Итоги развития российской экономики в январе-феврале и предварительные оценки первого квартала показали, что крайне неприятная тенденция падения темпов роста в 2006 году вполне уверенно сохраняется. Несмотря на морозную зиму и прочие традиционные объяснения болезней начала года эта новость стала все же неожиданностью. Данные разнообразных опросов нынешнего года, достаточно энергичный конец 2005 года и сравнение тенденций по прошлым годам позволяли надеяться на более позитивную динамику. Но надежды пока не спешат оправдываться: промышленная составляющая экономического роста откровенно хиреет, признаки стагфляции столь же откровенно укрепляются, разрыв между ростом производительности труда и доходов населения растет. Об этом говорилось в пятницу на коллегии минэкономразвития, а обсудить технологическое состояние страны правительство решило 30 марта.
Прогнозировать перелом ситуации в обозримом будущем не рискует никто. Монетарные власти с видимым напряжением пытаются справиться с укреплением рубля, сдержать денежное предложение, экспансию кредита и бюджетных расходов. Со стороны товарного предложения также не видно особого оптимизма: у предприятий остается все меньше площадки для маневра между растущими издержками и вялым спросом, мощным давлением конкурентного импорта. В результате продолжает ослабевать инвестиционная активность, приостанавливаются программы развития, сворачиваются ранее успешные импортозамещающие производства.
На фоне общего торможения кризисное состояние отдельных отраслей особенно опасно.
Во-первых, поскольку все более неустойчивое равновесие может в ближайшие месяцы развиться в "эффект домино" сжатия совокупного спроса, то есть падение темпов превратится в собственно спад производства. Во-вторых, даже если этого и не произойдет, может резко ухудшиться ситуация в "чувствительных" регионах, о чем недавно напомнил, кстати, вновь наметившийся рост долгов по зарплате.
Перекур в заводских цехах
Как уже говорилось, наиболее тревожно выглядит сейчас ситуация в промышленности. В феврале объем производства вырос всего на один процент по сравнению с 4,1 процента в феврале 2005 года. Если брать январь-февраль, то снижение менее существенно - 2,9 процента в 2005 году и 2,7 процента сейчас. Однако экономисты обратили внимание, что прошлогодний февраль для промышленности был заметно лучше января. Сейчас же все вышло с точностью до наоборот. Причем рассчитывать на март и второй квартал особенно не приходится: в прошлом году промышленная динамика в эти месяцы была очень неуверенной и заветные 4 процента производство набрало лишь по итогам второго полугодия. Гарантии, что это произойдет и в 2006 году, нет никакой, благодаря чему мы в лучшем случае можем выйти на весьма скромные 3-3,5 процента годового прироста промышленного производства. Тем более что структура роста в промышленности заметно ухудшилась, прежде всего за счет падения более чем на четверть производства в машиностроительном комплексе. В январе-феврале отмечено также катастрофическое снижение темпов прироста инвестиций в основной капитал - до 1,6 процента (1,5 процента в январе и 1,7 процента в феврале) по сравнению с весьма приличными по нынешним временам 7,2 процента в январе-феврале 2005 года. Вдобавок впервые за последние годы прирост инвестиций стал отставать от динамики выпуска, а это верный предвестник близкого спада. А поскольку в строительстве, на транспорте, в сфере услуг и экспорте также доминируют неблагоприятные тенденции, то и вероятность падения темпов прироста ВВП до уровня 5-5,5 сейчас выглядит более высокой, чем сохранение их в нынешнем диапазоне 6-6,5 процента. По крайней мере "подтянуть" годовые проценты прироста ВВП с январско-февральских 4,1 процента до хотя бы 5,5-6 процентов будет явно непросто. Таким образом, в первый год осуществления национальных проектов и официальной активизации роли государства в экономике перед Россией вполне реально замаячила перспектива потери целого процента, а то и двух процентов прироста ВВП вместо их приобретения.
Сползание в кризис или "болезнь роста"?
