А полиция до сих пор с маниакальным упорством исполняет свои, зачастую нелогичные приказы, придуманные то ли ангелами, то ли людьми, никогда не бывавшими на соревнованиях и далекими от прохождения контроля на олимпийских объектах. На все сто процентов я прочувствовала весь комизм ситуации, пытаясь попасть во временное обиталище спортсменов. Забегая вперед, замечу, что сделать это мне удалось лишь благодаря упорству и вопреки действиям обслуживающего персонала.
Прекрасным солнечным днем представители пресс-службы Олимпийского комитета России (ОКР) сообщили, что меня внесли в списки гостей Олимпийской деревни и я могу идти туда, не боясь контрольно-пропускных пунктов и рвения волонтеров. Я направилась к мосту, который необходимо перейти, дабы попасть из главного пресс-центра Олимпиады в деревню спортсменов, и пристроилась в конец очереди на досмотр. Но пройти мне его удалось не сразу.
- Мы не можем вас здесь пропустить, - нацепив заготовленную заранее извиняющуюся улыбку, ответил единственный англоговорящий волонтер. - У нас сломалась рамка металлоискателя, обещают починить через полчасика.
Тут настала моя очередь удивляться: а почему, собственно, они не могут осмотреть вещи с помощью небольших металлоискателей, исправность которых сомнений не вызывала?
- Мы можем сделать такое исключение только для спортсменов, членов Международного олимпийского комитета и представителей Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), - последовал уже заученный ответ, и волонтер показал на плакатике с описанием зон действия разных аккредитаций дописанное от руки нововведение.
Я поинтересовалась: что же мне остается?
- Ну вы можете попасть туда с другого входа, - все с той же улыбкой сообщил мне волонтер, проводя указательным жестом по периметру деревни, растянувшемуся примерно километров на пятнадцать.
К счастью, на помощь пришел другой волонтер, испытывающий те же проблемы, что и я: "Мне тоже нужно в деревню, и я очень спешу. Если хотите, можем попробовать добраться на общественном транспорте". В итоге спустя час с помощью одного трамвая и двух автобусов мы благополучно добрались до нужного места.
Сдав паспорт и получив взамен гостевой пропуск, я отправилась на поиски площади для приветствий, где у меня была назначена встреча с руководителем Российской антидопинговой службы Николаем Дурмановым.
Направляясь к российскому штабу, мы прошли столовую для спортсменов и помещения для отдыха. Там играли в бильярд и аэрохоккей и представители нашей страны, пытаясь отвлечься от предстартовых волнений. На подходе к временному пристанищу нашей сборной, расположившейся в трех домиках с веселенькой раскраской, я увидела уже знакомых чебурашек в конькобежной форме, биатлонном комбинезоне, с хоккейной клюшкой и неизменной надписью компании-спонсора, уже доставившей немало проблем российской команде.
Сам штаб представляет собой довольно большую комнату с длинным столом посредине, за которым проходят ежедневные собрания руководства команды. В одном из углов на возвышении - традиционная икона Георгия Победоносца, сопровождающая российскую сборную на Играх.
У процедурного стола свои вещи собирала белокурая фигуристка, выступающая за Армению. Спустя пару минут, в комнату зашла девушка невысокого роста в российской форме. Как выяснилось, это представительница шорт-трека явилась на массаж. Вообще же вечер выдался довольно тихий. То ли атлеты в большинстве своем разошлись по номерам, дабы сосредоточиться на своих программах, то ли, наоборот, вооружившись флажками и плакатами, разъехались по туринским стадионам, но деревня выглядела спокойной и малолюдной.
Попытка закурить по пути назад тут же была пресечена проходящим мимо добровольцем, который не поленился прочесть целую лекцию об экологических чистых Играх и необходимости ограждения спортсменов от разного рода вредных привычек.
- Вся деревня простроена согласно биоархитектурным критериям, - гордо подчеркнул человек в униформе. - Но 60 процентов необходимой ей электроэнергии вырабатывается с помощью Солнца...
У выхода из деревни я снова встретила знакомого волонтера, который отчаянно ругался:
- Мне сказали, что я не могу вернуться в пресс-центр по мосту, так как заходил не с той стороны. А движение общественного транспорта здесь одностороннее, и теперь мне придется обратно идти пешком. Кому понадобился этот театр абсурда?..
Ответить ему мне было нечего.