Первоначальный вариант документа, рассматривавшийся правительством в августе, содержал три сценария, исходившие из цен в 28, 40 и 50 долларов. Но это, как посчитали депутаты, уже не покрывает весь спектр возможных внешнеэкономических условий наступающего года.
Как видит ситуацию Банк России? По его оценке, при такой цене экономика уже ничего дополнительно не выиграет. А вот финансовые власти приобретают весьма трудноразрешимые проблемы. ЦБ просто не сможет скупить всю дополнительную валюту, которая поступит в страну, не превысив при этом допустимый уровень увеличения денежной массы.
Нас выручит импорт?
На сегодняшний день основным избавителем российской экономики от излишней денежной массы является Стабилизационный фонд. В теории это наиболее простой и экономный способ абсорбирования избыточных валютных поступлений.
На практике размер изъятий в Стабфонд начиная с момента его учреждения в 2004 году оказался даже чрезмерным. В результате - балансирование банковской системы на грани кризиса ликвидности, от которого ее удержали лишь заграничные займы и спекулятивные конверсионные операции банков в периоды усиленного укрепления рубля.
В финансовых планах 2006 года планка отсечения нефтяных "сверхдоходов" в Стабфонд поднята с 20 до 27 долларов за баррель. Это, с одной стороны, вызывает опасения, что рост денег в обращении в будущем еще больше ускорится, а с другой - рождает в головах чиновников все новые и новые предложения, направленные на дополнительное изъятие денег. В известном антиинфляционном пакете трех ведомств, например, отражена уже озвученная ранее первым зампредом ЦБ. А. Улюкаевым инициатива - зачислять в Стабфонд налоговые сборы не только от продажи нефти, но и от других энергоресурсов, в частности, газа, мазута и т.п.
Другое "решение" задачи сдерживания роста денежной массы находим в предположении, что значительное укрепление рубля не скажется катастрофически на российской экономике. В конце концов, закон о Банке России никаких обязательств в отношении курса рубля на ЦБ не возлагает, в отличие от инфляции, ограничение которой является его прямой задачей. Кроме того, насчет последствий укрепления рубля мнения специалистов расходятся. По мнению того же Улюкаева, ущерб отечественным производителям будет нанесен лишь в том случае, если рубль укрепится как минимум на 50 процентов. Нынешнее укрепление куда слабее и на конкурентоспособности отечественной экономики сильно не скажется.
Больше того, по оценкам некоторых экспертов, этот самый ущерб можно с лихвой перекрыть, если попытаться оптимизировать другие факторы, которые влияют на конкурентоспособность российских компаний - повысить эффективность таможенной политики, налогового администрирования (возврат НДС и т.п.). Если навести здесь порядок, то вроде как укрепления рубля можно и не бояться.
А вот еще одна модификация этой точки зрения. Ее сторонники признают, что в краткосрочном плане некоторые отрасли попадут в сложное положение, на первых порах замедлится диверсификация экономики. Но при этом укрепление рубля создаст благоприятные условия для привлечения инвестиций, поскольку стоимость внешних заимствований в реальном выражении станет отрицательной. Удешевление импортных оборудования и технологий ускорит внутреннюю модернизацию.
Кроме того, произойдет общее расширение внутреннего спроса. И в то время как в одних секторах он будет покрываться за счет импорта, для других это будет означать быстрое расширение рынков. Так, есть основания ждать более высоких темпов развития в строительстве и торговле. Может ускориться рост в пищевой, химической промышленности и в некоторых других отраслях, где есть неконкурирующие с импортом и не вытесняемые им производства.
Корни нашей инфляции кроется не в роковых 60 долларах за баррель нефти. Цифры инфляции интегрируют глубинные проблемы экономики, которые так и остались не решены за полтора десятилетия перехода к рынку
Однако все это умозрительные построения, не тестировавшиеся на практике (точнее сказать, тестировавшиеся в 1995-1997 годах с отрицательным для нашей экономики результатом). Во всяком случае, считать импорт исключительно неконкурирующим и не влияющим на состояние отечественной промышленности я бы все же поостерегся. При известном росте его объемов "посыпятся" не только "ВАЗы", но и картошка с кирпичами и цементом. А дальше встает философский вопрос типа: приемлема ли для страны деиндустриализация, пусть и сопровождающаяся ростом уровня жизни? И куда девать поколение людей, всю жизнь трудившихся в охране, сфере обслуживания или на госслужбе, когда нефть с газом кончатся или цены на них резко упадут? И это не говоря уже о том, что систематически укрепляющийся по отношению к основным мировым валютам рубль будет притягивать в страну спекулятивные капиталы из-за рубежа, что может перечеркнуть весь эффект связывания денежной массы за счет расширения импорта.
