- У вас привычка играть военных?
- Форма мне идет.
- Как вы работали над ролью главы МГБ Абакумова?
- Все произошло достаточно быстро. Репетировали перед съемками с партнерами и Глебом Анатольевичем Панфиловым. Просматривали документальные фильмы про Абакумова. Так удивительным образом совпало, что один из них как раз показали по телевидению. Приехал я после репетиции домой, включил телевизор, а там - мой герой на экране...
- И какой была атмосфера на площадке?
- Замечательная. Для артистов были созданы идеальные условия. В актерской профессии ничего не уходит в песок, все идет в копилку - знания, личный опыт, переживания, наблюдения.
- Одни артисты, создавая образ, привносят краски из собственного опыта, другие - фантазируют. К какой категории относитесь вы?
- Ко второй. Я представил его, каким он может быть, когда остается один в кабинете: как он ведет себя, какие у него привычки, что он себе позволяет. Затем я представил, какой он с подчиненным: как себя держит, как говорит... Затем он предстал в моем сознании в третьей ипостаси - какой он с арестантами. И еще - какой он наедине с собой. Это пять основных сцен, пять ситуаций, в которых проявлялись его характер и в целом личность. Потому что он личность неординарная. Эти пять ситуаций, вместившиеся в одну серию, раскрывают Абакумова. Он в каждой сцене - разный. И он разный - по нарастающей.
- Но не слишком ли человечным он у вас получился? Ведь на нем лежит ответственность за террор, расстрелы людей...
- Такими понятиями, как "сволочь", артисты не оперируют. Нет ни плохих, ни хороших. У каждого хорошего человека есть что-то плохое в характере, в поступках - и наоборот.У плохого находить что-то хорошее - это не я придумал.
- Во время встречи со Сталиным у вашего героя буквально на глазах у зрителей на лбу выступает пот. Как вам удалось его "выжать" в нужную минуту?
- Чаю выпил очень горячего перед съемкой.
- Это ваш не первый антисталинский сериал. Можно ли считать, что появление "Детей Арбата", "В круге первом" - это реабилитация в кино целых поколений, которые были вычеркнуты из социальной жизни нашей страны?
- Конечно. Наши отцы, наши деды жили в условиях тоталитарного давления: это внешне был каток, но внутри они могли быть свободными людьми. Они радовались жизни. Для кого-то были это черные дни, для кого-то светлые. Это - история. Мы не можем это ни зачеркнуть, ни переписать. Это не в нашей власти. Мы задеваем зрителя, если есть зрительский интерес к этой теме. Но ни "Детей Арбата", ни "В круге первом" я сериалами не назову. Это многосерийное художественное кино.
- Это фильм-покаяние?
- Можно сказать и так. Нагрешили-то много. Люди даже не захоронены по-человечески. Пока в земле лежат такие тела, не может быть покоя. Дед мой тоже где-то лежит в безымянной могиле. Он пропал без вести. Баба Паня получила сообщение через месяц после начала Великой Отечественной войны...
- Откуда вы родом?
- Я родился в Подмосковье. Но горжусь тем, что мои родственники по отцовской линии - казаки. Хотя, наверное, не имею права называть себя казаком. У казаков есть такое понятие: казак - сын казачий - и хрен собачий...
- Но казачья кровь в вас говорит?
- Я люблю оружие. Охоту. Рыбалку. В детстве даже мечтал быть егерем, лесником.
- Репрессии задели вашу семью?
- Моего прадеда по отцовской линии расстреляли. Отец ездил с какими-то документами - добивался реабилитации. Документов было целый чемодан.
- Прадеда расстреляли в период раскулачивания?
- Да. При этом дед был ярым коммунистом. В коммунизм искренне верил, хотя тоже пострадал: якобы "за троцкизм" был лишен права преподавания в университете. Преподавал историю в школе рабочей молодежи.
- Солженицына до съемок фильма читали?
- "В круге первом" читалось тяжело. В запрещенные времена читал "Архипелаг ГУЛАГ" в ксероксе, втихаря, совершенно истрепанный экземпляр. Был шок от прочтения. Философские рассуждения я "промахивал", но информацию "пожирал", лагерные истории. Я не ожидал, что мне достанется Абакумов. Когда Панфилов пригласил меня и сказал, что он хочет, чтобы я сыграл Абакумова, я опешил.
- Почему?
- А он двухметрового роста. Этот человек с четырьмя классами образования прошел всю номенклатурную лестницу и дошел до министерского поста. Он создал СМЕРШ, который идеально работал всю войну. Нужно было играть не человека, а роль личности в истории. Но мне сказали: "Рост тебя не должен волновать. Это наша забота".
