Накануне 45-летия полета космонавта N 1 корреспондент "РГ" встретился с генеральным директором головного института Федерального космического агентства - ЦНИИмаш академиком РАН Николаем Анфимовым.
Ура, Гагарин!
Российская газета | Николай Аполлонович, вы ведь в 61-м работали в лаборатории 4 НИИ-1, занимались проблемами теплозащитных покрытий. Признайтесь: знали, что полетит Юрий Гагарин?
Николай Анфимов | Конечно. Я как раз заканчивал аспирантуру Физтеха и был начальником группы. Мы решали вопросы, связанные с колоссальными тепловыми потоками, которые обрушиваются на спускаемый аппарат при входе в плотные слои атмосферы. Это касалось и того, гагаринского. Руководил лабораторией Герой Соцтруда академик Георгий Иванович Петров, работавший бок о бок с Главным конструктором. Он-то, нарушив запреты, и сообщил, что будет запуск. Даже фамилию назвал.
РГ | 12 апреля поди не работали, а у радио сидели?
Анфимов | Да, радио не выключали. Когда услышали сигнал, было такое!.. После работы поехали на Большой Каменный мост. Это осталось, наверное, еще с войны: именно там собирались все, когда передавались какие-то важные сообщения. Было общее ликование. Над огромной толпой колыхались самодельные плакаты "Ура, Гагарин!".
РГ | А когда познакомились?
Анфимов | Намного позже. Встретился с Юрием Алексеевичем во время работы одной из комиссий.
РГ | Эпоха космического прорыва России осталась в прошлом?
Анфимов | Скажу так: Россия и сегодня еще может в космосе если не все, то почти все. И ввод в эксплуатацию средств выведения нового поколения, и исследовательские пилотируемые полеты на Луну и Марс, и многоразовые космические корабли, и даже собственную орбитальную станцию мы пока что построить в состоянии. Все это возможно, и вопрос лишь в финансировании и в сроках.
РГ | Но эксперты считают: Федеральная космическая программа на 2006-2015 годы рассчитана лишь на самое неотложное. Мол, денег хватит разве что на восстановление нашей спутниковой группировки на геостационарной орбите?
Анфимов | Новых аппаратов заложено много. Если же говорить о деньгах, то, разумеется, мы хотели бы большего. Выбирали из трех вариантов: минимального, прорывного и промежуточного. В итоге получилось лишь в полтора раза выше минимума. Во всяком случае наша программа не такая амбициозная, как американская. Там совершили огромный прорыв в исследовании дальних планет, изучении тех же колец Сатурна. Мы тоже могли бы не отстать.
На звездных поворотах
РГ | Полеты шаттлов вновь приостановлены - пока до июля. Может, они вообще не полетят?
Анфимов | Ну, это вопрос, наверное, не ко мне. Я видел, что осталось от погибшей "Колумбии", участвовал в обсуждении мероприятий, которые нужны для возобновления полетов. Но я понимаю ту меру ответственности, которая лежит на сотрудниках НАСА. Было две катастрофы, погибли 13 астронавтов. И третью они уже просто не переживут. Я имел возможность поговорить на эту тему с руководителем американского космического агентства Майклом Гриффином. Своей главной задачей он считает доведение программы до логического конца. Однако при условии полной безопасности полета. Сейчас на земле остаются многие важные модули: и европейский, и японский. В них вложены огромные средства, которые омертвлены. Кроме того, от полетов шаттлов напрямую зависят и программы самих американцев, в том числе не связанные с международной станцией. Так что это очень серьезно.
РГ | На надежности шаттлов сказались конструкторские просчеты? Или эти корабли просто выработали свое?
Анфимов | Тут сочетание всего. Не скажу, что они "старички". Последняя авария была заложена сразу после старта, когда оторвался кусок пеноизоляции от водородного топливного бака. А именно топливный бак каждый раз делают новый. Дальше известно: кусок с большой скоростью ударил по кромке крыла. Вот тут уже не выдержал многоразовый материал.
