Бой с тенью - на выживание
Российская газета | Сергей Григорьевич, грабить страну стали не меньше?
Сергей Мещеряков | Расхищают изощреннее. Криминал пользуется малейшими лазейками в законодательстве. Вот цифры: сектор реальной экономики вырос на 10 процентов, а незаконное обналичивание денег - на 38.
РГ | И чем эти цифры страшные?
Мещеряков | Тем, что неконтролируемый оборот денег разъедает экономику. Простейший пример - рынок информационных SMS-услуг, контент программ, мелодий телефонных звонков, различных видеоприложений и игр. Объем его на территории Российской Федерации в 2005 году оценен в 500 млн. долларов США. Немало фирм, занимающихся этим видом деятельности, налоговые платежи и сборы не платит, кратковременно действуя на рынке услуг - один-два месяца. Затем перерегистрируются под новыми названиями. Даже крупные игроки не имеют всех необходимых лицензий и разрешений. Фактически это те же подпольные цеха, где дешевая рабсила и не надо платить ни страховку, ни социалку. В итоге продукция легальных предприятий становится неконкурентоспособной.
РГ | Выходит, экономическая преступность стала более интеллектуальной?
Мещеряков | Да. Мы постоянно вскрываем новые схемы легализации преступных капиталов с использованием зарубежных юрисдикций, международных трастовых и секретарских компаний. Появились варианты финансовых и биржевых мошенничеств с помощью иностранных финансовых провайдеров. Они незаконно переводят деньги за рубеж под видом перестрахования в офшорные компании, фиктивно страхуют риски, создают "зарплатные" схемы.
Банковский вклад террористам
РГ | И каков ваш ответ?
Мещеряков | Мы проводим мониторинг, анализируем экономические угрозы. Большое значение имеет тесное взаимодействие с финансовой разведкой, Банком России и Федеральной налоговой службой, зарубежными коллегами. Например, в прошлом году нам удалось в четыре раза снизить сумму незаконно обналиченных средств с использованием паспортов иностранных граждан.
РГ | А если "обналичка" проводится на российские паспорта?
Мещеряков | Проблема в том, что у нас до сих пор нет единой базы данных утерянных и украденных документов. В итоге две трети всех незаконных выдач наличных сегодня происходит на украденные паспорта, в том числе и на умерших людей. Речь об огромных суммах: в одном из уголовных дел фигурировало 7,5 миллиарда рублей.
За год к нам пришло девятьсот две тысячи запросов от Федеральной налоговой службы - подтвердите чистоту паспорта. Но базы данных-то нет, и мы сумели дать в установленные сроки только шестьсот двадцать две тысячи ответов. А фирма регистрируется за пять дней. Если наш ответ приходит спустя неделю, он уже никому не интересен. В результате без должного контроля правоохранительных органов в России было создано 300 тысяч фирм. Часть из них может оказаться криминальной, но ликвидировать их можно только через суд.
РГ | Но ведь и сами банки далеко не всегда невинные жертвы мошенников.
Мещеряков | Согласен. За участие в легализации преступных доходов в прошлом году были отозваны лицензии у 35 банков. Суммы впечатляют. К примеру, банк "Эмал" легализовал 15 миллиардов рублей - это сопоставимо с целой федеральной программой. Группа московских банков "отмыла" 130 миллиардов рублей - годовой бюджет пяти областей. Но как только мы создали эффективную систему противодействия "теневым финансистам" в Москве и Московской области, нелегальные деньги тут же переместились в другие регионы. Реализуем Концепцию национальной стратегии по противодействию легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма, утвержденную президентом России в июне прошлого года.
РГ | Есть ли у вас факты, когда российские банки подпитывали террористов?
Мещеряков | Сейчас, например, расследуем деятельность одного дагестанского банка в Москве. Через него на подставные фирмы на Северном Кавказе перечислено несколько миллионов рублей для банды уже убитого террориста Расула Мукашарипова. При обыске в банке обнаружили неоформленные десять миллионов рублей, десятки тысяч долларов и евро, бриллианты на миллион долларов.
РГ | Что вы считаете экономической угрозой номер один? Коррупцию? Перекачку капиталов? Подпольный бизнес?
Мещеряков | Часто это все взаимосвязано. Вообще мы работаем по четырем десяткам направлений. Приоритет - борьба с криминалом в стратегически важных отраслях, снижение доли теневой экономики. Здесь и противодействие легализации преступно нажитых средств, и защита кредитно-финансовой и бюджетной систем государства, и борьба с коррупцией. Только за прошлый год выявлено около 10 тысяч взяток.
