Сценарий
Сюжет фильма развивается в последнюю военную зиму на Севере под Архангельском, в скованной морозом деревеньке, где уже не осталось мужиков - все либо еще воюют, либо уже убиты. Туда прибывает колонна пленных немцев под командованием молоденького, контуженного войной лейтенанта Анохина - им предстоит построить вышку для радиомаяка. Лейтенант - прямо из госпиталя, где он лечился от ранения. Раны почти зарубцевались, но психическую травму так просто не излечишь - Анохин не может видеть немцев живыми, и задание командования для него - мука. Перед нами проходит история о том, как вдали от войны люди с обеих сторон фронта, по милости политиков угодившие в ее мясорубку, в общей борьбе с невзгодами открывают друг в друге таких же бедолаг с такими же чувствами - тоской по семье, теплу, миру, человечности.
Этот процесс оттаивания душ, освобождения от бронированного кокона войны и обращения врага в союзника - тема многих гуманистических фильмов, авторы сценария тут не сделали никакого открытия. Год назад о том же снял сильную картину "В созвездии Быка" Петр Тодоровский. Оттаивание душ - ведущий мотив фильма Александра Рогожкина "Кукушка". Можно вспомнить сходную по теме и тоже дебютную ленту Татьяны Лиозновой "Память сердца", снятую через 12 лет после Победы, - там Тамара Макарова играла русскую крестьянку, выходившую тяжело раненного немца.
Сценарий Болгарина и Смирнова, премированный на драматургическом конкурсе и опубликованный в альманахе "Киносценарии", заканчивался сценой патетического прощания селянок с немцами, которые отбывают в неизвестность, многое поняв о еще вчера враждебной России.
Фильм
Молодой режиссер интуитивно почувствовал, что такой финал, вполне разумный для идеологической ситуации советских лет, сегодня выглядел бы благостной неправдой. Мы за эти годы узнали о войне много нового, шокирующего, развенчивающего миф о тотальном героизме и борьбе за правое дело. Мы прошли через опыт Катыни и ГУЛАГа. И фашизм, как показала дальнейшая история, не разгромлен - он свободно марширует по улицам наших же городов. И идея войны никуда не растворилась - эта изрыгающая смерть махина по-прежнему давит гусеницами целые народы. Мы теперь очень хорошо знаем, что любовь не всегда побеждает зло, а дела человеческие далеки от лучших человеческих порывов.
Так у фильма возник другой финал. Вышка, которую строили пленные, оказывается ненужной (трассу самолетов, для которой требовался радиомаяк, перенесли), дальнейшее содержание немцев в деревне Полумгла где-то в верхах признано нецелесообразным, и прибывший из центра отряд буднично, как все на войне, расстреливает пленных. Сам расстрел не показан - мы только слышим раскатистый звук выстрелов и видим окаменевшие лица женщин, дважды за войну потерявших своих мужчин. Зритель испытывает шок: физически ощущаешь, как в теплый человеческий мир, умеющий сохранить себя в любых, самых нечеловеческих условиях, с лязгом вторгается все та же бездушная военная махина, не разбирающая чужих и своих.
Получился фильм пацифистский в самом полном и высоком значении этого слова.
Позиции
Чувства драматургов можно понять: к их произведению, вопреки их протестам, приделали другой финал. Их раздражение самим этим фактом столь велико, что они устроили публичный скандал еще до того, как сами посмотрели готовую картину. Фильм уже прошел на Выборгском фестивале "Окно в Европу" и на Новом фестивале в Монреале (на обоих он взял призы за лучший дебют), получил Гран-при и Приз зрительских симпатий на фестивале "Фрески Севера" в Вологде - но авторы сценария по-прежнему судили о нем по рассказам свидетелей. В "Новой газете" появилось письмо Игоря Болгарина, где он назвал не виденный им фильм "чудовищно безнравственным кино" и "антироссийской картиной, в которой наши сограждане, выдержавшие все тяготы войны, выглядят жестокими ублюдками". Сценарист хочет привлечь к решению судьбы фильма чиновников из министерства обороны.
