Сколько стоит жизнь?
Российская газета | Не станет ли "скорая помощь" платной?
Сергей Багненко | Я убежден: "скорая" должна оставаться доступной и бесплатной, как бы тяжело ни было государству. Хотя платная "скорая", как альтернатива существует в больших городах, закрывая нишу востребованных, но не предоставленных государством услуг. Это естественно. Нас же не удивляет, что в большом городе не запрещают частный извоз. Но если мы хотим, чтобы больше было бесплатной для населения медицинской помощи, на ее организацию надо выделять соответствующие средства.
Николай Сыркин | Службу "Скорой помощи" нельзя делать платной. Иначе мы начнем терять людей. Ведь что сейчас происходит: многие пенсионеры отказываются от социальных льгот. Только у нас в Электростали восемь тысяч человек вместо льгот выбрали деньги. А что на 450 рублей можно сделать? Ни полечиться, ни лекарства купить. Одна надежда на "скорую".
Андрей Юрьев | Формы организации экстренной помощи могут быть и частные, но бесплатная государственная служба "Скорой" должна существовать всегда. Иначе быть не может. Российское законодательство предусматривает безотлагательное и бесплатное оказание скорой медицинской помощи всем гражданам России и людям, находящимся на ее территории. А ответственность за это несут органы местного самоуправления, то есть муниципалитеты.
РГ | Не боитесь, что возникнут перекосы, когда в регионах-донорах все будет хорошо, а в дотационных - как бог даст?
Юрьев | Уровень обеспечения регионов действительно разный. Но, как известно, определена основная задача модернизации здравоохранения - доступность и качество медицинской помощи. Принято решение в ближайшие два года за счет федерального бюджета значительно переоснастить парк санитарных автомобилей. Всего будет закуплено 12 120 автомобилей. Более 6 тысяч санитарных машин, в том числе и реанимобили, муниципальные станции "Скорой помощи" получат в 2006 году и столько же в 2007-м.
РГ | Рассказывают, что в Марий Эл чуть ли не 10 процентов вызовов "скорой" приходится на алкоголиков. Это при стоимости вызова в 913 рублей и недостатке бригад.
Вячеслав Талалин | Мы тоже не всегда можем вовремя выехать на вызовы, которые надо обслужить в первую очередь, потому что почти в 40 процентах случаев вынуждены подменять работу поликлиник. Естественно, время, за которое "скорая" доезжает к месту срочного вызова, увеличивается.
Игорь Элькис | Иногда больные звонят по "03", потому что им сложно пойти в поликлинику или занедужилось в вечернее время. А в итоге наши бригады в 40 и более процентах случаев выезжают на вызовы, где экстренная помощь не нужна. Подчас врач, заканчивая смену, говорит: я взял пятнадцать вызовов и только на двух был действительно нужен. Люди не всегда понимают, что "Скорая" создана для того, чтобы успеть оказать помощь в экстренных, угрожающих жизни случаях. По большому счету "Скорая" не лечит, она спасает.
РГ | А сколько стоит один вызов в Москве?
Элькис | Такого понятия, как "цена вызова", не существует, есть стоимость одного часа работы. В Москве она колеблется от 450 рублей за час работы фельдшерской бригады до 800 рублей, когда по вызову едет специализированная реанимационная бригада. А сколько времени потребуется врачам, чтобы помочь больному, - предугадать невозможно.
Старые грабли на новый лад
РГ | Сейчас вновь обсуждается вопрос о разделении "Скорой" и "неотложки". Почему? Чиновники снова хотят наступить на старые грабли или в разделении все же есть разумное зерно?
Сыркин | Объединение скорой и неотложной помощи уже было. Это возврат к старому. У нас, например, такой необходимости нет. В Электростали единая централизованная поликлиника, станция скорой медицинской помощи рядом. Зачем еще какой-то дополнительный пункт создавать? Сейчас важно другое: преемственность между "Скорой" и поликлиникой.
Багненко | Мнения тут самые противоречивые. Видимо, нужно учитывать особенности каждого региона. Откровенно говоря, я бы предоставил им право самим решать - разделить "Скорую" и "неотложку" или нет. Но если министерство будет настаивать на закреплении разделения нормативно-правовым актом, то прежде все-таки нужно провести научное исследование: собрать мнения врачей "Скорой" в больших городах, в райцентрах, в сельской местности - проанализировать их, убрать эмоции. Только тогда можно будет принять взвешенное решение. Но тут возникает еще один вопрос: готовы ли поликлиники взять на себя функции "неотложки"? Не получится ли так, что в восемь вечера поликлиники закроются, и люди не смогут получить помощь до утра, или будут, как прежде, звонить по "03".