Голливуд снабжает пиратов
РГ | Еще одна сфера вашей работы - борьба с контрафактом, которой народ не очень сочувствует. Ведь тот же пиратский диск всегда намного дешевле лицензионного. Какое покупателю дело до авторских прав поп-звезды?
Мещеряков | С одной стороны, вы правы: цены на лицензионную продукцию завышены. И встречаясь с западными коллегами, я говорил им, что надо умерить аппетиты. Но не все так просто. Отношение к пиратским изделиям - это и показатель нашей цивилизованности, деловой репутации России. А пиратское производство - это все та же теневая экономика.
РГ | И каковы масштабы пиратства в России?
Мещеряков | В прошлом году мы закрыли 250 теневых предприятий, ущерб от деятельности которых превысил 30 миллиардов рублей. Для сравнения: легальных заводов по производству компакт-дисков в России лишь 48.
РГ | Но ведь установить линию для изготовления CD весьма непросто. Откуда станочки?
Мещеряков | Нас обвиняют в отсутствии эффективного контроля за производством и оборотом DVD и CD-продукции. Но все заводы и дополнительное оборудование по быстрому уничтожению контрафактной продукции завезены к нам из Европы. При этом без уведомления российских правоохранительных и контролирующих органов. Зарубежные партнеры разводят руками - бизнес. А откуда записи фильмов попадают к нам в Россию, причем еще до показов в США и Европе? Не из Голливуда?
Кто - в лес, кто - за икрой
РГ | Судя по вашим сводкам, все больше в тень уходит лесной бизнес...
Мещеряков | Да. И масштабы махинаций с лесом угрожающие. Россия - один из основных экспортеров леса на мировом рынке, а получает налогов за пользование лесным фондом лишь 4 миллиарда рублей. Зато преступлений - целый букет: от контрабанды до противоправных захватов лесных земель. Только в не самой лесной Курганской области возбуждено 11 уголовных дел, сумма ущерба лишь по одному из которых - 700 миллионов рублей. А теперь сравните с налогом от всей отрасли. За счет нашего успешно развиваются целые страны, продавая в Россию по высоким ценам паркет, евровагонку, мебель из российских же пиломатериалов.
РГ | В нашей действительности вообще много непонятного. Вот лов осетровых в России вроде бы запрещен, а рынки забиты севрюгой и черной икрой. Куда смотрит милиция?
Мещеряков | Милиция все это видит. Государственных квот на вылов осетра действительно нет, разрешен лишь лов в научных целях - 343 тонны в год. На прилавках же - десятки тысяч тонн деликатесов. Как объясняют продавцы, это конфискат, изъятый у браконьеров, и остатки научного лова. Под таким видом все это поступает и на предприятия переработки.
РГ | И вы верите?
Мещеряков | Нет, конечно. Это лазейка для легализации преступных схем. В прошлом году мы выявили 12 тысяч преступлений, ущерб по ним - около 5 миллиардов рублей.
РГ | И вот вы раскрываете тысячи преступлений, а преступников меньше не становится. Как у гидры - вместо одной отрубленной головы вырастают две. Почему?
Мещеряков | Во-первых, коррупция. Большинство экономических преступлений совершаются при участии должностных лиц разных уровней, в том числе так называемых "белых воротничков". А все эти "недружественные поглощения", "рейдеры" и "гринмейлы" - разве они возможны без коррупции, использования административного ресурса, неправомерных решений?
РГ | А во-вторых?
Мещеряков | Несовершенство законодательства. К примеру, за незаконную вырубку леса или за контрафактное производство сегодня предусмотрена во многом символическая ответственность. Нет института конфискации. Зачастую даже нельзя изъять оборудование, на котором делали те же пиратские диски. Масса вопросов по таможенной нормативно-правовой базе и лицензионной деятельности.
РГ | Но ведь МВД может активно влиять на разработку законов. Что вам мешает?
Мещеряков | Мы активно участвуем в формировании нормативно-правовой базы, адекватной нынешним условиям. Однако многие наши законодательные инициативы зависают в инстанциях. Их рассматривают годами.
Тем не менее у нас есть способы обеспечения экономической безопасности страны - создание условий для добросовестной рыночной конкуренции, эффективная защита инвестиций в экономику России и бизнеса в целом.