РГ | Вы можете назвать наиболее критичные части шаттлов?
Анфимов | Это носовое затупление, кромки крыльев и хвостовое оперение. Именно по ним оторвавшиеся куски изоляции бьют если не под прямым углом, то под близким к нему. Там, где идет по касательной, все не так страшно. Но американцы разработали достаточно эффективные методы ремонта кораблей прямо в ходе полета.
РГ | Какие модули и оборудование уже однозначно потеряны для МКС из-за того, что американские челноки долго стоят на приколе?
Анфимов | Российский научный энергетический модуль "потерян" в том виде, в каком был заложен изначально. Он должен был выводиться как раз шаттлом. Теперь если и появится, то уже меньших размеров. Могу сказать, что в новом перечне нет альфа-магнитного спектрографа (AMS-2). Его появление на станции связано с американским ученым Самюэлем Тингом, который получил Нобелевскую премию за работу по образованию античастиц в лабораторных условиях. Планировалось, что мощный криогенный электромагнит позволит "ловить" частицы, приходящие из космоса, определять их массу, электрический заряд. Ученые надеялись найти частицы антивещества. И вот эксперимент вычеркнут.
РГ | Сколько полетов шаттлов должно быть, чтобы вывести на орбиту все необходимые элементы? Наши специалисты называют цифру 18, но директор Института космической политики США Джон Логсдон, который только что побывал в Москве, говорит, что 16?
Анфимов | Примерно так. В любом случае, количество полетов сокращено значительно.
РГ | И все-таки: у американцев сильно снизился интерес к МКС?
Анфимов | Свою роль сыграло предложение президента Буша сконцентрироваться на дальнем космосе. Известны и слова Гриффина: "Сколько можно вращаться вокруг Земли на небольшом расстоянии? Пора выйти на другие просторы". Я у него при встрече спросил: "Насколько серьезно вы это говорили?" - "Ну, конечно, сколько можно..."
РГ | Обоснованы ли разговоры о том, что пребывание на станции сегодня отнюдь небезопасно? То проблемы с гиродинами, то с выработкой кислорода... Вот появилась информация, что выход в космос с американского сегмента невозможен, так как мягкие поручни, прикрепленные с внешней стороны, повреждены.
Анфимов | Про поручни, скажу честно, не знаю. Да, неприятности случаются. Вспомните, сколько негатива выливалось на нашу станцию "Мир". Мол, космонавты только и делают, что ее ремонтируют. Американцы запустили свои модули на МКС, и что? Неприятности вполне соизмеримы. Причем статистика показывает: количество отказов у американцев заметно больше, чем у нас. Космическая техника сложная. И все нельзя идеально отработать и проверить на Земле. Но для этого на станции и находится человек, чтобы вовремя повлиять на ситуацию. Вообще хочу заметить: большой контраст между тем, как обсуждается состояние дел среди политиков и журналистов, и среди тех, для кого космос - работа. Центры управления в Королеве и Хьюстоне очень хорошо друг друга понимают. Когда что-то случается, первый вопрос: чем помочь?
РГ | И даже готовы полностью взять управление МКС на себя, как это сделала Россия при недавнем урагане в США?
Анфимов | Это был уже третий случай. А первый - после 11 сентября. Когда не исключали, что Хьюстон тоже подвергнется атаке террористов.
Окрыленный "Клипер"
РГ | Правда, что информацию с МКС мы сами получаем только при пролете станции над территорией России?
Анфимов | Святая правда. Когда станция находится вне нашей видимости, приходится обращаться к американцам. Причина? У нас нет спутника - ретранслятора. Подобной проблемы не было с "Миром": тогда был специально сделан спутник "Луч". Потом произошел обвал. У ретранслятора закончился ресурс, а новый так и не создали. Это вопрос будущего.
РГ | И что мы имеем в минусе?
