Проблема борьбы с фашизмом стала в последнее время не только важной для нашего общества, но и модной - а это уже опасно. Именно в преддверии 61-летия Победы в Великой Отечественной войне особенно отчетливо осознается, что некоторыми политиками и политтехнологами термин "фашизм" стал использоваться слишком часто и не всегда оправданно. Или же они правы, а тогда это значит, что годы спустя фашизм вернулся и опять пытается победить. Любопытно, что в русском языке даже нет самостоятельного слова для обозначения таких явлений, только заимствованные: экстремизм, ксенофобия, скинхеды, нацизм - как если бы общество умышленно отгораживалось от тех, кого помечает этими терминами. Сегодня о том, как следует обществу реагировать на проявления фашизма, "РГ" комментируют эксперты.
Борис Макаренко,
ПЕРВЫЙ ЗАМГЕНДИРЕКТОРА ЦЕНТРА ПОЛИТТЕХНОЛОГИЙ:
- Однозначного четкого определения того, что такое "фашизм", никогда не было и нет. Я думаю, что есть русское слово "нелюди", которое адекватно их описывает. Хотя действительно произошла некая девальвация или, во всяком случае, истирание этого понятия. 2005-й- начало 2006 года - это явное нарастание преступлений и радикальных действий на почве расовой и национальной ненависти, видно, что проблема есть внизу, видно, что проблема есть наверху. То упорство, с которым российские суды судят этих преступников либо за хулиганство, либо за вандализм, а не за разжигание расовой и национальной ненависти, свидетельствует о том, что проблема есть и наверху. Видимо, есть проблема в том, что складывающаяся государственная идеология, по меньшей мере, не препятствует росту экстремистских настроений, а в чем-то может их и поощряет.
Миграция и социальное расслоение - это две первые проблемы, которые, конечно, связаны с этими явлениями. Третья - недостаточная укорененность традиций терпимости к ИНЫМ. В советские времена таких проявлений было мало, потому что давилось сильным идеологическим и полицейским аппаратом, а потом идеологическое давление ослабло, полицейский аппарат тоже стал помягче. По нашим исследованиям, где-то 80 % населения сами в себе воспитали эту терпимость: они могут не любить людей иного облика, иной расы, иной религии, но понимают, что в таком многонациональном государстве опасно разжигать ненависть на этой почве - нельзя кидаться камнями в стеклянном доме. Но есть меньшинство, которое эту терпимость в себе само не воспитало, а сверху ее не навязали. И этого меньшинства, к сожалению, вполне достаточно, чтобы устраивать большие путчи.
Алексей Гражданкин,
ЗАМДИРЕКТОРА ЛЕВАДА-ЦЕНТР:
- Я не политолог и не уверен, что происходящие явления покрываются словом "фашизм". В бытовом сознании эти явления не могут быть так названы хотя бы потому, что "русский фашизм" - это вообще неприемлемое сочетание. Слово "фашизм" в бытовом сознании - это образ нацистской Германии и только через этот образ и воспринимается. Что же касается научного понимания, то лозунги, которые используются националистическими экстремистскими движениями, достаточно близки к той терминологии, которая возникала еще в 20-е годы прошлого века в той же Италии, или к национал-социалистической идеологии.
Что касается отсутствия русских аналогов, то да, в массовом сознании этот термин действительно непроработан. Более того, за все прошедшие годы, а это 60-70 лет, мы так и не пришли к какому-то самостоятельному осмыслению термина "фашизм". Исследования такие проходили на Западе и, собственно, оттуда, через нашу интеллектуальную элиту, пришли с той терминологией. А в массовом сознании этот термин не обсуждался - это табуированная тема, поскольку ничего хорошего в фашизме заведомо быть не могло, поскольку фашизм есть заведомо дурное, нечто заведомо опасное и никакому анализу или разумной критике это не подвергалось. Поэтому и терминов наших не могло возникнуть, ведь не было никакой дискуссии на эту тему.
Само определение фашизма или национал-социалистической идеологии оно как бы и предполагает две проблемы: недовольство сложившейся социальной ситуацией и недовольство сложившейся национальной ситуацией, а именно появление среди населения этого региона выходцев или эмигрантов из других регионов и возникновение соответствующей идеологии. Просто раньше, во времена Советского Союза, официальная позиция и пропаганда пресекала все националистические лозунги, хотя и тогда существовали национальные предрассудки, недовольство по поводу приезжих, их деятельности. Тогда власть решительно не допускала демонстрацию подобных лозунгов, а сейчас они вышли на улицу. Тем более что первопричины, послужившие условиями развития фашизма в 20-30-х годах, - разрушенная экономика Италии и Германии, те же самые обстоятельства побуждают и порождают усиление подобных настроений и в наши дни, хотя у нас и более благополучное экономическое положение. Я думаю, что не будь того кризиса, который случился в начале 90-х годов, эти настроения, латентно существующие в любом обществе, сейчас не проявлялись бы с такой силой.
Михаил Краснов,
ЧЛЕН ПРЕЗИДИУМА ФОНДА "ИНДЕМ":
- Проблема в том, что мы бьем чаще всего по хвостам, обращаем внимание прежде всего на эксцессы насилия и их участников, а этих ребят я считаю не то чтобы жертвами, но, во всяком случае, не самыми главными виновниками. Виновники - интеллектуалы, которые даже иногда приобретают респектабельный вид, которые вхожи и на высокие приемы, но именно они распространяют вот эти жуткие мерзкие идеи ненависти. Конечно, остается вопрос, почему одни молодые ребята слушают эти идеи, а другие нет, но тому много причин, и уровень образования, и уровень безработицы. А источник зловонный находится все-таки в так называемых интеллектуалах, которые распространяют эти идеи.
Фашизм не победил. Но я говорю о том, что мы этику его перенимаем, именно такова тенденция, вот что страшно. Он может победить, и если мы не осознаем всю опасность для нас самих, то фашизм вполне возможен.