У кого-то сразу сорвется с языка вопрос: а для чего еще одна надстройка - для парада? Есть же депутаты от области в Госдуме, сенаторы в Совете Федерации...
Сидят крепко и цепко: денежно, престижно, не мозольно. Опять же, депутатский иммунитет, долгосрочные каникулы и отпуска - хошь на Канары, хошь на горнолыжные тусовки в Альпах. Не проблема. Должностной оклад и треклятые льготы позволяют. Все в своих руках, как говорится. Но не в этом дело. Никто из них не подотчетен местной власти, а лишь в какой-то мере избирателям. По закону не подотчетен. Ему не позвонишь из далеких северов, не прикажешь: слушай, брось ты все к чертовой матери, займись завозом топлива. Сроки кончаются, а у нас три процента (тридцать, пятьдесят, шестьдесят...) от зимних потребностей завезено... Или горючего на посевную не хватает...
Не бросятся ни депутат, ни сенатор - не их это функции. Самый пик проблем "северного завоза" ложится на отпускной пик законодателей. А и займутся - позвонят в то же представительство с целью дать ценные указания...
| Прямая речь |
Владимир Корельский, первый заместитель губернатора Камчатской области, обсуждает с обозревателем "Российской газеты" Анатолием Юрковым
проблемы самого дальневосточного региона России.
Анатолий Юрков | Хоть и с запозданием, но вас, наверное, надо поздравить с успешным проведением референдума об объединении Камчатской области с Корякским автономным округом. Теперь вся Камчатка будет в одних руках. Удовлетворены? Рады?
Владимир Корельский | | Камчатка - это перво-наперво рыба и другие продукты моря. Я имею в виду особый продукт - камчатского краба, популяция которого - десятки миллионов голов - рождается и живет в Охотском море. Такой популяции лучшего в мире краба больше нигде нет. Он появляется на свет и живет в основном в водах Охотского моря - в заливе Шелихова и Пенжинской губе. Территориально - на шельфе, примыкающем к берегам Корякского автономного округа. Там же и наиболее уловистые рыбные места. Прибрежный рыболовный флот концентрируется в Корякии, а рыбоперерабатывающая промышленность - в основном в Камчатской области.
Объединение Камчатки придает управлению рыбным промыслом другое качество. А рыбное дело для Камчатки и Корякии - бюджетообразующая статья - 55-60 процентов дохода. У нас рыба, ракообразные и моллюски - основные статьи экспорта: 97-98 процентов от всей экспортной составляющей.
Юрков | Не считая браконьерской доли?
Корельский | Не считая. Хотя я понимаю подспудный смысл вашего вопроса. Да, может быть, "продукция" браконьеров или, как ее деликатно называют, неучтенная продукция, равна такой же сумме. А может, и больше. Но потому ее и величают неучтенной, что никто не знает, а какая же она на самом деле.
Юрков | А если посчитать от обратного? Взять за мерило урожайные годы лососевых. На Камчатке такие выпадают на четные года?
Корельский | На четные. Самым урожайным был, к примеру, 1998 год. Тогда лосось шел на нерест во все речки, речушки и ручьи. Камчатка оказалась не готова к такому нашествию, власти растерялись. Зато во всеоружии встретили дар природы браконьеры... Тысячами тонн валялись по берегам рек выпотрошенные тушки лосося. А вся добытая браконьерами икра была вывезена в европейскую часть России, в Москву, и продана через магазины. Браконьеры получили баснословную прибыль. А Камчатка в ту зиму мерзла - масштабные отключения электроэнергии, перебои с завозом мазута для котельных, холода в квартирах и домах - не было денег расплатиться с поставщиками.
Юрков | Вы думаете, что, объединившись с Корякией, можно уйти от накопившихся устарелых проблем?
Корельский | Мы знаем, что новых возможностей у объединившихся двух субъектов Федерации всегда больше, чем у одного. Вот на них и рассчитываем. А что будет нелегко - тоже знаем. Как и то, что будет результат.
Юрков | У вас был и второй пункт в вопросах, вынесенных на референдум. Хоть не формальный, но зато персональный.
Корельский | Да, мы просили граждан высказаться, кого бы они хотели видеть персонально губернатором объединившейся Камчатки. Больше 80 процентов участников референдума назвали имя Михаила Борисовича Машковцева. Это и неудивительно, при нем область приобрела устойчивую динамику развития и по этим показателям вышла на уровень Москвы. А это немало.