Анфимов | Есть такое понятие: баланс вкладов. Если мы просим о чем-то американцев, они, образно говоря, "ставят нас на счетчик", записывают расходы за услугу на наш счет. Это нормально. Вот теперь мы стали возить на орбиту астронавтов тоже за деньги. Законным путем. Однако не могу не вспомнить недавний сход ледника Колка. Уже после случившегося, когда под лавиной погибли люди, на землю доставили со станции лазерные диски с файлами цифровых фотографий, сделанных по научно-прикладной программе "Ураган". И там были фотографии ледника за несколько дней до трагедии. По ним специалистам сразу было ясно, что он "на грани". Имея их на руках, можно было бы сразу дать сигнал опасности.
РГ | До июня должен быть назван победитель конкурса по созданию пилотируемого корабля нового поколения. Известно, что представленные три проекта не устроили Роскосмос. Как член конкурсной комиссии, можете сказать: почему?
Анфимов | Могу. Ни один из них не удовлетворил требованиям и исходным данным: ни проект РКК "Энергия", ни Центра имени Хруничева, ни НПО "Молния". Поэтому конкурс был продлен еще на 50 дней - на уточнение.
Например, необходимо, чтобы корабль выводился на орбиту или существующим, или в настоящее время разрабатываемым, или модернизируемым средством выведения. Однако некоторые из представленных кораблей могут стартовать только на ракетах другого поколения. Есть срок: испытания корабля должны начаться в 2013 году. А в заявках названы средства выведения, которые могут быть созданы позже. Кроме того, ракеты должны быть российскими. Допустим, ракета "Зенит" уже не подходит - она украинская. НПО "Молния" предложила в качестве средства выведения самолет-носитель Ан-225 "Мрия", но он тоже "иностранец.
РГ | А каким вы лично видите космический корабль будущего?
Анфимов | Если говорить об общих характеристиках, то этот корабль должен представлять существенный шаг вперед по сравнению с "Союзами" и "Прогрессами". "Союз" очень хорошо себя зарекомендовал для снабжения орбитальной станции, поэтому предусмотрена его модернизация. Однако новый корабль должен летать не только на околоземную орбиту, но и на Луну, а может быть, и на Марс. Он обязательно должен иметь возможность возвратиться на Землю напрямую, без промежуточной стыковки с орбитальной станцией. Помните, что случилось с лунной экспедицией "Аполлона 13"? На трассе перелета на корабле произошла авария, и под вопросом оказалось само возвращение экипажа. То есть надежность требуется максимальная. Но она-то в проектах и оказалась не на высоте.
РГ | Американцы ведь тоже разрабатывают новый корабль?
Анфимов | Наши графики примерно схожи: у них первый полет корабля CEV должен состояться до 2014 года.
РГ | По словам того же Логсдона, новый корабль должен быть в десять раз надежнее шаттла, а потому НАСА отказалось от "крылатой" схемы"?
Анфимов | Насчет цифр - посчитать, конечно, можно.
РГ | Но вы разделяете точку зрения, что будущее не за шаттлами, а именно за кораблями-"капсулами" по типу "Аполлонов" и "Союзов"?
Анфимов | Для сегодняшнего технического уровня - разделяю. Кстати, "Клипер" РКК "Энергия" в самом начале, когда его аэродинамические испытания проходили в ЦНИИмаше, представлялся без крыльев: он должен был после торможения спускаться на парашюте. Это уж потом пришла идея достроить "крылышки". Сторонники крылатых кораблей выдвигают аргумент: надо двигаться вперед, нужны принципиально новые технические решения. Это желание конструкторов. Но вот совершенства, скажем прямо, у шаттла не получилось.
РГ | А хватит ли у нас сил, чтобы довести проект нового пилотируемого корабля? Или он станет очередной дырой, которую и бросить жалко, и залатать нечем?
Анфимов | То, что сразу не были названы победители конкурса, связано именно с тем, что его участники "размахнулись". Поэтому комиссия стоит на твердой позиции: новый корабль необходимо испытать к 2015 году.
