Сара Бернар прожила долгую жизнь. Ею восхищались Бальзак и Золя, Ростан и Уайльд писали для нее пьесы. Жан Кокто говорил, что ей не нужен театр, она может устроить театр в любом месте... Но пьеса Маррелла не только о творчестве актрисы, которое известно лишь по отзывам современников. Судьба этой незаурядной женщины, написавшей автобиографическую книгу "Моя двойная жизнь", остается загадочной; актриса утаила многое, особенно, что касается личной жизни...
Российская газета: Вы "вторгались" в драматургический материал?
Александр Бурдонский: Нет. Правда, у автора только наметки монологов Сары Бернар - из "Дамы с камелиями", "Гамлета", "Федры". Мне показалось, что монологи нужно дать полностью. Тем более что Алина Покровская произносит их великолепно. По пьесе Саре 75 или 76 лет, и ее Гамлет знает ответ на вопрос "быть или не быть".
РГ: Вас как режиссера больше интересовала актриса Сара Бернар или же женщина со всеми пережитыми ею страстями?
Бурдонский: И то, и другое. Как человека театра меня не может не волновать самая легендарная в истории мирового театра актриса, равной которой не было. Но, конечно, волновал и ее человеческий феномен. В конце жизни, уже с ампутированной ногой, она играла сцену смерти Маргариты Готье, не вставая с постели. Меня потрясла эта жажда жизни, это неуемное жизнелюбие...
Вообще все как-то "закольцевалось" с этой постановкой. Покровская играла в моих спектаклях "Дама с камелиями" и "Британик". А эти пьесы особенно любила Сара Бернар. Взял музыку из "Тоски". Включаю как-то телевизор: "Тоска" с Пласидо Доминго, а перед спектаклем С. Бэлза рассказывает, что когда-то Пуччини увидел "Тоску" с Сарой Бернар и был настолько потрясен ее игрой, что заперся на вилле и написал оперу "Тоска" в честь актрисы.
РГ: Похоже, Александр Васильевич, вас мало интересует современная драматургия...
Бурдонский: А где она? Драматургия авангарда для меня, наверное, чужая, она мне неинтересна. Это все театр внешнего блеска, эффекта. Классика, конечно, безбрежна, ее можно поворачивать как угодно. Я с удовольствием поставил бы что-нибудь современное. Но публика не больно жаждет серьезных пьес - ей подавай комедию! Ничего не могу с собой сделать - меня интересует Ибсен, я просто болен Ибсеном!
РГ: Кто для вас является образцом театральной эстетики?
Бурдонский: Станиславский и Немирович-Данченко. Отдаю должное гениальным Вахтангову и Мейерхольду, великим Эфросу и Ефремову, но это все веточки тех двух сросшихся стволов.