Одним из первых генералов он прокомментировал в "РГ" трагический случай с рядовым Андреем Сычевым. Вчерашний разговор тоже начался с ЧП в Челябинске.
Николай Панков | Случай, который произошел в Челябинске, ужасен по последствиям для рядового Сычева. Но он еще более ужасен по тому, что происходит вокруг него. Заканчивая вторничным шоу Малахова на Первом канале. Даже военные люди, которые, казалось бы, по горло нахлебались грязи, пота и крови, вздрагивают: до чего же мы, россияне, докатились, что из такой трагедии устраиваем шоу на всю страну. У меня все это в голове не укладывается. Мы верили в медицинскую тайну, а она беспардонно нарушена - вплоть до интимных подробностей. Мы верили в тайну следствия, а оказалось, что людей можно, не дожидаясь суда, называть преступниками.
Российская газета | Но о наказаниях по "делу Сычева" что-то не слышно.
Панков | В самом деле: почему вроде бы такой простой сюжет, которому очень быстро были даны оценки, до сих пор не получает разрешения в судебном порядке? Думаю, надо подождать, время все расставит по местам.
РГ | А как вы лично расцениваете эту трагедию?
Панков | Я этот случай воспринял очень болезненно, провел для себя даже хронологию по часам: когда Сычев прибыл, что с ним произошло, как развивалась ситуация. Конечно, мы там плохо сработали, временная затяжка имела место. Но тех ужасов, которые описывались в прессе, не было. А конкретные ответы на вопросы о причинах случившегося должна дать прежде всего медицина, тем более, что этим случаем занимаются гражданские светила. Мы в этом заинтересованы, чтобы избежать обвинений в предвзятости военных медиков.
РГ | Как часто вам докладывают о самочувствии Сычева?
Панков | Я каждый рабочий день начинаю со звонка: как Сычев? Знаю все нюансы и челябинского периода, и того, что происходит сейчас.
РГ | Вы напрямую общаетесь с врачами или вам рассказывают о состоянии Сычева ваши офицеры?
Панков | Общаюсь лично на разных уровнях - от начальника Главного военно-медицинского управления до начальника госпиталя. Но разговариваю не только с ними. Сопоставляю данные, делаю свои выводы.
РГ | Как Андрей себя чувствует?
Панков | Его состояние стабильно тяжелое, он по-прежнему в реанимации, у него сепсис в тяжелой форме. Хотя врачи особенно тревожились за него десять дней, неделю назад. Сейчас они более оптимистичны в прогнозах.
РГ | Как мы поняли, вывод военной прокуратуры о дедовщине в Челябинском училище у вас сомнений не вызывает.
Панков | Дедовщина была однозначно, и Сычев действительно несколько часов просидел на корточках. Но повторяю: не было в этой истории других страшилок, о которых позже так много говорили.
РГ | Почему, на ваш взгляд, такое могло произойти?
Панков | Если бы в училище делали то, что положено делать, если бы не была нарушена годами устоявшаяся система контроля за людьми, таких последствий удалось бы избежать.
После этого случая много говорят о круговой поруке в армии - цепочке утаивания информации, которая пронизывает командирскую вертикаль. Мы постоянно задумываемся, как сделать, чтобы офицеры выдавали наверх правдивую информацию. Решили пойти по пути некоторых зарубежных армий.
РГ | Что вы имеете ввиду?
Панков | Уже после челябинской трагедии министр обороны подписал две директивы - базовый документ, утверждающий Инструкцию по организации учета происшествий и преступлений, и директиву, освобождающую от ответственности командиров и начальников за преступления и правонарушения, произошедшие не по их прямой вине. Говоря юридическим языком, которые не стали результатом действия или бездействия офицеров. Последние несколько дней показали, что документы заработали: возросло количество информации по состоянию правопорядка и воинской дисциплины, она стала значительно объективнее.
Полный текст разговора
с генералом армии Николаем Панковым
читайте в одном из ближайших номеров "РГ"