Российская газета | Вы могли бы обозначить масштаб случившегося?
Анатолий Смелянский | "Мастер и Маргарита" на канале "Россия" - попытка массовой культуры освоить элитные слои этой самой культуры. "Низ" и "верх" в искусстве обмениваются беспрерывно: частушки входят в состав поэмы "Двенадцать", Сервантес и Шекспир давно стали чтением для подростков, частью школьной программы. Роман Булгакова прорвался к читателю во второй половине 60-х и в форме литературной ревизии христианского мифа по сути возмещал запретную тогда Библию. С течением времени похождения Воланда стали частью "попсы", появилось множество фанатиков и добровольных следопытов. При этом книга оставалась частью высокой культуры, отбирая и собирая вокруг себя замечательных филологов, философов, религиоведов... Владимир Бортко уже в "Идиоте" осознал возможные последствия прививки великого романа массовому телевизионному "телу". Успех "Идиота" подтолкнул к тому, чтобы представить многомиллионной аудитории самую таинственную и соблазнительную книгу русской литературы ХХ века. Сеанс черной магии в масштабах страны состоялся: в течение нескольких вечеров пустели города, страна сопереживала страстям пророка из Иудеи, напряженно следила за Воландом и Бегемотом, готовилась к первой встрече Мастера и Маргариты. Впервые за много лет государственный канал по-государственному обошелся с рекламой - внутрь "Мастера" ее просто не пустили. За это отдельное спасибо! Короче говоря, наметился некоторый сдвиг в понимании одурманенной и одураченной этим же телевидением публики. Страна пришла смотреть булгаковского "Мастера", и это стихийное голосование, этот чудовищный рейтинг, надеюсь, как-то повернет мозги тех, кто ведет нашу телевизионную паству. "Мы живем, под собою не чуя страны" - вспоминаешь великого современника Булгакова в связи с рейтингом нового сериала.
РГ | Поделитесь своими первыми впечатлениями.
Смелянский | Знаете, Маяковского на скандальной премьере "Турбиных" журналисты атаковали по поводу "первого впечатления". Поэт ответил: надо досмотреть до конца и по хвосту определить - крокодил это или ящерица. Так что давайте сначала посмотрим этот самый "хвост"!
Сейчас же по первой половине сериала одно могу сказать: режиссер, кажется, был страшно зажат зрительскими ожиданиями. Он был гораздо свободней в "Собачьем сердце", в "Идиоте", а здесь он каждый миг чувствует глыбу своей ответственности. Оттого, что нет свободы и бесстрашия, не хватает режиссерской воли, чтобы создать параллельную книге телевизионную реальность. Кстати, и сам Булгаков сталкивался с такой же проблемой, когда вынужден был сочинять инсценировку "Мертвых душ" для МХАТ. Он ведь понимал, что поэму Гоголя инсценировать традиционным способом нельзя. Он хотел решительно пересоздать Гоголя для сцены, разнести поэму "в клочья" (его слова!). А ведь "Мастер", парафраз гоголевской поэмы и гоголевской судьбы, - это "Мертвые души" ХХ века. И тут нужна была иная режиссерская мускулатура, которая позволила бы не просто бережно следовать за текстом, но найти ему инобытие на телеэкране. Нужно было кардинально пересоздавать роман. Пока - по тому, что видел, - этого еще не произошло. Искусство прозы держится на образе рассказчика, на энергии повествования. Когда у Достоевского просили разрешения инсценировать "Преступление и наказание", он в ответ предложил кощунственную вещь: разрушить роман, взять одну его линию и даже придумать новую художественную идею, которая будет соответствовать сцене. Потому что каждой форме искусства соответствует своя художественная идея. Новой художественной идеей должен обладать и телефильм по "Мастеру и Маргарите". Это, конечно, в идеале.
РГ | Есть уступки массовым вкусам?