РГ | А для таких мегаполисов, как Москва, лучше разделить "Скорую" и "неотложку" или, может быть, стоит рассмотреть другие варианты? Израильский опыт, к примеру, когда страховщики просто не оплачивают ложные вызовы.
Элькис | А почему вы решили, что израильский опыт достоин подражания? Я был в Израиле, и мне очень не понравилась система, когда первый вопрос, который задает больному врач "Скорой помощи": есть ли у вас 140 шекелей? Если говорить о разделении, то хорошо бы сначала вспомнить историю вопроса. В Москве четыре раза объединяли и разъединяли службу "Скорой" и неотложной медицинской помощи. Последнее объединение проходило почти десять лет: с 1970 года до 1979-го. Многие уже забыли, но перед тем объединением "Скорая помощь" Москвы держала очень высокий уровень и была весьма уважаемой организацией. Выезжала она только на чрезвычайные происшествия в общественных местах, учреждениях, на дорогах. Потом, в связи с ростом смертности от инфарктов и инсультов, к обязанностям "Скорой" присоединились угрожающие жизни состояния сердечно-сосудистой системы, потом все боли в животе.
РГ | Почему?
Элькис | Неотложная помощь, которая существовала на базе районной поликлиники, - это была не работа, а подработка для любого узкого специалиста. Он брал сразу три, пять, семь вызовов и отправлялся в свободный полет. Уровень смертности в Москве резко повысился, и было принято решение объединить "Скорую" и неотложную помощь. В результате "Скорая" опустилась до уровня "неотложки". Потому что, как часто у нас бывает, решение приняли, а материальную базу не дали. Помню, объединение началось в Центральном, Свердловском районе Москвы. Нам должны были передать 15 машин "неотложки", перевести около семидесяти врачей, более восьмидесяти фельдшеров, штатных диспетчеров. А реально "Скорая" получила семь машин и пятнадцать врачей. Тем не менее с 1 ноября 1970 года все жители Свердловского района вместо известных семизначных номеров стали набирать "03". И "03" провалилась: не хватало машин, не хватало врачей. Все это длилось десять лет. А теперь, когда создана полноценная структура, когда есть материальная база, налаживаются вопросы преемственности с медицинскими учреждениями, говорят: нужно разъединить. Пожалуйста! Но готовы ли к этому поликлиники при их неукомплектованности? Не уверен. Я уверен только в одном: если просто распорядятся отдать машины "неотложке", мы отдадим, но выезжать все равно придется нам. Ведь отказать больному очень непросто. Кстати, мы многое сделали для того, чтобы проводить сортировку на уровне приема вызовов. Организовали специальный врачебно-консультативный пункт, который принимает примерно две тысячи звонков, тысяча двести из них заканчиваются только консультацией врача по телефону.
Юрьев | Никто не собирается рубить с плеча. Закон по разграничению полномочий реализуется поэтапно. У регионов есть время подумать и определиться со сроками до 2008 года. А мы затем переоформим лицензии и все разрешительные документы.
Смерть на дороге
РГ | Есть данные, что в России смертность от ДТП в 15-16 раз выше, чем в развитых странах. И связано это якобы с тем, что первая медицинская или реанимационная помощь пострадавшим на месте происшествия вовремя не оказывается и эвакуация в стационар задерживается на час-полтора.
Элькис | Московская "Скорая помощь" к месту ДТП приезжает на одиннадцатой минуте. Это данные ГИБДД Москвы. Для сравнения: "Скорая" Лондона на место происшествия добирается за одиннадцать с половиной минут. Конечно, если брать в целом по стране, авторы правы, но касается это российских дорог и расстояний. Когда на трассе случилось ЧП, а до ближайшего населенного пункта километров 200. Когда поблизости нет ни телефона-автомата, ни той самой будочки SOS, о которой мы говорим уже много лет. Когда невозможно немедленно вызвать помощь, действительно больной поступает к медикам через два-три часа, а то и больше. Причем везут его, как правило, на грузовике или другой машине, не приспособленной для перевозки пострадавших. Вот здесь смертность очень высокая.
Ольга Федорова | По большей части это проблема сельской местности. У нас, например, на сорок сёл одна машина. Поэтому время, за которое медики успевают доехать до больного, колеблется от 20 минут до полутора-двух часов.