Но только в минувший вторник на просмотре картины, организованном Гильдией кинокритиков СК России, Игорь Болгарин увидел картину, в титрах которой стоит его имя. Его соавтор Виктор Смирнов на просмотр прийти не смог и по-прежнему судит о картине по рассказам очевидцев. Что-либо изменить в их позиции этот просмотр не мог даже теоретически: за полгода драматургической войны они слишком далеко зашли в своих протестах, чтобы признать торжество "противника". Тот самый путь, который сценаристы талантливо прописали для своих героев, им самим оказался не по силам.
Фильм, однако, прошел с абсолютным успехом, что в среде критиков большая редкость. Мы увидели трагическую по сути и жанру картину, где по обе стороны фронта - не русские и немцы, а политики и народы. Мы увидели, каких смертельных ран - в первую очередь душевных - стоят народам политические интриги. Мы кожей почувствовали механический лязг военных гусениц, перемалывающих судьбы людей, разрушающих наш с таким трудом налаженный и такой хрупкий, от любых политических дуновений зависящий быт.
Мы увидели фильм не о Великой Отечественной войне, хотя действие происходит в 1944-м. Это фильм о войне как таковой. И потому это картина уже не двадцатого века, собственные преступления воспринимавшего как героику, а века наступившего, протрезвевшего.
И это, конечно, совсем другая идеология.
Единственное, чего мы там не увидели, - это "ублюдков" и "антироссийского" духа.
Опыт
В этой статье не место для подробного анализа фильма. Скажу только, что это сильная работа талантливого и умного человека. В ней совсем нет того холодного расчета на фестивальный успех, которым отмечена наша "чернуха", но есть живая страсть и совесть. Этим она резко выделяется из ряда талантливых, но конъюнктурных лент от "Самостоятельных людей" Каневского до "4" Хржановского.
В фильме молодого режиссера есть свои издержки дебюта и возраста. Неубедительно прочерчена эволюция лейтенанта Анохина - похоже, не хватило метража, чтобы показать этот переход от ненависти к пониманию врага как такого же человека, точно так же стрелявшего в тебя по приказу. Зато щедро показана этнография Севера с его шаманскими обычаями и старухой колдуньей, словно пришедшей из спектакля Мариинского театра "Трубадур". Режиссеру еще не хватает умения добиться от актеров той психологической глубины и многозначности, которых требует его же замысел. Но впечатляет его способность увидеть потенциальные возможности взятого материала, почувствовать его внутреннюю логику, которую, как мы видим, не всегда замечают сами авторы. После просмотра картины действительно трудно представить себе правдивость иного исхода. Обогащенные опытом Афгана и Чечни, мы уже слишком хорошо знаем цену жизни даже наших соотечественников, чтобы принять светлые слезы расставания вчерашних врагов как правду жизни. И в этом смысле картина честно и прозорливо зафиксировала: пришло другое время - время прозрения.
Остается юридический аспект конфликта. Он неясен. Со дня изобретения кинопленки сценарист сознает себя лишь поставщиком сырья для истинного автора фильма - режиссера. Это печальное чувство, о нем со скорбью писали классики нашей кинодраматургии Евгений Габрилович и Анатолий Гребнев. Но иного варианта не придумано. История помнит болезненные конфликты между писателями и кинематографистами. Крайний пример - споры и даже суды, которые инициировал Владимир Богомолов по поводу то "Иванова детства" Тарковского, то "В августе 44-го" Жалакявичуса, а позже и Пташука. Между тем именно картина Тарковского сделала заурядный рассказ всемирно известным, а фильм Пташука дал второе дыхание и новую популярность некогда новаторской, а теперь архаичной прозе.
Сценарий Болгарина и Смирнова опубликован - это отдельное произведение, каждый при желании может его прочесть. Отдельным произведением стал и фильм Антонова - он уже живет самостоятельной жизнью, и слава богу, что никакие чиновничьи структуры сегодня не в силах эту жизнь прервать. И это личное дело авторов - протянуть друг другу руки и вместе пожинать плоды успеха или оставаться в надуманной позе идеологических противников.
Не представляю вставшего на этот сомнительный путь Сервантеса, который вчинит иск композитору Минкусу за то, что философский роман тот превратил в нарядный дивертисмент с красивыми живчиками на красивом ландшафте. Ведь ни великого романа, ни великого балета от этого не убыло.
Ссылка по теме: Фильм Артема Антонова получил премию в Канаде