Смелянский | Они неизбежны, как неизбежно для телевизионного масскульта, чтобы Маргарита рекламировала "Черный жемчуг". Ну это предлагаемые обстоятельства и тут нечего обсуждать. Но иногда уступки возможному невежеству молодой аудитории кажутся наивными. Вот Берлиоз, Бездомный и Воланд обсуждают проблему доказательств бытия бога, поминают старика Канта. Советскому поэту рассуждения немецкого философа не нравятся, и он в связи с этим бухнул, что следовало бы этого Канта года на три да в Соловки. В телеверсии он предлагает отправить Канта "в лагеря": подмена слова, вероятно, идет из опасения, что для современного молодого зрителя Соловки - это лишь место туризма. Мелочь, конечно: смысл не меняется - но звучит как стилистическая пощечина для человека, любящего книгу. Но это, повторяю, редкость, и цепляться не хочется. Вопрос не в том, следовал ли режиссер букве романа. Вопрос иной - обрела ли книга иную телевизионную жизнь? Поживем еще неделю - увидим. В свое время Немирович-Данченко взялся за рискованнейшее предприятие: поставил в два вечера "Братьев Карамазовых". До того в театре к великой прозе не обращались и даже не знали, с какой стороны к ней подойти. Восторга, надо сказать, те "Карамазовы" у пишущей братии не вызвали, но сам режиссер ощутил, что произошел какой-то важнейший сдвиг в самой природе сценического искусства. Он написал тогда Станиславскому, что театр столетиями бродил возле наглухо закрытой калитки по имени мировая проза, и вот теперь эта калитка впервые открыта. Теперь в театре все возможно! И действительно, в ту "калитку" вошел великий театр ХХ века. Тот же Юрий Любимов, который первым у нас дал театральную жизнь "Мастеру", умудрился не поставить за двадцать советских лет ни одной современной пьесы. Он создал театр прозы, в том числе и булгаковской. Так что смею надеяться, что нынешний сериал открывает для массовой культуры ту самую "калитку". Кто в нее войдет и что произойдет - посмотрим, загадывать не берусь. Напомню лишь печальную булгаковскую реплику в адрес своих друзей - режиссеров Художественного театра: "Чтобы гоголевские пленительные фантасмагории разыгрывать, нужно режиссерские таланты в театре иметь".
РГ | Но этот роман - особенно трудный орешек для актеров. Многие недовольны возрастным несовпадением героев и их исполнителей. Пишут, скажем, что Воланд - Басилашвили староват.
Смелянский | Актеров обсуждать не буду. Не потому что нечего сказать. Много есть чего сказать - но актеры народ зависимый, они не свободны, не они выбирают, их выбирают и ведут по тому пути, по которому ведут. Ну смешно же слышать упреки Воланду - Басилашвили, что он староват. Кто-то знает, сколько лет Дьяволу?! Думаю, что он в любом случае постарше Олега Валерьяновича. Или Сережа Безруков, выпускник мхатовской Школы (горжусь этим). Приходилось читать, как некоторые остроумные телезрители готовы были подменить реплики Иешуа Га-Ноцри строчками Есенина: так работает шлейф предыдущих ролей актера. В одних ролях шлейф помогает, в других - чудовищно ограничивает. В данном случае, мне кажется, ограничивает. Может быть, надо было выбрать актера без всякого шлейфа, которому было бы легче добиться состояния "я есмь", без которого нельзя воплотить пророка из Ершалаима. И уж совсем странно озвучивать голосом Иешуа Мастера - такого рода смелость, мне кажется, уничтожает художественный эффект наложения современных и древних глав, переводит очень тонкий и затейливый художественный узор в лобовой прием.
РГ | Многие режиссерские подходы в фильме уже заявлены. Например, подчеркнуты параллели: Каифа - не только Человек в френче, но даже и очевидный Берия...
