Последняя мера представляет собой новую попытку укрепить институт партий и партийности в современном политическом процессе, превратить партии из марионеток в руках номенклатурных кланов и политиканствующих бизнесменов в главных участников политической борьбы. Насколько успешны оказались эти усилия, можно ли ожидать в ближайшее время повышения реального статуса российских партий и изменения в общем негативного отношения к ним большинства наших соотечественников?
Сегодня, как и несколько лет назад, партии являются наименее авторитетным для россиян общественным институтом. Их деятельность одобряют, судя по результатам помесячных измерений ВЦИОМ, от 14 до 22% опрошенных, в то время как профсоюзов - от 19 до 25%, судебной системы и правоохранительных органов - от 22 до 33%. И совершенно несравним с партийным авторитет Российской армии, церкви и средств массовой информации. Если проводить аналогии с государственными органами, то основное место приложения партийных усилий, Государственная Дума, занимает в рейтинге доверия граждан похожее, то есть последнее место, уступая и верхней палате парламента, и правительству, не говоря уж о главе государства.
Итак, важнейшие для системы либеральной демократии институты - парламент и партии - являются одновременно и наименее популярными, и авторитетными для избирателей. Гораздо большим доверием граждан пользуются институты, за которыми стоит вся мощь отечественной государственной традиции: глава государства, правительство, армия, полиция, суд. В отличие от них парламент если и существовал до 1989 года, то исключительно как бутафорская конструкция, не обладавшая серьезными полномочиями и потому не внушавшая уважения ни гражданам, ни чиновникам. Что до партий, то все нынешние партии до сих пор воспринимаются как слабое подражание той единственной и всесильной ПАРТИИ, с решениями которой все ныне взрослые россияне были вынуждены соизмерять свои планы на жизнь. Конечно, на фоне такой "партии-государства" партии, отделенные от власти, кажутся и бессильными, и смешными.
Общее недоверие партиям и Думе как политическим институтам, таким образом, вызвано несоответствием демократической партийной модели нашему историческому опыту, ее неукорененностью в российской государственной традиции. Партиям предъявляют претензии в слабости и отсутствии должного влияния на власть - подспудно сравнивая их с партией, которая и была самой властью. Думу называют пустопорожней говорильней, которая ничего не может, и тем самым требуют от нее подменять правительство, забывают, что цели, функции, способ работы у двух властей - законодательной и исполнительной - принципиально отличны. Недоверие и нелюбовь к Думе и партиям говорят скорее о нашем собственном архаизированном политическом сознании, чем о действительном качестве этих пока еще совершенно новых и малопонятных для нашей государственности институтов.
Конечно, и сами партии, и особенно думцы дают немало поводов для критики. Вообще от "смутных" 1990-х годов нам осталось в наследство слишком много слишком слабых партий. Лишь абсолютное меньшинство из них - не больше десятка - могут в действительности претендовать на статус института, агрегирующего настроения широких групп граждан и транслирующих эти настроения на уровень государственной политики. Но с ними сосуществуют в едином пространстве чисто вождистские, фюрерские образования либо бизнес-корпорации. И те, и другие партиями называются лишь по недосмотру минюста. В этом смысле трансформация нашей многопартийной системы в "малопартийную" заставит относиться к настоящим партиям более серьезно.
Параллельно расчистке партийного поля от атавизмов ельцинской эпохи должен идти процесс повышения их влияния на государственный механизм. Чтобы люди относились к партиям серьезно, они должны видеть, каким образом они влияют на его практические интересы, условия жизни и быта. Основным полем работы, конечно же, для партий останется парламентское, включая сюда контрольные функции (сегодня они практически отсутствуют). Не менее необходимо установить более тесную связь между партийным обликом Думы и составом правительства, а в идеале - и фигурой президента.
В этом вопросе наблюдается интересная ситуация, ярко иллюстрирующая парадоксы общественного сознания и нелинейность связей между мнением граждан и политикой государства. С одной стороны, тезис о партийном правительстве сегодня разделяют не больше одной пятой части россиян. "Партийцам" в государственном руководстве явно предпочитают профессионалов - управленцев и хозяйственников. Не вызывает горячих восторгов и идея партийного президента. С другой стороны, именно правительство и главу государства избиратели почитают за "настоящую власть", и, пока партии не представлены на основных постах, они останутся столь же неавторитетными и не внушающими доверия, как сегодня.
Преодоление пропасти недоверия между социумом, чьи интересы партии обязаны интегрировать и представлять, и самими партиями, существующими пока как бы вне общества, как верхушечная и неорганичная для него надстройка, - дело долгое и непростое. И сделать его без внутреннего изменения самих партий не удастся. Выжить смогут только те партии, что обладают собственной "корневой системой" в виде региональных и городских организаций. Только те, что активно участвуют в реальной политике и продвигают своих кандидатов на посты в местном и региональном управлении. Только те, что объединены вокруг ценностей и интересов, а не вокруг вождей и клановых групп.
Говоря о перспективах партийной системы, нельзя обойти вниманием наиболее мощную и влиятельную ее составляющую - "Единую Россию". Сегодня, накануне очередного съезда "ЕР", который пройдет в Красноярске, за нее намереваются проголосовать от 32 до 41% опрошенных. Это огромная цифра - чуть ли не в половину больше, чем за все остальные партии, вместе взятые. Главным мотивом людей при этом является желание поддержать президента, его команду, укрепить политическую стабильность в обществе. Не стоит забывать и о психологическом механизме "присоединения к победителю". Но смогут ли "единороссы" решить главные свои проблемы - бюрократизацию партии, ее засорение прилипалами и прихлебателями всех мастей? Смогут ли воспитать культуру внутрипартийной демократии (которой нет и в идеологически более либеральных партиях)? По силам ли им превратиться из "партии президента" в по-настоящему правящую партию? Вот вопросы, от решения которых зависит не только судьба "Единой России", но и будущее всей российской партийной системы.