Юрков | Но положа руку на сердце - сытно, благоустроенно, в тепле, не в нужде живут нынче граждане Камчатского полуострова? Или в основном по христианской заповеди: Бог терпел и нам велел?
Корельский | В нужде. Как и вся Россия.
Юрков | Про всю Россию в другой раз поговорим. Сейчас - про камчатских жителей.
Корельский | Но не может в остро нуждающейся России одна Камчатка как сыр в масле кататься.
Юрков | Не может. Но рыба свежая, недорогая - каждый день, не по праздникам?! Она же вот - в прибрежных водах. Да какая рыба?! Дальневосточный лосось - кета, горбуша, нерка, кижуч... Красная икра тысячами тонн! Камчатский краб!.. Местные власти смирились, что ли, с таким положением, что браконьеры и крабовый промысел взяли в свои руки?
Корельский | Это головная боль центральной власти, а не местной. У центра в руках все правоохранительные органы.
Юрков | Вы хотите сказать, что бороться с камчатским браконьером не обязанность местной власти?
Корельский | Хочу сказать, что первейшая обязанность местной власти - улучшать жизнь людей: чтобы были сыты, обуты и одеты, имели хороший заработок, крышу над головой, тепло и достаток в доме. А охранять природные ресурсы - это взяла на себя центральная власть.
Юрков | А вы как бы сбоку?
Корельский | Нет, с браконьерским разгулом местные власти как были, так и остались лоб в лоб. Похоже, сбоку все еще остаются другие.
Юрков | Про икру...
Корельский | Тысячами тонн ее браконьер в центр гонит. Там она дороже. Больше навару даст. А камчадал банку, другую себе закатает - тем и Масленицу отмечает.
Юрков | Владимир Федорович, все разговоры о Камчатке начинаются и заканчиваются рыбой, крабами, красной икрой, отключениями электричества, холодами. Странно это, если разобраться по существу. Самая горячая, в буквальном смысле, область России, а мерзнет. Ведь на полуострове одних действующих вулканов, если не ошибаюсь, двадцать шесть.
Корельский | Без островов Камчатско-Курильской гряды.
Юрков | Ну вот. Значит, термальных горячих вод хоть залейся. А мерзнете от холода. Еще во времена Советского Союза на полуострове мыли и намывали тоннами золото. Растут хлеб и строевой лес. А свинину везете из Вьетнама, говядину из США, баранину из Новой Зеландии. Осталось только рыбу из Норвегии завозить. Что происходит?
Корельский | То же, что и во всей России. Плюс специфика российских окраин, пограничья. До нас от столицы 11 тысяч 900 километров. Просто помножьте километраж на транспортные тарифы, и во многих случаях выйдет сумма, которая превышает стоимость товара или продукта, который жизненно необходим Камчатке. Дешевле купить на Аляске, в Анкоридже или в Новой Зеландии и морским путем привезти на полуостров.
Юрков | Частный случай или политика?
Корельский | Не знаю, как и ответить. С одной стороны, нынешние федеральные власти декларируют о ставке на окраины, которые гарантируют от сепаратизма. Но ведь с начала девяностых годов идеологи стратегического развития провозглашали приоритет так называемому вахтовому способу освоения окраин. Многие из этих стратегов до сих пор при власти, при деле. Вся транспортная стратегия построена на этой колониальной идеологии: все ради перевозки грузов, а не людей.
Юрков | Идеология идеологией. Давайте сначала о практике.
Корельский | Именно о практике речь. "Вахтовая" стратегия в рыбной отрасли обернулась такой практикой, что стали исчезать с лица земли рыбацкие поселки, а рыбаки пошли по миру в прямом смысле этого слова: многие иностранные суда укомплектованы отличными российскими рыбаками. Приграничные населенные пункты и прибрежные кадры рыбаков стали не нужны новой демократической России. Веками "старая" Россия заманивала сюда молодые кадры, пестовала, соблазняла "северными" надбавками, отпускными льготами, дешевым жильем, учила за государственный счет, а тут вдруг махнула на профессионалов пятого поколения рукой. Мало того, что людей бросила на произвол судьбы - рыбопромысловый флот пустила с молотка. Нужен нам флот или не нужен, стали решать не рыбаки, а приватизаторы. Владельцами его стали вдруг собственники, живущие в Москве, других европейских городах. Им мешало быстро обогащаться коренное население прибрежных населенных пунктов, ибо не могло позволить грабить море, которое их кормило, обувало-одевало из поколения в поколение, давало перспективу молодым. Для них "закон моря" был образом жизни: бери из океана столько, чтобы и самому на прожитье хватило, и морю на развод осталось. А этим, стратегам времянок, нужно было богатство, личное богатство - сегодня, немедленно, сейчас... А то опомнятся люди.