Доберемся до Луны?
РГ | Какие основные тенденции развития космической техники существуют сегодня?
Анфимов | Прежде всего это снижение размеров и массы космических аппаратов. Другое направление связано с поиском новых топлив и разработкой новых двигателей. Наши возможности определяются теми "рабочими лошадками", на которых мы летим. К сожалению, для активного участка полета - чтобы вытянуть корабль на орбиту Земли - революционного продвижения в двигателях нет.
РГ | Хотя еще лет сорок назад были уверены, что уже к 2000 году появятся новые способы создания тяги в космосе?
Анфимов | Увы, прорыва не произошло. Жидкостные двигатели совершенствуются, но это лишь относительно небольшое движение вперед. У твердотопливных еще меньше возможностей. Новое слово - электрические ракетные двигатели. Например, космический аппарат, который разрабатывается для полета к спутнику Марса - Фобосу, может иметь как раз такой.
Электроракетные двигатели выгодны, поскольку у них значительно больший удельный импульс. Проще говоря, для получения заданной скорости топлива потребуется в несколько раз меньше. Вопрос о типе двигательной установки - один из главных и для пилотируемого полета на Марс. Наиболее перспективным российские ученые признают сочетание электроракетных двигателей и солнечных батарей размером с футбольное поле.
РГ | В свое время делалась серьезная ставка и на ядерные?
Анфимов | Тут до сих пор не решены проблемы ресурса и безопасности.
РГ | А как вы прокомментируете появившуюся на днях сенсацию: в НИИ космических систем разрабатывают "вечный" двигатель - создающий в космосе тягу без выброса массы?
Анфимов | Ну, эта сенсация остается на совести ее автора.
РГ | Сейчас много рассуждают о добыче на Луне гелия-3. Но у некоторых ученых проект вызывает резкую критику. Почему?
Анфимов | Потому что есть разные составляющие проекта. Мы тоже занимались анализом. Насколько он реализуем? Ракетно-космическая часть - вполне. Можно спроектировать транспортную систему, которая доставила бы все необходимое на поверхность Луны, создать луноходы, которые будут собирать реголит в поверхностном слое. Перелопачивание реголита и выделение из него изотопа гелия-3 - тоже вполне "по зубам", хотя сделать это вне Земли технически сложно и, главное, дорого. Но самое узкое место - создание реактора, в котором будет проходить термоядерная реакция. Сейчас начинает реализовываться куда более простой международный проект ИТЕРА, но даже здесь нет полной уверенности в его успехе. По тем графикам, которые уже в течение нескольких десятилетий рисуют энтузиасты, мы все ближе подбираемся к управляемому термоядерному синтезу. Но до сих пор нельзя ответственно назвать, когда это случится.
РГ | Так что прогноз, когда наша планета начнет снабжаться энергией из космоса, сделать трудно?
Анфимов | К долгосрочным прогнозам даже специалистов я отношусь довольно скептически. Почему? Ровно сорок лет назад эксперт американской фирмы "Мартин" Уильям Перди с оптимизмом заявлял: в 1980-1985 годах состоится пилотируемая экспедиция с пролетом Венеры, в 1985-1990-м появится обитаемая обсерватория на Луне, тогда же человек пролетит Марс, а высадится на Красную планету уже в 1990-2000-м. Ни одно из перечисленных событий не состоялось. И надо ждать и ждать.
Прогноз председателя американского совета по аэронавтике и астронавтике Юджина Конеччи, сделанный также в 1966-м, оказался более взвешенным. Но он, скажем, был уверен, что к 2001 году килограмм груза, выводимого на орбиту, не будет стоить больше 20 долларов. На практике - на три порядка выше. Он считал, что к тому времени уже появится и экономичная пилотируемая транспортная система с ядерным ракетным двигателем. А сам двигатель введут в эксплуатацию на десять лет раньше.
