Каналы так "грузили" патриотическими эмоциями и нас, зрителей, и спортсменов, что ни мы, ни они не выдержали. В результате у страны - недосып, фрустрация и дурное настроение на несколько дней. А тут еще весенний авитаминоз...
Как я чуть не стал русофобом
Оно, конечно, когда реваншистские страсти выливаются в болельщицкий экстаз, то это лучше, чем если бы они трансформировались в имперскую агрессию или в погромы на этнической почве. Но все-таки надо ли себя доводить до такой патриотической истерики, в какую впадали комментаторы Виктор Гусев (Первый канал) и Дмитрий Губерниев "Спорт"?
Последний особенно отличался. Он доходил до исступления в моменты, когда наши брали верх в чем-либо или где-либо. Его истошные вопли: "Наши - впереди!!!" и "Мы - чемпионы!!!", "Победа!!!" не знаю, как кому, но мне сильно остужали радость и, признаюсь, отравляли гордость за успехи соотечественников. А уж когда, если я правильно помню, Григорий Талтвадзе ("Россия"), комментировавший полуфинал "Россия - Канада", сравнил Александра Овечкина, "освободившего точным броском шайбы Турин от канадцев", с другим Александром - Суворовым, "изгнавшим несколько веков назад австрийцев из того же Турина", то это было уже даже не смешно. Особенно после того, как почти сразу сначала финны, а затем чехи освободили хоккейный Олимп от нас, потомков великого полководца.
На телеканале "Спорт" комментатор, порадовавшись за "серебро" Дементьева в марафоне, не удержался, чтобы не уязвить проигравшего: "А Ангелер остался без награды не солоно хлебавши".
Еще немного, и под впечатлением репортажей с олимпийских арен я бы стал безродным космополитом. И более того - злобным антипатриотом, отчаянным русофобом, но, слава богу, у меня были на "тарелочке" с голубой каемочкой плюсовые каналы НТВ.
Скажи мне: с кем из комментаторов ты болеешь...
Сегодня пошла на телевидении такая жизнь, что можно выбирать комментатора по вкусу, по группе крови, по душе. И все благодаря нездоровой конкуренции между каналами.
ВГТРК и Первый, как дети лейтенанта Шмидта, сначала заключили конвенцию о разделе олимпийского пирога, а затем кто-то из них оказался нарушителем ее - Михаилом Самуэлевичем Паниковским. Кто именно - Эрнст или Добродеев, - уже не существенно.
Оба федеральных канала давно живут, как Паниковский с Балагановым, - то жестоко дерутся из-за проектов, то трогательно сотрудничают в распиливании рекламных бюджетов. И нет на них Остапа Бендера.
Впрочем, почему нет? Им оказался в данном случае НТВ+ с тремя спортивными каналами. Они показывали все то же самое, но в большем объеме и по-своему - в авторской интерпретации команды классных профессионалов.
Борис Майоров, Василий Уткин, Юрий Розанов, Денис Косинов, Василий Парников, Елизавета Кожевникова до тонкости понимают свой предмет, с листа "читают" игру, гонки, прыжки.
В арсенале выразительных средств у Гусева, к примеру, только две педали - болельщицкий азарт и патриотизм. Он на них и жмет что есть силы. И только когда они по причине отсутствия положительного результата на табло кончаются, то позволяет себе толику успокоительной аналитики.
Комментаторы же с плюсовых каналов больше слов знают, умеют их расставлять, с падежами и ударениями справляются. Думают, когда говорят. Самое главное: чувствуют психологию и поэзию борьбы. И, к слову сказать, они не менее азартны и патриотичны, нежели тот же Губерниев, которого можно принять за единицу измерения патриотической эмоции. Гусев - это 0,5 губерниева или 1,5?
Просто те, кто работает на "плюсе", не плюсуют без дела; они любят родину, но не беспрерывно. Потому, когда у спокойного и флегматичного Бориса Майорова сел голос после забитой Ковалевым канадцам шайбы, то это подействовало, это достало, это проняло, что называется, до глубины души.
С этими ребятами интересно и весело переживать спортивные страсти и радости. С ними утешительно болеть даже в тех случаях, когда проигрываем.
У них и приглашенные со стороны эксперты работали поинтереснее. Как точно было угадано с Василием Рочевым, прокомментировавшим женский марафон, - он у микрофона работал не менее ярко, чем на лыжной трассе.
Если на Первом фигурное катание довольно скучно, хотя и авторитетно "рассказывал" Антон Сихарулидзе, то на "плюсе" мы могли услышать совсем другую "повесть". Ее автором была Татьяна Тарасова.
Нельзя не заметить, что слишком многие комментаторы, рассказывая об олимпийских героях, увлекаются "мыльными" сюжетами: кто с кем соединился брачными или внебрачными узами, чья семейная лодка разбилась о быт или о лед. Татьяна Тарасова, наверное, лучше других осведомленная о всех этих подробностях, сумела, не касаясь их, не зацикливаясь на них, приоткрыть таинственный и бликующий мир фигурного катания.
Красота борьбы спасет мир
Итак, двухнедельная спортивная фиеста со слезами радости, гордости, умиления и горечи позади. Чисто спортивные ее итоги уже не так актуальны. Конечно, мы будем помнить победы, поражения, лица триумфаторов; мы не забудем немую сцену в исполнении итальянской пары танцоров. Но многое все-таки выпадет из памяти. Останется послевкусие. После Солт-Лейк-Сити оно было не очень приятным - слишком много тогда было допинговых скандалов.
Сейчас другое ощущение. И дело не только в том, что медалей стало больше. Дело в том, что Олимпиада - это как свет в конце тоннеля. И не только для России, но и для остального мира.
Братание пяти колец на сей раз прошло на фоне розни континентов, вызванной карикатурными соревнованиями. Телевидение все это время показывало: вот так, до самозабвения, можно ненавидеть друг друга, а вот так (и тоже до самозабвения) можно дружить друг с другом.
Тема единения для нас, конечно, актуальная и, можно сказать, больная. Мы ее который год обсуждаем, и все никак не можем найти общую точку соприкосновения миллионов соотечественников. Нам мало всем вместе помахать фонариками. Мы и гимн не споем хором. Даже с общим врагом - дефицит. Требуется иной знаменатель. Таковым на какое-то время и послужила Белая олимпиада.
Не пора ли перефразировать Достоевского: "Красота борьбы спасет стремительно и неотвратимо глобализирующийся мир".
Спорт - это модель бытия в масштабе один к ста или к тысяче. Жизнь крута, как 120-метровый трамплин, неверна, как лед, скоротечна, как спринтерский забег, необратима, как лыжная гонка.
Как история, Олимпиада не знает сослагательного наклонения. И ни один рекорд не останется в конечном счете непревзойденным. А действительность, как и спортивная форма атлета, поддается совершенствованию. И судить о том, до какой степени она поддается, мы можем по олимпийским стартам и финишам.
Иными словами, спорт - это метафора жизни. А олимпийское реалити-шоу - это хорошо и ярко развернутое ее иносказание.