Можно подойти и дать пощечину автору, заявил Василий Аксенов собравшимся обсуждать его новый роман "Москва-ква-ква". Но на этот отчаянный шаг никто из присутствующих так и не решился.
На этой неделе начала работу девятая национальная выставка-ярмарка "Книги России". На ней Василий Аксенов представил свой новый роман о Москве пятидесятых годов прошлого века. Тема эта в последнее время не просто "витает в воздухе", но и прочно оседает в литературных и кинопроизведениях. Василий Павлович решил узнать, что думают о его детище молодые филологи, а потому пригласил студентов и аспирантов ведущих вузов столицы на диспут. В качестве группы поддержки писателя пришли писатели Евгений Попов, Владимир Войнович, поэтесса Белла Ахмадуллина, художник Борис Мессерер и другие.
Выйдя к публике, Аксенов поведал, что идея романа возникла после того, как он приобрел квартиру в высотке на Котельнической после событий августа 1991 года. Он рассказал, как он не очень любил высотку раньше, а затем начал испытывать к ней более позитивные чувства. Переехав, на одной из стен квартиры он обнаружил надпись "Cтроили заключенные".
Затем было решено приступить непосредственно к дискуссии. Василий Павлович призвал собравшихся к полному раскрепощению: "Можно даже подойти и дать пощечину автору". После этих слов вышел далеко не раскрепощенный молодой человек, которого объявили актером, и стал нудно и с запинками читать отрывки из на самом деле интересной книги.
В роли ведущего вечера выступал Евгений Попов. "Я бы хотел спросить тех, кто прочитал роман, о чем он?" - попытался он начать дискуссию. На что Аксенов строго обратился к залу: "У нас здесь, товарищи, диспут!" Попов: "Так о чем роман?" Аксенов: "Ква-ква", значит, о лягушках. А лягушки - тоже люди".
Все ждали, когда же наконец-то заговорит филологическая молодежь. Однако вместо нее слово взяла профессор кафедры литературы педагогического университета: "Несмотря на орфографические ошибки, присутствующие в книге, я начала читать ее с удовольствием..." - начала она. Затем уточнила, что моложе Василия Павловича лет на десять и в итоге задала вопрос: зачем автор, то есть Аксенов, нехорошо поступил с главными героями: уничтожил их. Пока автор романа "Москва-ква-ква" отвечал, из зала не раз звучала мысль, что тема сталинизма уже буквально измочалена и в литературе, и в кино. Попов попросил прокомментировать это писателя, правозащитника Марлена Кораллова, который знает, что такое ГУЛАГ не из художественной литературы. Но тут вмешался телеведущий, поэт и музыкант Андрей Макаревич. Его волновал вопрос, останутся ли те ассоциации, которые сейчас вызывают у нас московские высотки, когда пройдет еще лет тридцать? Аксенов успокоил, сказав, что непременно останутся.
Вновь встала женщина - профессор, переживающая из-за судьбы главных героев: "Что же, значит, в романе полный пессимизм?" - воскликнула она. Василий Павлович успокоил и ее, сказав, что на самом деле все обстоит немного по-другому.
Наконец, слово дали Марлену Кораллову: "Я поздравляю тебя, колымчанина, - обратился он к виновнику вечера (Аксенов жил в Магадане у ссыльной матери - Евгении Гинзбург), я рад, что мы выжили, что мы - живы" (здесь он перечислил лагеря, в которых ему пришлось побывать).
Евгений Попов вновь попытался оживить молодое поколение, сидящее в зале: "Для меня загадка, понимают ли молодые люди, пришедшие сюда, роман"?
"Дискуссия становится однобокой. Где студенты?!" - вновь подал голос Евгений Попов. Худо-бедно дискуссия возникла по поводу вопроса, можно ли экранизировать произведения Василия Павловича? Молодая девушка строго заявила, что это сделать в принципе, невозможно ("Московская сага" не в счет). Аксенов с этим утверждением частично согласился, частично нет, рассказав, что сейчас готовятся съемки фильма по его произведениям для детей "Сундучок, в котором что-то стучит" и "Мой дедушка - памятник". А затем сообщил, что герой, который должен перебраться из книги на экран - прототип Гарри Поттера. А на вопрос: "Появится ли в ближайшее время киноверсия романа "Скажи изюм", в основу которого легла история журнала "Метрополь", или нужно дожидаться, когда все прототипы уйдут из жизни?" Аксенов ничего конкретного не ответил. Известно, что некоторые "метропольцы" обижались на писателя после выхода романа. "А чего обижаться? - говорит Василий Павлович. - Там все персонажи отчасти, я бы сказал, даже идеализированы. И вообще характеры прототипов изменены и угадать трудно. В одном из персонажей может угадываться, скажем, Женя Попов, мой ближайший друг, Виктор Ерофеев - в другом. Но это только фрагменты, мазки. Но в целом мне, кажется, удалось создать произведение, косвенно, а не в прямую относящееся к "Метрополю".
Молодые филологи постепенно оживлялись, но волновали, их вопросы сугубо литературоведческие, как то "место античности в романе" и так далее... Затем вновь встал Владимир Войнович и заявил нечто метафизическое: "Я вернусь к вопросу, сколько можно говорить о времени сталинизма, когда все это давно прошло. Но забывать это время ни в коем случае нельзя: сталинизм был и будет, а Сталин о себе еще заявит".
"Могла ли история, описанная в романе, произойти не в Москве, а в Петербурге, то есть Ленинграде?" - спросила другая пытливая студентка. "В городе на Неве не было Сталина, не было высотных домов, - начал отвечать Аксенов, - В Питере - люди "из подполья", там свои романы..."
"А первый твой роман "Коллеги" - питерский",- вставил Попов. "Там все-таки люди другие, - продолжил Василий Павлович, - в мегаполисе трудно до каждого добраться, и даже при Сталине было какое-то противостояние, когда люди говорили: "Да пошли вы... мы так не хотим"...
Сидевшая, к примеру, рядом со мной аспирантка увлеченно переписывалась с кем-то при помощи sms. Может быть, она создавала роман при помощи "новых технологий?