должна приносить прибыль. Тогда здесь появится конкуренция, а в результате - снижение тарифов для населения, повышение качества услуг.
Другая крупнейшая сфера - газовая отрасль. Уже года два на внутренний рынок не увеличивается поставка газа, это становится ограничителем экономического роста. "Газпром" сохраняет монопольное положение на рынке и лимиты отпуска газа предприятиям, но этот механизм не вполне рыночный. Получается, что в тех точках роста, где мы могли бы продвинуться, имеем застой.
Среди ведущих проблем - не доведенные до конца земельная реформа, реформа технического регулирования. Это каждодневно влияет на каждого. К примеру, выходить на рынок нужно после сертификации и стандартизации своей продукции. Если эта проблема не решена в общем режиме, то возникнут сложности.
РГ | Правительство спорит и ищет пути удвоения ВВП. А россияне мучаются от того, что же им даст это удвоение?
Кудрин | У нас действительно идут споры о том, правильно ли в экономике все делается, способствует ли политическая ситуация развитию страны, выходу на новые рубежи. Только в 2007 году Россия пройдет точку объема ВВП самого пикового советского периода - 1990 года. Лишь к этому моменту наша страна наконец восстановит дореформенный объем ВВП, но уже на новой, капиталистической основе. Помните, тогда были ботинки "Прощай, молодость!", которые никто не хотел покупать: танков и оружия производили больше, чем услуг и товаров для населения. То есть был дефицит, перемешанный с затовариванием всем ненужным.
Этот пик мы скоро пройдем, только теперь мы уже создаем продукцию, которая пользуется спросом, а не пылится на складах. Это - первое.
Второе. Заработная плата врача и учителя по весу того, что он мог на нее купить в 1990-м, будет достигнута только в конце 2007 года. Нам говорят: если только в 2007 году мы выйдем к уровню заработной платы 1990 года, то где же результаты вашей реформы?
Конечно, если мы за 17 лет только подходим к 1990 году, - это не то достижение, которым можно гордиться. Но я хочу сказать, что это будет достижение последних семи лет, поскольку с 1990 по 2000 год шло абсолютное падение и ухудшение жизни населения. Конечно, сегодня на фоне более богатых слоев общества, которых не было в 1990 году, это завоевание выглядит скромно и может вызывать обиду у миллионов людей. Поэтому вопрос социальной дифференциации, выравнивания уровня жизни отдельных категорий должен стать важнейшей целью правительства в ближайшие годы.