Бывший калининградский вице-губернатор потребовал привлечь к уголовной ответственности руководство медиахолдинга "НТРК "Каскад" по подозрению в присвоении 2,9 млн. рублей. Но, похоже, тут дело в другом: идет кампания по выборам в областной парламент, и кто-то просто намерен взять медиахолдинг под контроль.
В Тульской области - другая история. Там прекращена трансляция программ телекомпании "Плюс 12". Отключение от эфира произошло не без участия заинтересованных лиц - лояльных областным властям депутатов городской Думы. Причем, по словам члена ОП Эдуарда Сагалаева, канал был отключен "в нарушение всех правил и законодательства, которое предписывает по крайней мере предупреждать об отключении за 30 дней".
Подобными сюжетами полнится хроника скандалов и конфликтов в отечественных СМИ. Сообщив о том, что происходит с телевидением в Калининграде и Туле (члены ОП созвали для этого пресс-конференцию), председатель комиссии Павел Гусев поднялся до обобщений: "Региональные СМИ находятся в роли пристяжных лошадок руководителей регионов и не просто искажают информацию, а подают ее в совершенно ином свете".
Констатация очевидного разочаровала. Это, прямо скажем, не совсем то, чего общество (а уж калининградские и тульские тележурналисты - в первую очередь) вправе было бы ожидать от своих избранников. Деятельное и действенное вмешательство в конфликт - вот на что хотелось бы рассчитывать в этом и подобных случаях. Увы. "Предать скандалы гласности - это единственное, что мы можем", - посетовал Эдуард Сагалаев.
Ну что ж, если так, то делегированные в ОП защитники свободы слова по реальным возможностям, им предоставленным, мало чем отличаются от своих подзащитных. Печатные и электронные СМИ, они ведь тоже только то и могут, что информировать публику о фактах беззакония, мздоимства, воровства и т.п., а принимать меры - это уж дело властей (времена, когда фельетон в "Правде" был беллетризованным ордером на арест, слава богу, прошли). Но если пресса - общественный рупор, не более, то орган гражданского контроля над властью, на мой взгляд, еще и общественный инструмент.
Собственно, с этим никто и не спорит. Да, инструмент. Однако во всем, что касается прессы, он заточен лишь в одну сторону. Ну в самом деле. Палата может сообщать о нарушениях свободы слова в правоохранительные, надзорные или регистрационные органы. Свои заключения члены палаты вправе направлять руководителям СМИ, допустившим нарушения, их учредителям, а также любым другим "должностным лицам" и "иным компетентным госорганам".
Короче, Общественная палата, как сказано в законе, наделена правом осуществлять контроль за "соблюдением свободы слова в СМИ". "В СМИ" - значит внутри информационного пространства. Попросту говоря, в компетенции палаты - интересоваться тем, как ведет себя пресса. Не отступают ли журналисты от буквы и духа закона. Не пренебрегают ли профессиональной этикой. Это нормальный интерес. Тем более что поводов для предъявления общественного счета российская пресса предоставляет в щедром избытке. Как показали недавние опросы в Москве, 49 процентов граждан требуют ввести цезуру на центральных телеканалах. Среднероссийская же цифирь, отражающая такое желание, и того внушительнее: 75-80 процентов. Впрочем, расшифровка этого показателя делает его не столь уж беспросветным. Граждане хотят не политической цензуры, а нравственной. Требуют ввести запрет не на общественную экспертизу действий власти, не на открытые дискуссии между различными политическими силами, а на тиражирование пошлости, демонстрацию по ТВ сцен насилия и жестокости и прочую "чернуху".
Откликом на этот массовый запрос и стали поправки к Закону "Об Общественной палате", наделяющие ее правом контролировать деятельность прессы.
Разумеется, лучший способ для СМИ избежать регулирования (государством ли, Общественной палатой) - это саморегулирование. Но добровольно принятые медиасообществом этические кодексы то и дело нарушаются. Хартия телевещателей "Против насилия и жестокости" трещит под напором непотребной продукции. Помню, как побывала в Москве представительная делегация Всемирного комитета свободы прессы. Международные эксперты изучали документы, встречались с журналистами и политическими деятелями, беседовали с представителями власти. И пришли к выводу, что свобода прессы в России подвергается испытаниям. В числе угроз ей наши зарубежные коллеги назвали и такую: отсутствие высоких этических и профессиональных стандартов в самой журналистской среде.
Все это так. Но хотелось бы уяснить и другое. Общественная палата намерена лишь пресекать злоупотребления свободой слова со стороны СМИ или своим авторитетным вмешательством она еще будет ограждать ее от посягательств извне (диктата властей, произвола собственников, экономического удушения)? И станет ли палата реагировать на некоторые тенденции, тревожащие журналистское сообщество. К примеру, на попытки возбуждать уголовные дела против представителей прессы, когда достаточно гражданского иска о защите чести и достоинства.
Эта форма борьбы с журналистами - через уголовное преследование за клевету - становится все более популярной. Элементарная месть за публикацию камуфлируется судебным разбирательством. Расчет тех, кто осваивает новые технологии давления на журналистов, вполне понятен. После пары вызовов в суд у автора возникает естественное желание избежать третьей повестки.
По обвинению в клевете в Москве едва не отправили за решетку корреспондента журнала "Компьютерра" Дмитрия Коровина, разоблачившего компьютерных пиратов. В Рязани отдали под суд журналиста Михаила Комарова за то, что героя своей статьи назвал олигархом. За подписание номера с "клеветнической" статьей едва не схлопотал тюремный срок Максим Глазунов, заместитель главного редактора популярной в Красноярске "Сегодняшней газеты".
Донесений с фронта судебной борьбы не против представителей прессы, а в их защиту куда как меньше. Вот, скажем, один из вопросов, который Общественная палата может и обязана поставить: почему серия заказных убийств журналистов в Тольятти до сих пор не расследована?
ЕСЛИ Общественная палата не вменит себе в обязанность защищать свободу слова от покушений на нее, журналистов - от несправедливых гонений, а будет лишь выискивать нарушения в деятельности СМИ и сообщать об этом куда следует, что мы получим? Гражданский надзор над прессой, которая сама является важным элементом гражданского общества?
Контроль за соблюдением свободы слова - вещь, несомненно, полезная. Но не только "в СМИ", а еще и "в отношении СМИ". Этот общественный инструмент должен быть обоюдоострым.