Опомнились. Посчитали. На полвека назад отбросила рыболовство в России эта пиратская стратегия.
Юрков | А где же вы-то были в этой "стратегии", Владимир Федорович? Ведь в начале 90-х годов именно вы возглавляли Госкомрыболовство?
Корельский | Я был в числе тех, кто сопротивлялся этой эпидемии. Потому и оказался в кабинетных высокопоставленных столоначальниках. Но и там сопротивлялся...
Юрков | Подождите, Владимир Федорович, ведь вы занимали заметный пост в рыбной отрасли еще в 2004 году - были руководителем департамента рыбохозяйственной политики в Минсельхозе России. В новой его структуре. Само название вашего департамента указывает на то, что вы прямой и непосредственный разработчик той политики, которая в итоге и дала результат... 1959 года. Правильно я говорю: 2004 год закончила рыбная отрасль, скатившись на сорок пять лет назад?
Корельский | Можно сказать и так. Но это неверно будет. Вот знаковое постановление правительства по рыбным делам N 704 от 20 ноября 2003 года - в его разработке я принимал непосредственное участие, работая в правительстве РФ. Мы его готовили долго и основательно.
Юрков | Да, но итог-то - уровень 1959 года! Вас тоже приглашали на очередное заседание Дальневосточного научно-промыслового совета? Чтобы "выразить поддержку и солидарность по всем направлениям деятельности отраслевого штаба"?
Корельский | Какого штаба? О чем вы?
Юрков | В своем "рыбном досье" я обнаружил любопытный документ, под которым стоит гриф "Государственный комитет Российской Федерации по рыболовству". И дата - 16 ноября 2001 года. Информационно-аналитический центр Госкомрыболовства оповещает через Интернет весь мир честной о том, что на заседании Дальневосточного научно-промыслового совета вице-губернаторы Камчатки, Приморья, Сахалина, Магадана, Корякского автономного округа и Хабаровского края, участвующие в его работе, "выразили поддержку политике Госкомрыболовства, солидарность по всем направлениям деятельности отраслевого штаба". И что особенно интересно, вице-губернаторы самых рыбных краев и областей России "выразили удовлетворение тем, что именно бывший губернатор и опытный политик возглавил" отрасль. Это что, обязательный ритуал со стороны верноподданных?
Корельский | Обязательный или необязательный, но поддержка.
Юрков | Вы тоже прибегали к таким приемам, когда возглавляли Госкомрыболовство?
Корельский | В отношении собственной персоны никогда. Но если требовалось отстоять интересы отрасли, всего рыбного дела, прибегал и я. Впрочем, это обкатанный прием в коридорах власти - опираться на поддержку регионов.
Юрков | Странно.
Корельский | А чего тут странного, когда министерства и ведомства крутятся между двух огней? У нас же фактически два высших исполнительных органа власти. На собственное мнение, так сказать, места не остается. А случается, надо противостоять, как в истории с монетизацией льгот.
Юрков | Не с "огнями" интересно, а с другим. Губернии голосуют за "своего" руководителя, а в это время, как сообщает тот же пресс-релиз, "в этом году (2001-м - А.Ю.) продолжает сохраняться установившаяся стойкая тенденция падения добычи водных биоресурсов в Дальневосточном бассейне. По сравнению с прошлым годом - на 238 тыс. тонн. Или на 12 процентов".
Корельский | Чем больше, тем лучше - по русской пословице.
Юрков | Ну не скажите. Тут количество не всегда переходит в качество. У этого "больше" отрицательный знак.
Корельский | Согласен: растущее поштучное количество власти, на мой взгляд, всегда свидетельство того, что настоящей власти нет.
Юрков | Но вы не видите, как бы это поделикатнее сказать, уродливости в подобного рода реверансах и заверениях, которые ну никак не должны бы вписываться в демократический, порядочный стиль руководства, культивируемый в стране?
Корельский | Но вписываются же.
Юрков | Владимир Федорович, а не обида ли в вас говорит? Или обычная поза "ушедшего" в отставку чиновника: "Это было до меня, я за чужие грехи не отвечаю". Или: "Это случилось после меня - нечего на мою шею чужих собак вешать".
