О чем шумят народные витии
Хотя и старых знакомых довольно. Тут и "Белорусский вокзал", и "Они сражались за Родину", и "Семнадцать мгновений весны", и еще многое из того, что было произведено за годы советской власти. Можно было при большом желании даже увидеть на канале "Звезда" такой одиозно-эпохальный фильм, как "Падение Берлина". Из постсоветских картин про Великую Отечественную традиционно бисируются "Сочинение ко Дню Победы", "Август 41-го", "Звезда", сериал "Курсанты"...
Считается, что киногерои в погонах, как и сам праздник Победы, категорически способствуют делу военно-патриотического воспитания и исторического просвещения юношества. Ларчик, однако, не так просто открывается, как кажется на общепринятый взгляд. Насколько непросто, показала яростная дискуссия на Первом канале в ток-шоу "Судите сами", где поставлен был ребром вопрос: "Надо ли переписывать историю?"
На самом деле стороны спорили о том: надо ли расширять наши представления об истории? При этом еще вибрировал вопрос: можно ли интерпретировать историю в определенных политических интересах? И все окончательно запутывается, когда одни говорят об уважении к правде истории, а другие под ней имеют в виду лишь гранитную основательность мифа. И проблема еще более усугубляется ввиду того, что для абсолютного большинства телеаудитории в принципе нет разницы между реальной историей и нафантазированной мифологией.
Как посмотреть да посравнить
Война - это отдельный мир со своим андерграундом, со своими по сию пору не исследованными закутками и бесконечными тупиками. В один из них заглянул Владимир Молчанов. Получился фильм "Мелодии рижского гетто". Это история о том, как образовалось компактное еврейское сообщество в городе Риге и как все его обитатели до одного были хладнокровно и с поразительной немецкой рачительностью уничтожены. А потом уже в советское время была предпринята попытка стереть память об этой трагедии, разбив на месте братского погребения парк культуры и отдыха.
Владимир Молчанов предельно экономен в эмоциональных средствах воздействия. Но, как водится, в иных случаях такая сдержанность действует сильнее, нежели любой восклицательный знак препинания. Одно зачтение заключительного донесения фашистского бонзы стоит всей антифашистской риторики. И вот эта умилительная подробность: после того как расстрельная команда исполнила свой долг, ее командиры отправились в оперу послушать "Чио-чио-сан", ария из которой идет на финальных титрах картины.
Историческое знание о Великой Отечественной существенно расширил и документальный сериал "Эвакуация" (проект Самария Зеликина), показанный в праздничные ночи на канале RЕN TV. Из четырехчастного фильма, в работе над которым приняли участие Алексей Ханютин, Евгений Жирнов, Евгений Сумин, Александр Муругов, Владимир Мосс, Алишер Хамидходжаев, можно было узнать массу интереснейших подробностей о том, как и какой ценой спасалась оборонная промышленность СССР, транспортированная в короткие сроки из Европейской части страны на Урал и в Сибирь.
Узнать, правда, смогли только те телезрители, кто досидели до двух часов ночи - другого времени канал не нашел для показа. Хотя и на этом ему спасибо - другие каналы его вообще не взяли для проката. Вообще, надо признать, что судьба "Эвакуации" напомнила судьбы эвакуированных (или "выковыренных" - так называли тех, кто неорганизованно бежали от гитлеровцев в глубь страны).
Между тем для поклонников фильма "Падение Берлина" нелишней была бы информация о том, что по вине нашего мудрейшего и гениальнейшего генералиссимуса, так эффектно смотрящегося на трапе самолета, приземлившегося в непосредственной близости от Рейхстага, страна уже в первые месяцы едва не осталась без ВПК. Нелишними кажутся и сведения о том, как трогательно позаботился Сталин о художественной интеллигенции в годы войны. Позаботился, как выяснилось, не из любви к искусству и к интеллигенции, а из гигантского, гипертрофированного самоуважения к себе, Великому. Там, за тысячи километров от фронта, в специально отведенных домах-лауреатниках она обязана была творить мифы о нем, родном и любимом, инкрустировать рамы для его образа, возводить постаменты для его памятников.
Роскошной рамой и постаментом для Себя им был замыслен фильм "Иван Грозный". Исполнителем он назначил талантливейшего кинорежиссера эпохи Сергея Эйзенштейна. Историко-костюмная картина снималась так, будто выполнялось наиважнейшее оборонное задание, будто создавалось супероружие. В действительности Сталин хотел быть уже не просто Лениным сегодня; он желал быть по-щучьему велению, по собственному хотению современным, сегодняшним Иваном Грозным. Эйзенштейн и не против был послужить Золотой рыбкой на посылках у вождя, да не смог - художественный дар подвел. Он миф о Грозном породил; он его и убил, докопавшись до самой потаенной исторической правды о том, как бесконтрольное самовластье разрушило и обесчеловечило тирана. Сталин, в свою очередь, убил вторую серию фильма, а заодно довел до преждевременной кончины и самого автора.
Другое дело, что когда миф окреп, окаменел, то любое историческое знание от него отскакивает как горох от стенки. Вот теперь и бьются в нашей стране документалисты головой о стену сталинского мифа.