Российская газета | Существует мнение, что шум в СМИ вокруг Анны Нетребко начинает перекрывать собственно творчество. Как вы это прокомментируете?
Анна Нетребко | К моему большому сожалению, шумиха в масс-медиа раздулась до невероятных размеров. Особенно в Германии - просто страшно сказать, что там творится. Появляются интервью, которые я никогда не давала. Однажды на обложке журнала я увидела свое лицо, приставленное на чье-то чужое тело. Если судить по прессе, я уже четыре раза была беременна. Вследствие чего якобы несколько раз пыталась отказаться от "Травиаты". То у меня связь с Робби Уильямсом, то с Роландо Виллазоном... ну, с Виллазоном еще понятно: мы с ним много поем вместе и часто играем любовь на сцене, а с Робби Уильямсом-то почему? Все это похоже на бесконечный кошмар.
РГ | Есть ли грань, отделяющая оперу от того, что называется "поп-культурой", и через которую оперной звезде, как бы хороша собой она ни была, переступать не стоит?
Нетребко | Это грань, за которой качество исполнения начало бы падать. Что касается внешности... я молодая, привлекательная женщина, мне нравится хорошо одеваться, и если я фотографируюсь для модного журнала и эти фотографии хорошие, я ничего плохого в этом не вижу. На сцене же я стараюсь держать планку так высоко, как только могу, и каждый раз поднимать ее все выше. Это трудно. Много упреков было в мой адрес после "концертов на стадионах" - огромный тур по городам Германии. Я сама сначала была скептически настроена: микрофоны, тысячи людей. Но программа, которую я исполняю, - та же самая оперная программа, только более популярная, и исполняю я ее так же, как пою ее в театре. Приходится вкладывать даже больше энергии, чтобы всю эту огромную массу людей "завести". Публика устраивала овации, и именно благодаря этим концертам у меня в Германии теперь очень много поклонников.
РГ | Вернемся к зальцбургской "Травиате". Пресса была в восторге, а министр финансов господин Кудрин, который серьезно интересуется оперой, сказал, что это была лучшая "Травиата", которую он когда-либо видел.
Нетребко | Мне очень приятно. Постановка действительно потрясающая. Вилли Деккер - гениальный режиссер. Петь всем было очень непросто, и, может быть, мы немного потеряли настоящее бельканто, но появилась эта сумасшедшая страсть, эти прерывающиеся фразы. И нет статичных моментов - все время какое-то движение.
РГ | Вам не обидно, что эта постановка транслировалась на все европейские страны, кроме нашей?
Нетребко | Очень обидно. Был еще замечательный "Любовный напиток" из Венской Штаатсопер - очаровательный спектакль, в который все влюбились. Его тоже транслировали на Европу, а у нас никто этого не видит, к сожалению.
РГ | На днях вы записали с Валерием Гергиевым новый диск, в который вошли арии из русских опер. Чья это идея и есть ли там что-то из репертуара, который вы еще не исполняли на сцене?
Нетребко | Идея моя. И это было наслаждением - работать с бесподобным оркестром Гергиева! Валерий Абисалович был такой внимательный ко мне, так мне помогал. "Письмо Татьяны", которое в принципе не моя территория и я вряд ли буду его петь на сцене, в записи получилось таким красивым! Не знаю почему, но мне очень трудно петь русскую музыку. Когда год назад я пела "Царскую невесту", мне надо было перестраивать голос, и это очень тяжело! И теперь, когда я в течение двух месяцев готовила и партию Мими, и "Письмо Татьяны", это была огромная разница! На "Письме" я мучилась, не понимала, как к нему подступиться, а с Мими все шло как по маслу. Но в результате и то и другое получилось хорошо. Еще в диске две арии Снегурочки, которые я тоже никогда не буду петь, Марфа из "Царской невесты", каватина и рондо Антониды из "Ивана Сусанина", два романса Рахманинова и сцена из "Войны и мира". Я обожаю Прокофьева и это одна из моих любимых опер.
РГ | Есть ли у вас потребность расширять свой репертуар? И как происходит выбор?
Нетребко | Я знаю много гениальных певцов и певиц, которые всю жизнь шлифовали пять партий, но я бы так не смогла. Мне обязательно нужно что-то менять. Год назад мне говорили: "Какая из тебя Мими?!" А Мими оказалась для меня самой легкой партией. В этом сезоне я спою "Ромео и Джульетту", "Манон" и "Пуритане" - лучшего и представить нельзя. А репертуар выбирается по-разному. Что-то я выбираю сама, что-то - с моим менеджером. Поступают предложения от ведущих театров. Вот Метрополитен-опера предложила мне спеть в "Дон Паскуале" и "Пуританах". Как правило, театры знают мои возможности, мой голос и предлагают то, что должно хорошо получиться.