Корельский | Не думаю, я уже научился контролировать свои чувства и мысли. Помните, как Виктор Степанович Черномырдин заседания правительства России раз в месяц начинал словами: "Установилась обнадеживающая динамика в экономике страны. Стабильность в падении показателей. Тенденцию ускорения падения мы преодолели".
Юрков | Виктор Степанович любил говорить красиво. Но та "тенденция" привела к дефолту 1998 года. И хорошо, что с ней, будем надеяться, покончено навсегда.
Корельский | Дай-то Бог.
Юрков | Есть ли в вашей нынешней должности какие-то особые полномочия, о которых не знает широкая общественность? Дали какие-то неведомые полномочия, назначили, утвердили - и к кассе. А вас как?
Корельский | По-деловому. Я чиновник, хоть и руководящий, в администрации исполнительной власти. Губернатор пригласил, я согласился, подписали договор на пять лет - и работай. У меня, как говорят моряки, за кормой почти восьмилетний опыт работы в правительстве РФ на ответственных должностях. Осведомлен, через кого и как надо тот или иной вопрос с пользой решать. Для администрации любого субъекта Федерации важно иметь человека в центре, знающего, с кем можно иметь дело, а с кем лучше не связываться.
Юрков | Есть и в правительственных сферах такие?
Корельский | "Такие" во всех сферах есть. И вне сфер. Иногда копеечное дело для Москвы для Камчатки вырастает до миллионных размеров. Благодаря "умельцам" в каждом деле иметь "свой интерес".
Юрков | У вас как полномочного представителя Камчатки в столице свой офис в уютном центре Москвы, не многочисленный, но свой аппарат, персональный "Мерседес", "закрытая" круглосуточная связь с полуостровом и всей страной... Словом, все честь по чести, солидно, внушительно. А ваши функциональные обязанности соответствуют всему этому?
Корельский | Не соответствуют. Наверное, никому не покажется странным, что губернатор и его администрация стремятся ликвидировать энергетическую зависимость полуострова от внешних поставок энергоносителей. Пока она остается, полуостров как бычок на веревочке у внешних сил: захотят - могут подергать, припугнуть, укоротить поводок, а то и затянуть потуже петлю. Ощущение, скажу вам, не из приятных. Всегда холодок по спине: а если и вовсе оборвется эта веревочка?.. Да еще эти веерные отключения, которыми РАО "ЕЭС России" грозит даже всесильной Москве.
И вот администрация области приняла перспективный инвестиционный проект: строить газопровод "Соболево-Петропавловск-Камчатский".
Юрков | Соболево - это городок на западном побережье Камчатки? Довольно далеко до Петропавловска, который на противоположном берегу полуострова. Это ведь через горы и долины трубу надо прокладывать, через два горных хребта и десятка полтора рек? А деньги?
Корельский | Деньги от чешского инвестора, который готов вложиться в безусловно прибыльное дело на хороших для него условиях.
Юрков | Вы, похоже, олицетворяете собой некий "Главстык" между Камчаткой с ее острыми нуждами и многочисленными интересами, вписывающимися в федеральные планы и во всю российскую жизнь. И разрегулируете эти нужды и интересы по нужным каналам и ячейкам. Контролируете, напоминаете кому надо, чтобы о них не забыли. Таким образом как бы страхуете, предупреждаете появление сепаратистских настроений. Так? Или меня не туда понесло.
Корельский | Думаю, что так. Объективно все так формируется. Хотя мы и не задумываемся о том щекотливом факторе, который вы называете сепаратистскими настроениями. Вот "Главстык" - это точная характеристика моей функции.
Юрков | Где-то прочитал, что побережье Камчатки, ее Охотоморский шельф, богато и нефтяными залежами. Не перспективнее было бы вначале развивать в таком случае нефтедобычу - сразу убили бы двух зайцев: и топливные ресурсы получили, и горючее для растущего автотранспорта?
Корельский | Да, нефть у нас есть. По прогнозам и газом, и нефтью сможем и приторговывать. Когда развернемся. Но пока с добычей новая проблема. 8 августа 2003 года ОАО "НК Роснефть" получило лицензию министерства природных ресурсов на проведение поиска и оценки месторождений углеводородного сырья на Западно-Камчатском шельфе Охотского моря. Информация об этом вызывала ответную реакцию рыбаков и экологов. Вы скорее всего знаете, что все мелководье у западных берегов Камчатки - залив Шелихова, Пенжинская губа и вплоть до Курильских островов - владения самой большой в мире популяции камчатского краба. Здесь в лучшие годы краболовы добывали его 30-50 тысяч тонн. Продукция эта, безусловно, валютная, во много раз ценнее нефти. На нее ажиотажный спрос на мировом рынке. И что важнее всего - возобновляемая, а значит, вечная. Только глупый может согласиться променять шило на мыло.