- Внешней схожести добивались?
- Портретного сходства с ним я у себя не находил. Но в этом и не было необходимости. Из моих волос "делали чуб" назад и открывали лоб. Из грима ничего не было. Я играл со своим лицом.
- Каким на самом деле был, по-вашему, Абакумов?
- Он - человек системы. Прекрасно все понимал. У него были блестящие мозги. Он держался крепко. Понимал прекрасно: если не он, так его. И он держал под контролем мощную организацию. Вот почему появилась в кадре гиря в его руке: это мощная здоровая личность, он занимался спортом. Прием с гирей нашелся в ходе репетиций: мой герой читает глазами документы, а подспудно гирю в руках "качает". В то же время он испытывал страх перед поездками в Кунцево, на Ближнюю дачу. Мне хотелось показать и его силу, и человеческую слабость.
- Абакумов Сталина боялся?
- Да. Хотя во всех других ситуациях был очень смелым. Но не было человека, кто тогда абсолютно не боялся Сталина.
- Тучи над ним сгущаются?
- Сгущаются. В конце фильма показаны времена, когда Берия все же берет верх над Абакумовым.
- Вы сами смотрите теперь фильм по телевидению?
- Нет, я супругу и сына попросил записать хотя бы две первые серии. Мой герой появляется в начале и в конце фильма. Когда будет фильм на DVD, я его посмотрю без рекламы, без памперсов, без прокладок. Может, появится пара свободных вечеров. Сейчас - съемки. Приезжаем на "Мосфильм" к 10.00, уезжаем после 12 ночи.
- Много репетировали?
- Раза три с разными партнерами, но это хорошая тенденция: прежде чем выходить вживую на площадку, если сцены достаточно сложные внутри, надо репетировать. Когда роль много раз проговаривается, остается потом хорошая "выжимка". Мы только "включали" свою собственную природу - и все. Это было 6 дней праздника для меня.
- Какой Панфилов на съемочной площадке?
- Светлый. Творческий. Он обожает артистов, прощает им все. Дает точные, подчас театральные замечания, он - мягкий. Никуда не спешит.
- Что вам дает кислород на площадке?
- Режиссер - мастер. Партнеры. Дисциплина. Все подчинено только делу, потому что на экране потом появится артист, а не то, что было за кадром. А когда появляется всеобщее внимание, то возникает ощущение, что ты не имеешь права подвести.
- Вам не надоело играть отрицательных персонажей?
- Да нет... Хотя в "Штрафбате" у меня герой - бяка, и в "Солдатах", и в "Карусели". Поиграл "гадов"...
- Какими ролями гордитесь?
- Ну, я больше самоед, хотя в каждую роль вложены нервные клетки. В свою актерскую кухню я редко кого впускаю. Я самокритичен. Мне редко что нравится. Но "В круге первом" я сыграл достойно.
- Вы начали сниматься в кино еще в детстве?
- В 9 лет я сыграл Гекльберри Финна в фильме Георгия Данелии "Совсем пропащий". Мой отец работал режиссером на телевидении. Жили мы в подмосковном Дедовске. Однажды мать сказала отцу про меня, чтобы он забрал нас с собой на работу, на съемки. Через две недели я уже играл Гека Финна в компании Евгения Леонова, Ирины Скобцевой, Вахтанга Кикабидзе.
- Коллеги поздравляют вас?
- Да. Никита Сергеевич Михалков поздравил с работой "В круге первом". А это самая дорогая оценка. Больше награды нет. Никакими "Никами" это не перекрыть. Это дороже призов. Это дает внутренний стимул для дальнейшей работы.
- Сейчас вы как раз снимаетесь у него в "Двенадцати разгневанных мужчинах".
- Это как провидение. Господь свел. Такие приглашения бывают редко. Я очень хотел поработать у Никиты Сергеевича, мне грех жаловаться. Я работал с Данелией, Гайдаем... И вдруг - как снег на голову. Позвонили в начале декабря. У меня перехватило дух. Для актера это счастье - заниматься любимой профессией с мастером уровня Михалкова, он может поставить более сложные задачи, чем ты себе вообразить сможешь. Хотя это и безумно тяжело.
- Кто ваш герой?
- Один из рассерженных мужчин. Один из присяжных. Они у нас все по номерам. Я - номер шесть. Нет ни главных, ни второстепенных героев. По сюжету мальчик убивает приемного отца, и мы решаем его судьбу...