Это вам не ФРС
Существует и еще одно обстоятельство, благодаря которому, несмотря на политику "денежного зажима" (практически полное связывание избытков валюты в Стабфонде), общая денежная масса, включая и ту ее часть, которая создается банками, выросла. Это расширение спроса на кредит. С точки зрения денежного предложения, оно выражается в росте банковского мультипликатора, достигшего сегодня исторического максимума, а с точки зрения баланса спроса и предложения - в расширении совокупного спроса за счет снижения нормы чистых частных сбережений. Так, если в 2000-2003 годах банковские займы населения составляли от 11 до 30 процентов его сбережений во вкладах, то в 2004 году это отношение выросло до 60 процентов, а за 8 месяцев 2005 года уже приблизилось к 75 процентам. А впереди еще маячит ипотека, в результате развития которой население вообще может стать чистым заемщиком.
В итоге денежная масса быстро растет даже при практически "нулевой" эмиссии, если понимать под этим термином рост денежной базы. За январь-сентябрь текущего года прирост денежной массы (с учетом валютных депозитов) составил 21,9 процента, в то время как за то же время в 2004 году - 17 процентов. По мнению Центробанка, это может негативно повлиять на темпы инфляции в первой половине 2006 года.
Нельзя сказать, что процесс превращения денежной базы в деньги неподконтролен денежным властям, но механизм процентных ставок для сдерживания роста кредита Центробанком пока практически не используется (в отличие, скажем, от ФРС, где учетная ставка, по существу, единственный инструмент воздействия на инфляцию). И понятно почему - в отличие от укрепления рубля, которое еще неизвестно как повлияет на отечественную экономику, удорожание кредита однозначно и быстро приведет к торможению роста, во всяком случае, во внутренне ориентированных секторах, лишенных выхода на зарубежные кредитные рынки.
В итоге получается, что основные параметры, влияющие на расширение денежного предложения, особо и не пошевелишь относительно сложившихся трендов. Запереть "лишние" деньги, ужесточив бюджетную политику, не позволят политические соображения. Истратить их на импорт, отпустив курс рубля в свободное плавание, не даст боязнь утраты "индустриального ядра" российской экономики. Правда, у минфина есть возможность связывать деньги не только в Стабфонде, но и во внутренних заимствованиях, наращивая государственный внутренний долг и вытесняя при этом частных заемщиков. Но последствия этих мер для промышленности, вероятно, окажутся еще тяжелее, чем расширение импорта, - рост процентных ставок, увод денег из производства в финансовые активы, неплатежи... Кроме того, это приведет к еще большему притоку валюты в страну из-за рубежа. На фоне такой альтернативы нынешняя инфляция и в самом деле не самое "злое" зло.
Долгая память
Итак, денежная масса расширяется довольно быстро не в результате просчетов ЦБ и минфина, а по большей части по объективным и мало зависящим от этих ведомств обстоятельствам, которые скорее всего сохранятся и в обозримом будущем. Однако обязательно ли это расширение должно сопровождаться двузначными цифрами инфляции? Ведь степень монетизации российской экономики по мировым меркам все еще довольно мала (чуть ниже 30 процентов против 80-100 процентов в финансовых системах англосаксонского типа и более 100 процентов в континентальных). И это дает основание предполагать, что власти в состоянии влиять на скорость обращения денег и рост спроса на них.
В числе предлагаемых в этом плане мер самые разные вещи: от выпуска специального госзайма для населения до повышения планки страхового возмещения по банковским вкладам физлиц со 100 до 200 тысяч рублей, дополнительного механизма защиты прав неквалифицированных участников институтов коллективного инвестирования и т.п. Кроме того, заявлено, правда, далеко уже не в первый раз, о необходимости стимулировать участие граждан в различного рода добровольных страховых системах (медицинских и пенсионных), основанных на накопительных принципах, а также в финансировании отложенных расходов, связанных с образованием и приобретением жилья.
Все это, безусловно, отражает правильное понимание задачи, однако быстро переломить отношение населения, к сбережениям и сберегательным институтам вряд ли способно. Тяжелый опыт 90-х годов, пирамиды, дефолт еще долго будут предопределять сдержанное отношение населения к сбережениям, особенно к таким долгосрочным их формам, как строительные и пенсионные.
Чиновник и монополии
В последнее время все больше экспертов склоняются к мнению, что современная инфляция в России идет от предложения, отражая процесс сокращения субсидирования нерыночного сектора экономики (ЖКХ, натуральные льготы и др.) и усиления налогового пресса. Причем в нынешних условиях она целиком обусловлена действиями (или, напротив, бездействием) чиновников. Так, периодический пересмотр тарифов на услуги естественных монополий санкционирован правительством, и если-де заставить монополии повышать эффективность, а не тарифы, то проблема инфляции существенно облегчится. Картельные сговоры - это предмет претензий не столько к бизнесу, сколько к антимонопольным службам. За монополизм на рынках отдельных товаров в значительной мере несут ответственность механизмы квотирования импорта и таможенно-тарифного регулирования. Что касается инфляции издержек, то она во многих случаях вызвана неадекватными налоговыми решениями. Например, причиной подорожания моторного топлива является неудачная привязка налога на добычу полезных ископаемых к мировым ценам и т.д.