РГ | У "Скорой", судя по всему, так много слабых мест, что отчасти и они вносят свою лепту в скорбный список?
Сыркин | Конечно, и кадров не хватает, и машин, и оборудование устаревшее, давно отслужившее свой срок. На приобретение нового денег выделяется мало. Нужна федеральная программа оснащения станций скорой медицинской помощи, чтобы мы не зависели от муниципалитетов. Ну представьте: машина стоит примерно полмиллиона, а оборудование к ней - "начинка" в полтора-два раза дороже. Зарплата остается по-прежнему очень низкой. Молодежь на "Скорую" не идет. Чуть подучится у нас - и в Москву. В столице-то они получают в 2-3 раза больше.
РГ | Если так, то у вас, Игорь Семенович, дефицита кадров, должно быть, нет.
Элькис | Увы, у московской "Скорой" это тоже больное место. Правда, после увеличения заработной платы вопрос со средним медицинским персоналом нам удалось решить почти полностью. Но проблема с врачами по-прежнему остается весьма актуальной - столичной "Скорой" не хватает более тысячи врачей.
РГ | При таком наплыве докторов из области?
Элькис | Люди неохотно идут на такую работу, потому что она тяжела физически, тяжела эмоционально и весьма напряженна в криминальном плане. В прошлом году, например, 128 медиков московских станций "Скорой помощи" столкнулись с хулиганскими действиями москвичей. Есть пострадавшие.
Кроме того, некоторые врачи-специалисты считают, что работа на "Скорой" - это самый низкий уровень их профессиональной карьеры.
РГ | Но где-нибудь есть положительный пример решения всех этих проблем?
Талалин | Конечно. Например, у нас в Томске. Город, можно сказать, молодежный - на 500 тысяч населения 97 тысяч студентов. Власти к "Скорой"относятся с пиететом, выделяют хорошие средства на развитие. "Скорая" находится в прекрасном новом здании, четвертый год получает по десять новых, полностью оснащенных медицинским оборудованием автомобилей. Есть фонд экономии заработной платы, благодаря которому мы можем стимулировать труд работников. Конечно, всегда хочется большего, но я считаю, что наши сотрудники по сравнению с другими медиками зарабатывают неплохо: фельдшер высшей категории - примерно 10 тысяч рублей, доктора - 15 тысяч. Правда, это те, кто работает на полторы ставки.
И - ложка дегтя
Ольга Федорова | А я добавлю ложку дегтя. В сельской местности проживает 40 процентов населения России, и число инфарктов среди них растет: 70 тысяч сельчан слегли в прошлом году с инфарктом, причем более 5 тысяч этих инфарктов сопровождались кардиогенным шоком. Но наркотических анальгетиков, которые в этом случае применяются, у врачей нет. Первую догоспитальную помощь сельским жителям обычно оказывают медработники, живущие рядом, а наркотики в соответствии с 330-м приказом минздрава разрешено хранить только в центральной районной больнице. В результате в прошлом году в стационарах умерло пятьдесят семь сельчан. У 53 из них - неадекватное обезболивание на догоспитальном этапе. Недавно проходила шумная кампания по применению обезболивающих препаратов в ветеринарии. Поверьте, мне очень жаль несчастных животных. Но кто бы посочувствовал нашим сельским больным! XXI век на дворе, а десятки тысяч людей в России умирают от болевого шока... Такого, наверное, нет больше ни в одной стране мира.
РГ | Что же нужно, чтобы вся наша "Скорая" была оснащенной, квалифицированной, действительно скорой и бесплатной?
Багненко | Для этого прежде всего необходима политическая воля. Надо понимать, что из всего объема медицинской помощи 80 процентов составляет экстренная. Что из-за бедственного положения "Скорой" сегодня 60 процентов больных с инсультом так и не довозят до стационара. Более 90 процентов летальных исходов в больницах - это экстренно госпитализированные больные и пострадавшие. Поэтому мы предложили Министерству здравоохранения и социального развития РФ создать специальное подразделение, которое бы отвечало только за работу службы скорой медицинской помощи. Кроме того, вместе с профессиональными медицинскими ассоциациями и общественными организациями нужно разработать проект федерального закона о скорой медицинской помощи. А чтобы решения съезда не остались пустым звуком и наша служба могла развиваться, необходимо увеличить финансирование здравоохранения вдвое: не 2,8 процента от ВВП, а минимум 5.