РГ | А есть что-то, о чем вы мечтаете спеть, но к чему не чувствуете себя готовой?
Нетребко | Есть три партии, которые я обязательно буду петь. Леонора в "Трубадуре", "Тоска" и "Манон Леско". Меня опять станут предостерегать, но эти партии будут моими, я знаю!
РГ | На сколько лет вперед расписаны ваши контракты?
Нетребко | На пять лет. Сейчас будет новая постановка "Свадьбы Фигаро" в Зальцбурге, и я рада вернуться к замечательной партии Сюзанны. Потом "Манон" Массне в Лос-Анджелесе и еще одна "Манон" в Вене с Роберто Аланья. Потом "Пуритане" и "Сомнамбула"...
РГ | "Манон" в Лос-Анджелесе ставит Винсент Петерсон, который снимал ваши оперные клипы?
Нетребко | Да, это его дебют в опере. Я уже видела макет. Действие будет перенесено в Париж 50-х. Я попросила: "Сделай меня красивой". Он обещал. А то иногда так получается... я сейчас "Риголетто" пела в Мюнхене - это был кошмар! Они дали грандиозную рекламу, распродали билеты на аукционе. Постановку я уже видела - действие происходит на планете обезьян. Все обезьяны, а я и Риголетто - астронавты. Конечно, это полный бред, но я даже обезьяной могу быть, если это имеет смысл. У меня была одна репетиция без костюмов в каком-то зале. А когда на меня надели этот жуткий белый парик, который везде прилипал, я уже ни о чем думать не могла. Кругом одни обезьяны, я не понимаю, что мне делать, куда идти. Я ужасно пела, ничего не играла, дирижер тянул темп, все разваливалось. Это было, наверное, самое провальное из моих выступлений. Мне было так обидно, что я ничего не могла дать публике. И это ощущение было не у меня одной. Моим партнером был замечательный Паоло Гаванелли, с которым мы только что с огромным успехом спели "Риголетто" в "Ковент-Гарден". Но что он мог исполнить в скафандре, обращаясь к обезьянам? А Рамон Варгас вообще отказался от этого спектакля. Он честно пытался, почти до конца, но сломался, когда на него стали накладывать волосяную маску: Герцог был гориллой, а Монтероне - орангутангом.
РГ | Как вы работаете? Что для вас важнее - стиль исполнения или техника?
Нетребко | Надо совершенствоваться и технически, и музыкально. Я становлюсь старше, организм меняется, меняется голос. Но я всегда знала, что самое главное - это хорошее крепкое дыхание. Послушайте Ренату Скотто. Я считаю, что таких певиц сейчас не существует вообще! Помимо того, что у нее был потрясающий дыхательный контроль, она могла исполнять партии от высоких колоратурных до драматических. Я слушаю ее Джильду и не могу поверить своим ушам. Это феноменально!
РГ | Вы только что блестяще исполнили Мими в "Богеме". До этого вы пели Мюзетту. Кого петь интереснее?
Нетребко | Они совсем разные. В Мюзетте мне так нравится весь этот бардак устраивать на сцене: ножки позадирать, посуду побить (смеется). Но, конечно, Мими стоит петь уже из-за потрясающей темы "Sono andati? Fingevo di dormire..." Там такая музыка! Когда в "Ковент-Гарден" я посмотрела Анджелу Георгиу, то поняла: "Вот она, Мими - мягкий красивый звук, хрупкая молодая женщина". За два дня я спела Мими четыре раза и не устала, а Джильду спою один раз - и неделю отхожу. На Мими у меня уже контракты практически во всех главных театрах мира, а через год запись на "Дойче Граммофон".
РГ | Я заметил, что у вас в "Богеме" другие костюмы.
Нетребко | Здесь я была немножко примадонной (смеется). Костюмы - из моего гардероба, но я сразу сказала, чтобы не волновались, я не буду выбиваться из стиля спектакля. Поскольку я рисую, то в детстве изучала историю моды и ориентируюсь в том, кто, что и когда носил.
РГ | Чем вы пишете?
Нетребко | Акварелью, маслом, очень нравится графика.
РГ | Время на это остается?
Нетребко | Время есть, вдохновения нету. Сейчас в Мюнхене у меня было свободное время, и мне очень понравились ангелы Рубенса - толстые целлюлитные ангелы (смеется). Я просто влюбилась в них! Мне так захотелось их нарисовать. Пошла в музей, посмотрела эту целлюлитку, потом купила книжку и начала пытаться их изобразить в карандаше. Получилось! Всем понравилось.