Относительная стабилизация с элементами политического урегулирования в Чечне очевидна, хотя и несколько двусмысленна. Однако мелкий и крупный бандитизм давно расползся практически по всем остальным республикам. И в нем уже малоразличимы тесно переплетенные религиозный экстремизм, политический терроризм и чисто криминальная активность, ставшая стилем и образом жизни тысяч людей.
Постоянные крупномасштабные боевые действия на Северном Кавказе действительно не ведутся, но, пожалуй, это единственная решенная проблема. Все остальные не только не решены, а, напротив, лишь обостряются. При этом начали уходить со своих постов или из жизни местные республиканские лидеры, выпестованные еще в советское время, чей авторитет поддерживался привычкой населения видеть их несменяемыми начальниками и приобретенными за годы политической и экономической анархии административными и финансовыми ресурсами.
Если присовокупить сюда колорит местного подхода к жизни, внешнее воздействие религиозного экстремизма и, конечно, терроризма, несметные запасы оружия, ничем не ограниченную коррупцию и отсутствие какой-либо объединяющей идеологии или организации (каковыми в советское время были "коммунизм и дружба между народами" и КПСС), то станет ясно: относительная и местами весьма эфемерная стабилизация есть лишь тактический, но отнюдь не стратегический и, судя по всему, даже не оперативный успех.
Подтверждением сказанного стал доклад Козака, президентского наместника на российском Кавказе, и последовавшее предложение того же Дмитрия Козака ввести, как окрестили это предложение журналисты, "внешнее управление" Москвы финансовыми ресурсами, выделяемыми федеральным центром северокавказским республикам.
Думаю, такое "внешнее управление" введено не будет. И дело не в том, что этому будут всячески сопротивляться местные элиты. Просто невозможно создать работоспособный и некоррумпированный аппарат управления, коль скоро часть этого аппарата должна находиться на территориях самих северокавказских республик и наполняться местными кадрами.
Существуют ли тогда рецепты решения проблемы "тлеющего Кавказа"? Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо заметить, что в принципе интересы России и населения и даже элит Северного Кавказа совпадают. Ибо, несмотря на отмирание коммунизма, все-таки одна объединяющая большую часть населения северокавказских республик идея существует: оно хочет жить в составе России. Более того, к этому стремится даже население многих кавказских территорий, формально находящихся сегодня за пределами РФ.
Это уточнение важно, ибо одним из предлагаемых рецептов является фактическое введение режима военного положения во всех республиках региона. Без сомнения, это контрпродуктивный рецепт. Прежде чем его реализация даст положительный эффект, произойдет психологическое отторжение большей части местного населения от России.
Противоположный по смыслу рецепт предполагает, естественно, введение полномасштабной "демократии западного образца" в системе власти северокавказских республик. Чем бы ни руководствовались те, кто предлагает такое, результат легко предсказуем. В лучшем случае, на который надеяться не приходится, на Северном Кавказе наступит пара десятилетий политической анархии, госпереворотов, бунтов и мятежей.
Еще один часто предлагаемый рецепт решения проблемы - назначение (прямое или через систему выборов) главами северокавказских регионов этнических русских. Аргументы в пользу такого варианта хорошо известны и основательны, но совершенно неясно, как воспользоваться этим рецептом, если только нет прямо выраженной и демократически оформленной воли на это местного населения.
Четвертый рецепт - постепенный, в рамках общероссийской эволюции, перевод северокавказской кризисной (или предкризисной) ситуации в более спокойную, а затем и нормальную. При этом лишь надо уделять больше внимания данному региону, как у нас принято говорить, "больше помогать" республикам Северного Кавказа. Вариант тоже бесперспективный, что доказывается опытом Советского Союза, проводившего куда более осмысленную политику в кавказских республиках. Тем не менее и в советское время этот регион отличался куда меньшей экономической, политической, социальной и криминальной стабильностью, чем иные районы страны.
Другое доказательство - уже упомянутое предложение Дмитрия Козака, весьма быстро после назначения на свой нынешний пост понявшего, что "постепенное" латание дыр, тушение конфликтов и наращивание инвестиций не улучшают ситуацию, а усугубляют ее.
В идее Козака о "внешнем управлении", несмотря на ее нереализуемость, есть один правильный акцент и одно правильное слово - "внешнее". На Кавказе должен возникнуть "внешний" по отношению к местным властям, элитам, правоохранительным органам и криминальным структурам субъект политической и экономической активности, некая подчиняющаяся исключительно Москве "Российская кавказская корпорация", действующая на территории всего Северного Кавказа, но не подпадающая под юрисдикцию ни одной из республик и даже экстерриториальная по отношению к ним.
Капитал "Российской кавказской корпорации" (РКК) должен быть смешанным - частногосударственным. Ей необходимо передать в аренду на срок не менее 49 лет территории, достаточные для того, чтобы там можно было создать не два-три производства, а несколько городов. РКК - это новый цивилизационный субъект Северного Кавказа, который призван трансформировать политический, финансовый и обыденный образ жизни, втянуть в себя избыточные трудовые ресурсы, установить новые, исключительно прозрачные стандарты оплаты труда и трудовых отношений, стать главным культурным и образовательным центром Кавказа. Упрощенно говоря, необходимо создать альтернативный цивилизационный центр, который не растворится в местной "специфике", а растворит ее в себе.
Мне уже не раз приходилось писать об этой стратегии нового "вживления" России в Кавказ и Кавказа в Россию. Ничего подобного, к сожалению, не только не делается, но даже и не обсуждается. Между тем дела на Кавказе идут все хуже и хуже. И для России, и для кавказских народов. И это при том, что они хотят жить вместе. Только отсутствие перспективной и эффективной стратегии является причиной того, что на таком благоприятнейшем фоне сегодня мы больше думаем не о том, когда тлеющий Кавказ умиротворится сам, без принуждения или авторитарных скреп, а о том, когда и в каком месте он вновь вспыхнет.