Смелянский | Эти параллели давно выстроены, есть целая литература на эту тему: кто есть кто и кто кому соответствует. Но это не булгаковская "угадайка", это некое представление о мире и человеке, который за две тысячи лет не изменился в главном (как и московское народонаселение). Человеческая природа задана, мир все время бежит и все время оказывается на одном и том же фатальном перекрестке. Люди могут жить в разных странах, менять маски, приспосабливаться к предлагаемым обстоятельствам, но основные ситуации, испытывающие человека, не меняют и не отменяют изначального морального выбора. В советской России думали, что мы - первые и единственные, а все, что было до нас, - лишь предыстория. А на самом деле мы всего лишь повторяли зады, разыгрывали то, что давно уже разыгралось в Ершалаиме. В одной из пьес Булгакова герой сочиняет машину времени, "чтобы из-под советской власти улететь". "Мастер и Маргарита" - это великая литературная машина, позволившая Булгакову улететь из-под советской власти. Она позволяет читателю - пусть в воображении - улететь из-под любой власти, которой кажется, что она - навсегда. Помню свои первые впечатления от еще не опубликованного романа, когда вдова Булгакова Елена Сергеевна оставила меня на целый день наедине с рукописью. Это потрясающее, до дрожи, чувство размыкания советского сознания в большое время (это я про себя говорю). Бог ты мой, как все повторяется, и совершенно не нужно было озвучивать голосом Га-Ноцри советского писателя, попавшего в психушку за роман об иудейском пророке и Понтии Пилате. Этот монтаж происходит в голове читателя само собой без указующего перста. В "Белой гвардии" один из героев начинает читать священную книгу - и перед ним открывается синяя бездонная мгла веков, коридор тысячелетий. Сходная перспектива открывается и в "Мастере". Не знаю, насколько новый сериал сумеет открыть этот коридор тысячелетий, но исторически полезно пройти через это испытание: многие ведь опять живут в ощущении, что мы должны изобрести что-то небывалое и вновь осчастливить мир. Книга Булгакова, созданная в эпоху кровавой утопии, не была рассчитана на современников. Это, скорее, некое художественное послание. Роман написан о советской цивилизации, но в нем подана весть о том, что эта цивилизация закончится, а Иван Бездомный обретет и дом, и память. Мы живем на исходе той цивилизации, памяти и дома пока не обрели. Булгаковский сериал - шажок в этом отношении, кто бы там в финале ни оказался, крокодил или ящерица.
РГ | Многих волнует проблема Бегемота: можно ли его изобразить в принципе?
Смелянский | После пяти серий можно сказать, что проблема не разрешена: лилипут в плюшевом одеянии - фигура с новогоднего утренника. И это не проблема компьютерных технологий, это проблема смелости и таланта. В спектакле "Мальчики" по Достоевскому у Женовача есть персонаж - собачка. И сцена, где студент Женовача играет эту собачку, изумительная. Я уж не говорю про Евгения Лебедева и его Холстомера! Казалось бы, играть мерина на сцене нельзя, а возникло одно из высших достижений русского актерства. Так что это вопрос дерзания. Но повременю упрекать режиссера и его актеров. И даже готов воззвать к собратьям по перу: подождите уподобляться стражнику с копьем, который наносит Га-Ноцри раны. Все-таки этот сериал обращен к мозгу нации, а не к иным его частям, так охотно эксплуатируемым. Этот "Мастер" все равно заставит задуматься о стране, в которой живем. Образ этой земли во многом сотворили писатели, несколько великих книг, которые позволяют нам, где мы ни были в мире и куда бы нас судьба ни закинула, ощущать связь с этой землей и с нашей историей. Эти книги нас объединяют как народ. Их мы предъявляем миру как главный опыт наших страданий и наших катастроф, которые имеют всеобщий смысл. Телевидение, обращенное к целой стране, эти книги делает продуктом массовой культуры. Резервы неисчерпаемы: есть не тронутый Лесков, не прочитанный Салтыков-Щедрин, только затронутый Толстой и Достоевский. И может быть, после "Идиота" или "Мастера", хоть чуть-чуть ослабеет желание манипулировать толпой, вливая в мозги сериальное пойло, которое не только оглупило публику, но и разрушило само понятие об актерском мастерстве. Название великой книги, принесенной на телеэкран, не дает никакой гарантии успеха, но хотя бы путь указывает к той самой "калитке". Ну не случайно же пустела Москва в эти пять вечеров, а на Патриарших прудах, где я живу, можно было увидеть лишь редких поклонников пивной бутылки, не подозревающих, что находятся они на той самой дорожке, где некогда в весенний день два советских писателя повстречались с сатаной.