Протест рыбаков понятен и обоснован по всем параметрам: они не хотят рисковать. По ту сторону риска - потеря работы, потеря перспективы развития, потеря вечного куска хлеба. Ведь пролитая в море нефть не будет разбирать, где нерестилища краба, где трески, а где камбалы и селедки. И на дно не подстелишь соломки для страховки.
Мы провели переговоры с руководством "Роснефти" и достигли взаимопонимания: договорились, что в ближайшие 2-3 года сейсмические, геофизические методы разведки продолжатся, за ними будут наблюдать экологи и природоохранные инспектора.
Юрков | Итоговая оценка простой, похоже, не будет.
Корельский | Речь даже не о простоте или сложности. Речь о степени риска. Это как в случае с Байкалом и нефтяной трубой по его берегам, о чем недавно писала "Российская газета". Речь о степени риска и его последствиях. И в байкальском случае, и в нашем мы рискуем получить длительные по времени и острые социальные последствия. Кому они нужны - народ российский сыт по горло нуждой и засильем чиновничества. А тут еще под вопросом благополучие семьи. Ну сколько можно...
Юрков | Вот вы были одним из высших должностных лиц нашего государства, по чину - государственный советник, по-простонародному - генерал.
Корельский | Адмирал. Адмирал торгово-промыслового флота по ведомственной иерархии - табелю должностных категорий.
Юрков | Вы работали на власть, которая пуще всего на свете боится своевластия регионов или сепаратизма. Так она обычно оценивает любое требование субъектов Федерации поделиться полномочиями. Работая в Белом доме, вы, хотите того или не хотите, но должны были бороться с этим явлением...
Теперь вы один из высших чинов Федерации - первый заместитель губернатора Камчатской области. И все ваши лучшие устремления направлены на то, чтобы защитить интересы Камчатки, ее населения, ее власти. Чем больше в руках полномочий и, стало быть, власти, тем увереннее защита. Не вступаете ли вы в определенные противоречия с самим с собой, своими убеждениями? Если так, то это опасно для вашего здоровья по крайней мере. Или я ошибаюсь?
Корельский | Как сказать... Мы все и всегда кому-то служим. Важно отдавать себе отчет - кому. Определиться с этим краеугольным камнем в фундаменте дома, который мы строим, - Отечества.
Молодым, когда жил и работал на Севере - в Архангельской области, на Мурмане - и когда строил свою карьеру, у меня не было выбора. Я перерабатывал пойманную рыбу, организовывал этот процесс, руководил им - знал, что рыба - это колбаса, которая дешевле мяса, гораздо дешевле. И что на соленой кильке, хамсе и салаке да вареной картошке почти полстраны сидит. А может, и больше. И уж точно - ее будущее. Потому что салака и килька пряного посола в компании с отварной картошкой и ломтем хлеба были на долгие годы основной пищей в общежитиях студентов, рабочих, ПТУ и ремесленных (строительных) училищ. И в армии. Я хочу сказать, что дешевле калорийного полезного питания, чем рыба, не было. У абсолютного большинства народа не было. В этом питании хоть пара селедок, да мои были, мной выловленные. Так кому я служил?
Юрков | Опустимся на грешную землю. Какая у вас на Камчатке очередная заварушка? Имею в виду заявление руководства милиции о ее почти что расформировании, прозвучавшее перед Новым годом?
Корельский | А дело вот в чем. Мировые цены на нефть растут как на дрожжах. Для нефтяных магнатов это, видимо, хорошо, для нашего правительства - тоже. Для нас, северных потребителей, это та самая удавка, о которой я говорил.
У нас цена на мазут подскочила с 2003 года в 7 раз. Никто почему-то не хочет брать во внимание, что за это время баснословно выросли и транспортные тарифы.
Юрков | И у вас нет вариантов?
Корельский | Их ни у кого нет. Проблема не с топливом, проблема со средствами на содержание силовых структур. Мы взяли деньги с той статьи и употребили их, чтобы покрыть недостачу на завоз топлива.