В антиинфляционном пакете трех ведомств ограничению "ценовой власти производителей" уделено большое внимание. Исправить "ошибки чиновников" призвано уточнение шкалы ставок НДПИ, акцизов и экспортных пошлин на нефтепродукты; увеличение квот на импорт мяса и т.д.
Правда, аналитики опасаются, что предпринимаемые меры окажутся точечными и неэффективными. Что же касается естественных монополий, то проблема тут выходит далеко за рамки чисто антиинфляционных программ и связана с незавершенностью реформирования этой - огромной! - части нашей экономики.
Как, например, можно ограничить рост тарифов на ЖКХ при существующей - и очевидно не подвергаемой никакому реформированию - системе взаимоотношений коммунальщиков с естественными монополиями - поставщиками электроэнергии, тепла и др.? В итоге в традициях российского государства реформа свелась к самому простому решению - издержки монополистов переложили на население. При этом для потребителей никаких стимулов регулировать свои расходы и по возможности сокращать их не создано.
Можно предположить, что в таких условиях никакой рост тарифов так и не догонит увеличивающиеся издержки. Да, таким путем можно на какой-то период снизить инфляцию до уровня базовой, которая, кстати, в 2005 году впервые после трехлетнего "застоя" в районе 10-11 процентов, снизится до "однозначного" уровня и не превысит 9 процентов. Но что дальше? А дальше под влиянием неизбежного роста издержек возникнут ценовые диспаритеты, которые придется устранять резким повышением регулируемых тарифов.
Экономика предложения
И наконец еще один "заход". В пакете антиинфляционных мер отражено мнение минэкономразвития о необходимости увеличения непроцентных, в первую очередь инвестиционных, расходов бюджета. При этом инфляционный эффект таких расходов будет перекрыт грядущим ростом ВВП. По расчетам ведомства, при увеличении доли социальных расходов на 1 пункт ВВП рост инфляции и ВВП укоряются соответственно на 0,6-0,7 и на 0,1-0,15 процента; при аналогичном увеличении инвестиционных расходов ускорение инфляции составит 0,3-0,4 процента, а рост ВВП - 0,2-0,3 процента.
Наиболее популярный аргумент в пользу использования "нефтяных денег" на инвестиции выглядит примерно так. Зачем агитировать иностранных бизнесменов инвестировать деньги в Россию, когда страна располагает собственными избыточными финансовыми ресурсами? Почему их деньги, пущенные на инвестиции, не будут разгонять инфляцию, а наши будут?
На первый взгляд, Россия вполне способна заместить приток иностранного капитала, расходуя часть средств, которые сегодня идут в Стабфонд. На самом деле это не так.
Доходы от нефтяных поставок за рубеж институционально весьма плохо приспособлены для инвестиционного использования. Если просто оставлять их в секторах происхождения (сокращая налоги), то они будут, скорее всего, экспортированы за рубеж, либо пойдут на текущее потребление. При концентрации их в бюджете возникает спорный момент - следует ли использовать их для развития инфраструктуры, учитывая слабость и коррумпированность нынешнего чиновника, или все же оставлять эти деньги тем компаниям, которые непосредственно заинтересованы в развитии соответствующих инфраструктурных объектов? Понятно ведь, что те трубопроводы, терминалы, линии электропередачи, которые станут строиться за счет бюджетных денег, будут ориентированы в основном на коммерческое использование. На уровне правительства останется лишь договориться, что деньги пойдут именно на эти, а не на другие цели, а также об условиях доступа к этим объектам сторонних производителей, а уж забота об эффективности - дело инвестора.
Однако предлагаемый минэкономразвития маневр выглядит привлекательно на бумаге, но приведет ли расширение бюджетных инвестиций к желанному экономическому росту, пока - в отсутствие позитивного опыта государственного инвестирования в нашей стране - остается только гадать.
Чудес не бывает
Итак, проблема нашей инфляции кроется не в роковых 60 долларах за баррель нефти (думаю, что при 10 долларах рост цен был бы не меньше). Цифры инфляции интегрируют глубинные проблемы экономики, которые так и остались нерешенными за годы перехода к рынку. Это и имитация структурных реформ, в результате чего половина отраслей экономики как жила, так и продолжает жить "при совке"; и отсутствие у населения желания, а часто и возможностей обеспечивать свое будущее, не обращаясь к заботливой няньке-правительству; и бюджетный популизм; и качество госаппарата, не позволяющее сомневаться, что инвестиционные деньги бюджета будут истрачены совершенно определенным образом, и многое другое.
Поэтому на вопрос "что делать с инфляций", боюсь, не существует никакого ответа, кроме банального - кропотливо решать все эти задачи и не рассчитывать на чудодейственные рецепты и быстрый успех.