Насколько реальна подобная перспектива в количественном выражении? И вообще можно ли ее измерить? Для того чтобы ответить на эти вопросы, надо задать еще один. А именно: является ли нынешняя динамика российской промышленности и экономики в целом сползанием в структурно-институциональный кризис или это столь же естественная структурная "болезнь роста"? По чисто экономическим признакам мы имеем скорее болезнь роста, которую, правда, правильнее было бы назвать хорошо известной "голландской болезнью", поскольку сырьевые сверхдоходы и рост спроса не трансформируются в рост инвестиций и предложения конкурентоспособных отечественных товаров.
Однако "чистая экономика" по существу - лишь форма и средство расширенного воспроизводства технологии, или, говоря по-простому, того самого научно-технического прогресса, без которого всякие разговоры о политическом и социальном развитии общества рано или поздно оказываются пустым звуком. С научно-техническим прогрессом же у России исторически складывались весьма непростые взаимоотношения. Наибольшие технологические достижения были отмечены не в результате действия пионерско-новаторской модели, органично адаптированной к рыночным условиям, а как следствие применения жесткого административно-внедренческого ресурса, более хорошо понимаемого под лозунгом: "Догнать и перегнать!".
Взятие технологического барьера
Так вот, с точки зрения воспроизводства технологии состояние российской экономики сейчас даже кризисным назвать трудно. Поскольку кризис - это обострение болезненного состояния здорового или, по крайней мере, живого организма. Российская экономика не только не воспроизводит собственные технологии. То, что приходит с импортом капитала, в России производится в весьма упрощенном и "усеченном" виде. Успешных попыток преодолеть этот технологический барьер пока не было зафиксировано - ни на общенациональном, ни на микроэкономическом уровне отдельных предприятий и производителей.
На самом деле инвестиции, включая иностранные, и промышленный рост в России сейчас сдерживают не экономические и тем более не политические факторы. Разумеется, трудно будет отрицать, что со стороны иностранных инвесторов, например, есть определенная степень недоверия к функционированию таких институтов рыночной экономики, как частная собственность и судебное обеспечение исполнения контрактов, непонимание и осознанное неприятие правил игры на российском рынке. Однако при принятии решений производительными инвесторами это, во-первых, не главный, а во-вторых, регулируемый фактор. Конечно, прозрачность бюрократии и честность партнера - голубая мечта любого инвестора и бизнесмена. Но безрискового бизнеса не бывает, а риски можно измерить, застраховать и заложить в издержки проекта и условия контракта. Лишь неудовлетворительный уровень технологии остановит любого серьезного инвестора. И даже если не остановит сразу, то снижение качества и конкурентоспособности его "брендовой" продукции неизбежно заблокирует производственную экспансию в дальнейшем.
Убрать технологические ограничения инвестиций и экономического роста в одночасье невозможно ни законом, ни постановлением правительства, ни очередной экономической программой. Россия никогда не славилась технологической дисциплиной производства, нормативная база техрегулирования, как недавно с грустью выяснило правительство, беспросветно топчется на месте уже два с половиной года, с момента вступления в силу закона о техрегулировании (подробнее читайте "Российскую газету" за 23 марта 2006 года). Как совершенствовать систему технического регулирования и разработку технических регламентов правительство обсудит, как уже говорилось, 30 марта. По сообщению правительственной пресс-службы, глава кабинета отметил, что из закона о техническом регулировании вытекает целый комплекс вопросов, определяющих конкурентоспособность российских товаров и услуг на внешнем и внутреннем рынках. Михаил Фрадков подчеркнул, что "этому вопросу уделялось недостаточно внимания в системе госуправления", и потребовал, проанализировав ситуацию, принять необходимые меры для ее улучшения.
Как видно, именно государство в самом широком смысле, как инструмент выражения общественных интересов, способно и намерено обеспечить форсированное взятие бизнесом и экономикой в целом технологической "командной высоты". Не будем пытаться в двух словах предсказать, как государство и бизнес будут это сделать. Примем за аксиому, пусть и назидательную: будет в России искомая "сумма технологий" - никуда не денутся и высокие темпы роста.
