Книжки у Георгия Данелия (а он их написал уже две: одна - "Безбилетный пассажир" - вышла пару лет назад, другая - "Тостуемый пьет до дна" - в минувшем году), как и его фильмы, легки, простодушны и мудры.
О первой мне довелось написать рецензию, которая называлась "Записки простодушного кинорежиссера".
Последняя книжка читается как продолжение первой. Хотя правильнее было бы сказать: как дополнение к ней. Отсюда и заглавие ниже предлагаемой рецензии.
Видно не все, что было на памяти у автора о том, как он снимал свои фильмы и путешествовал с ними по странам и континентам, уместилось под обложкой "Безбилетного пассажира". Понадобилась еще одна обложка.
Она и все, что оказалось под ней, надобны и читателю - почитателю таланта этого одного из самых простодушных режиссеров отечественного кинематографа.
Еще в "Безбилетном пассажире" автор грозил цитатой из Марка Твена: "Лица, которые попытаются найти в этом повествовании мотив, будут отданы под суд; лица, которые попытаются найти в нем мораль, будут сосланы; лица, которые попытаются найти в нем сюжет, будут расстреляны".
Угроза отдать под суд, сослать, расстрелять и на сей раз, судя по тому, как организовано повествование, осталась в силе. Но я все-таки опять рискну отыскать мотив, сюжет и мораль.
МОТИВ. Какие случаи, обстоятельства, курьезы ни описывает автор, видно, что сам процесс припоминания, рассказывания - это для него удовольствие и наслаждение, сравнимое только с тем, когда он сидит за столом с друзьями и тостует. Все истории очень вкусные. Их приятно смаковать, что, собственно, Данелия и делает. Их приятно смаковать читателю. Они смешные, теплые и трогательные. Иные - до слез.
Есть только одно исключение из этого праздника. Это безвременная кончина сына Коли. На отдельной странице помещено короткое стихотворение Коли Данелия. Там строчки: "Разнесся выстрел в отголосках. Скривились рты на перекрестках. А он летел, летел, летел".
В них боль трагического предчувствия сына.
В них и боль утраты, пережитая отцом.
Сказки, которые Георгий Данелия рассказывал сыну Коле, когда он был маленьким, всегда кончались хорошо. В том числе и для злодеев - для Злого Великана, для Бабы-Яги, для Карабаса-Барабаса... Все они по требованию мальчика Коли обязаны были стать добрыми.
Так все без исключения сказочные персонажи образовали цепочку добра.
В этой цепи и фильмы самого Данелия, начиная с "Сережи" и кончая рецензируемой книжкой.
СЮЖЕТ. В "Безбилетном пассажире" сюжетом была любовь к кинематографу. В "Тостуемом" - любовь к людям, с которыми автора связал кинематограф.
Каждая главка - тост. Все они сложены из обыкновенных слов, но сложены так, что проникаешься к тостуемым нежностью и любовью. И к великому сценаристу Тонино Гуэрра, и к юной ассистентке Оленьке Калымовой, к дворняге Зарбазану, к директору картины Саше Яблочкину, к соседу по подъезду Юре Росту, к котам Шкету и Афоне... Проникаешься даже симпатией к некогда известным функционерам. Например, к грозному когда-то генеральному директору "Мосфильма" Сизову.
Такое впечатление, будто Данелия в жизни не встречался с несимпатичными людьми. Впечатление, скорее всего, обманчиво. Видимо, он просто их не замечал - так уж устроено зрение этого человека.
МОРАЛЬ. В такой книге трудно поставить точку. Как в жизни. Точку ставить неохота. Как и в жизни.
Читаешь жизнь художника Георгия Данелия и думаешь: вот человек, который умел жить сбоку от советской власти, который время от времени шел с ней на компромиссы, как идет на компромисс прохожий, уступая дорогу грузовику.
Мораль в том, что компромиссы не сломали его, не исказили его, что называется, творческий облик. Секрет в том, что у него "творческий облик" больше советского режима, оказавшегося частной подробностью в его жизни.
...Испив до дна за всех тостуемых, читатель вправе и обязан поднять бокал выдержанного грузинского вина за тостующего - Георгия Николаевича Данелия. Пьем до дна.