Кстати, еще тогда Конеччи предвидел, какое важнейшее значение для экономики будет иметь коммерческое использование достижений космической техники. К сожалению, мы это осознали много позже. И упустили ряд ниш на рынке космических услуг, прежде всего связи.
РГ | В свое время лунную гонку мы проиграли. Какой у России шанс сегодня?
Анфимов | Тогда гонка была настоящая. Пока подобной еще нет. Хотя "запрягают" американцы лихо. Сопоставьте космические бюджеты их и наш: цифры очень похожи, но только у них "условные единицы", а у нас рубли.
На орбитах нет плохой погоды
РГ | А какой, на ваш взгляд, из реализуемых сегодня космических проектов мог бы поднять статус страны как космической державы?
Анфимов | Безусловно, "Фобос-грунт". Запуск космического аппарата к спутнику Марса намечен на 2009 год. Замечу, что с научной точки зрения эта экспедиция даже представляет больший интерес, чем марсианская: ученые надеются получить образец первородного вещества, из которого была образована Солнечная система. Ни у кого еще не было возможности изучить его в лаборатории.
РГ | Марс в этом смысле не уникален?
Анфимов | Там грунт подвергся длительному влиянию атмосферы, хотя и сильно разреженной.
РГ | О полете человека на Марс не говорит разве что ленивый. Концепция уже утверждена?
Анфимов | Пока все еще в стадии разработки. Дело в том, что на хорошую концепцию опять же нужны деньги. А затраты на эту экспедицию будут несопоставимы со 100 миллиардами долларов, в которые обойдется человечеству строительство Международной космической станции. Не исключено, что речь может идти о триллионах долларов. Думаю, что такой полет возможен не раньше 2040 года.
РГ | Николай Аполлонович, верно ли, что сейчас на орбите у нас работает лишь один научный спутник?
Анфимов | Да. Позор, но у нас до недавнего времени не было ни одного спутника дистанционного зондирования Земли. Сейчас появился "Монитор-М". Правда, это так называемый малый аппарат, поэтому возможности его несколько ограничены.
РГ | Это который "потеряли" поначалу после запуска?
Анфимов | Там были проблемы с установлением связи и управления. Но сейчас он работает, проводит съемки и передает изображения довольно высокого качества. Второй спутник - другого типа - должен быть запущен в июне. Вот это уже тяжелый космический аппарат, многофункциональный - у него высота около 9 метров. Кстати, у индусов летают шесть спутников дистанционного зондирования Земли. Хотя более простые.
РГ | Академика Анфимова называют главным "космическим испытателем": на уникальных стендах ЦНИИмаша обкатываются практически все наши космические аппараты и ракеты. А разрабатываются ли новые материалы - термически стойкие или сверхпрочные?
Анфимов | Безусловно. На шаттле и "Буране", например, используются плитки тепловой защиты из спрессованного ультратонкого стекловолокна, которые могут работать при температуре до 1250 градусов, и так называемые углерод-углеродные композиционные материалы, выдерживающие 1650 градусов. Но надо, чтобы температурная стойкость и прочность были еще выше. Особенно если аппарат спускается, скажем, после полета к Луне.
Думаю, что-то удастся создать на основе углеродных нанотрубок. К сожалению, для углерода при высоких температурах добавляется проблема окисления в воздухе: чтобы защитить основной материал, нужны специальные покрытия. Поэтому все пока на уровне лабораторных образцов и исследований. Но за этим - большое будущее.
Между тем
Россия остается лидером в освоении космического пространства - в этом уверен 51% россиян, опрошенных социологами Аналитического центра Юрия Левады. Четверть (26%) отводит эту роль США, по 3% - Европейскому сообществу и Китаю. Россияне с оптимизмом смотрят на возможность создания постоянной космической станции на Луне, но 12% опрошенных отводят на это 10 лет, 23% надеются, что это случится через 30, а 13% - через 50 лет.