Не то чтобы я не верил в литературное творчество коллег из соседних профессий. Дух дышит, где хочет. И почему начинающему писателю по имени Сергей Доренко не написать хороший роман? Я не верю в другое. В положительный художественный итог преднамеренного политического скандала. На этом поле уже загубил себя как писатель Александр Проханов, а у него, между прочим, старая, без дураков, советская писательская школа. И уж больно все пестрило. И скандал, грамотно раздуваемый опытным издателем Александром Ивановым, уже сделавшим массовый успех и чисто элитарному Владимиру Сорокину, и глубоко советскому Александру Проханову. И то, что магазин "Букбери" расположен аккурат между храмом Вознесения, где венчался Пушкин, и домом на Никитском бульваре, где Гоголь сжег второй том "Мертвых душ". Но, как писал тот же Гоголь, раз книжечка вышла, стало быть есть на необъятных просторах России "и читатель ея". Интересно, размышлял я по дороге в "Букбери", а знает ли Доренко об этом загадочном свойстве книги? Ее настоящее воздействие на читателя начинается не "здесь и сейчас" (включил телевизор, щелкнул тумблером приемника), а завтра и неизвестно где.
Доренко сразу признался, что писал роман без правки. "Вот как здесь есть, так сразу и написал. Я из военной семьи. Я сказал своему издателю Иванову: "Саша, командуй! Сколько тысяч знаков я должен написать сегодня и сколько завтра? Когда я должен закончить? К июню? Я славянин. Если ты прикажешь к июню, я закончу к августу, но если ты ничего не прикажешь, я не закончу никогда!"
Разумеется, Доренко играл на публику. Вообще он отменный актер. Два с лишним часа он держал аудиторию в кулаке. Отвечал на вопросы не задумываясь. "Зачем вы это написали?" Вопрос как будто простенький, но я знаю, как он сбивает с толку писателей. "Это вылезло из меня, как паста из тюбика, - ответил Доренко. - Я не могу запихнуть это обратно".- "Не могли бы вы коротко пересказать содержание романа?". Нормальный писатель посмотрел бы на просившего с надменной иронией и, конечно, отказался бы. Доренко пересказал. Талантливо пересказал. Настолько здорово, что, когда по дороге домой я читал уже сам роман, мне было скучно. Не хватало голоса самого Доренко.
Роман написан о крупном политике. В романе он новообращенный даосист. И пока он пытается постичь свою даосскую сущность с помощью китайских мудрецов и кудесников, Россия гибнет, Москва в панике, потому что кавказцы собираются отравить ее с помощью захваченных складов с аммиаком, в Кремле водворяются Эдуард Лимонов с Михаилом Ходорковским, а на подлете высоко в небе гудят американские военные самолеты.
В текущей критике роман уже назвали "антиутопией" по аналогии с книгой Оруэлла "1984". Это неправда. Антиутопия - это когда благие политические помыслы оборачиваются адом. Ни у главного героя романа, ни у героя-автора, который навязчиво комментирует поступки своего персонажа, благих помыслов нет. С начала и до конца кромешный политический ад, описанный ядовитым пером ядовитого ведущего. Доренко - типичный скорпион. Р-раз - разворот хвоста. Р-раз - молниеносный удар. И - снова стойка. "Всего вам доброго!"
Но в литературе таких жанров нет. Даже "на краях". Литература должна предоставлять читателю пространство для работы его собственной фантазии. Если мне с первых страниц романа объявили, что герой - это "даос" и что автор - это "даос", мне фантазировать просто некуда. Мне не оставляют никакой психологической тайны. Как читателю мне не с чем работать.
Доренко признался, что писал роман на далеком уединенном острове в перерывах между занятиями дайвингом (подводным плаванием), которым он увлекается. Так вот: в литературе он спутал дайвинг с окунанием головой в ванную безудержного теософско-политического бреда. Причем насильственным окунанием. Мне скажут: не хочешь - не читай. Закрой книгу - и все. Но ведь и телевизор вырубить несложно. И радиоприемник с балкона выбросить.
В книге немало ярко написанных мест. Например, как нерестятся лососи (известно, после этого они погибают) и как самый умный лосось решил не идти с остальными на нерест против течения, а спускаться вниз с трупами отнерестившихся собратьев. Или о том, как главный герой становится муравьиным царем и давит всех муравьев, которые выбиваются из шеренги. Это прозрачная политическая сатира. Но это еще не литература. Это еще просто "текст". Для хорошей озвучки. Желательно с параллельным видеорядом того же нереста или муравьиного переполоха. Помните, как Доренко "мочил" с экрана Примакова, а в это время показывали кровавую операцию на суставе? Это было гадко, но это было "в формате".
А здесь другой "формат". Доренко о нем знает, но не чувствует. Он думает, что если соединить узнаваемую фигуру, ядовитую сатиру и свое увлечение даосизмом, то, глядишь, получится роман. Но эти вещи не соединяются. Не станет же Доренко "мочить" Примакова под мелодию из "Орфея и Эвридики"?
Впрочем, Виктору Пелевину это удается. Но Пелевин сознательно играет с эклектикой из сатиры, фантастики и восточных религий. И потом он более опытный литературный игрок. Но самое главное, как заметил, кажется, Курт Воннегут, если художник вместо картины рисует прямую линию и заявляет, что это луч солнца, то один раз это пройдет. Второй художник на то же самое не имеет права. По многу раз можно рисовать пейзажи и портреты.
Я смотрел на выступавшего в магазине "Букбери" Сергея Доренко и наслаждался его артистизмом ведущего. Да, злым, темным. Да, провокационным. Но как талантливо, черт побери! Какая глыба, думал я, какой матерый ведущище! Кого в Европе можно поставить рядом с ним?
Да пустите вы его на телевидение! Пропадает человек. Второй роман надумал писать. Сам признался.