Юрков | Но у вас же и золото есть, и платина, и газ, красная икра и крабы, нефть... А из конфликтов по "нецелевому использованию бюджетных средств" не выходите. Впрочем, сказка про белого бычка.
Корельский | У нас рыбы больше, чем у кого-либо в России. Охотское море пол-Европы и пол-Азии кормит. А мы кредиты у чехов берем, чтобы газовую трубу построить. Неправильно все это.
Юрков | Вы знаете, как "правильно"? Имею в виду администрацию Камчатки.
Корельский | Хозяин тогда чувствует себя хозяином, когда действует не по указке и когда у него за плечами не стоит тенью надсмотрщик над хозяином, придерживает стальной хваткой за локоток. Какая уж тут инициатива.
Юрков | Понимать вашу образную реплику надо так, что нет у вас как хозяев области настоящей, полной самостоятельности, какая Конституцией гарантирована каждому субъекту Федерации?
Корельский | Я этого не говорил. Но вот пример для размышлений. Почему рыбная отрасль рухнула на уровень 1959 года? Причина - раздробленность. Неразбериха в отрасли и как следствие - потеря оперативности в управлении. Впрочем, правительство в начале декабря, рассматривая на своем заседании рыбные дела, в числе "тормозов" называло те же причины. Поборы узаконенные и поборы "по традиции", горючее по заоблачным ценам и рыбные аукционы по продаже квот, когда первоначальные суммы перекрываются в десятки, а то и в сотни раз - все это потом "калькулируется" в стоимость рыбной продукции, уже перешагнувшей цену парной телятины. А в конечном итоге выкачивается из кошелька рядового россиянина, у которого вся доходная часть - зарплата или пенсия. Не надо при этом забывать, что все государство Российское держится на субсидиях того же налогоплательщика.
Юрков | Владимир Федорович, а вам не приходила в голову мысль объявить свободный доступ для всех в годы хоть и редких, но регулярных наплывов лососевых? Раз в пять лет, да и то не подряд, а через десять, пятнадцать путин случается такое, когда лосось валом валит. Не хватает нерестилищ на камчатских невеликих речках, чтобы рыба как следует отнерестилась и дала потомство. Чтобы жители прибрежных населенных пунктов успели засолить на зиму по бочке-другой лосося, навялить и накоптить по десятку-другому килограммов балыков, и уж непременно банки две-три красной икры. Что с ней делать - съесть или выгодно продать - дело хозяев. Но это во сто крат лучше, чем браконьеру отдать на откуп или сгноить. Не пробовали к такому богоугодному делу подступиться? В конце концов должен и дальний поселенец свою выгоду от близкой рыбы иметь.
Корельский | В 2002 году как раз и случилось такое. Губернатор М.Б. Машковцев (после консультаций с Москвой по телефону) распорядился ловить лосось, невзирая на лимиты. В тот год слишком поздно выяснилось, что выдался аномально большой урожай на нерку. Настолько рекордный, что грозил повторением катастроф 1983 и 1998 годов. Ведь переполнение рек идущей на нерест рыбой грозит долговременным недобором урожая в последующих четных годах. И вот губернатор разрешил своей властью лов сверх лимита. Катастрофа не случилась, нерку успели выловить и продать. Нерест ее прошел удачно, потомство уцелело.
Но вскорости на губернатора М.Б. Машковцева было заведено уголовное дело. Чего ему только не шили... Хотя те, кто "дело" завел, знали, что это пустая трата времени и сил.
10 июня 2005 года дело закрыли. Перспектив у него не было.
Юрков | Рецидив может повториться?
Корельский | Может. Дело в том, что почти каждая путина по-своему непредсказуема. Инфраструктура побережья Дальнего Востока по-прежнему плохо развита. Около 30 процентов нерестовых рек не обслуживаются рыбаками - рук не хватает. Прибавьте к этому браконьерство, о котором мы с вами уже говорили.
По некоторым оценкам, Камчатка, например, при определенных условиях могла бы дать улов в размере 400 тысяч тонн лососевых. Если эти расчеты "наложить" на все дальневосточное побережье, можно было бы ожидать прибавку до 700 тысяч тонн или даже до миллиона. На это наша надежда. От путины Камчатская область получает в бюджет от 150 до 400 миллионов рублей. От рыбных аукционов 700-750 миллионов рублей. Но это раз в пятилетие. Так что нынче, без преувеличения, Камчатку море кормит. Потому мы так остро реагируем на все, что касается рыболовства.