Прокурорские представления об устранении нарушений законодательства, связанного с подготовкой к пожароопасному периоду, внесены в адрес руководителей четырех лесхозов. Руководителям администраций восьми районов, где допущено наибольшее количество лесных пожаров, внесены предостережения о недопустимости нарушения законодательства на подведомственных территориях. Еще 23 предостережения внесены главам муниципальных образований.
Данные, поступающие от различных ведомств, разнятся чуть ли не на сотни охваченных огнем гектаров. Лесники, авиаторы, специалисты МЧС называют разные цифры и единодушны только в одном: «Горим!» (режим чрезвычайной ситуации введен в 11 районах области). Скорее всего, статисты не успевают фиксировать возникновение новых очагов и подсчитать пройденный огнем километраж, а тут еще синоптики снова пугают жарой и сильным ветром.Тем временем только на территории Свободненского авиаотделения Амурской авиабазы охраны лесов к настоящему времени зарегистрировано более 80 пожаров. Сегодня оно напоминает штаб партизанского движения. Телефоны и радиостанция в диспетчерской практически не смолкают, что впрочем, не удивительно — говоря военным языком, сегодня эта организация находится на острие атаки. Даже начальник местной авиалесоохраны Александр Еременко «рулит» обстановкой, не снимая штормовки. Именно сюда поступает самая последняя информация о полыхающем лесе. Сводки сильно напоминают фронтовые. Парашютисты только и успевают укладывать парашюты да свой нехитрый, но жизненно необходимый в тайге скарб.
Парашютист-пожарный с восьмилетним стажем Игорь Любенко под грохот мотора признается, что весной даже на базе передохнуть не удается.
— В лесу мы живем все это время. Прыгнули, задачу выполнили, обратно либо вертолетом, либо на машине вывозят. Помыться успеем — и снова в тайгу.В иллюминаторах хорошо видно, как стена огня бушует на подступах к селу Москвитино Благовещенского района. После высадки парашютистов еще более четырех часов самолет кружит над Благовещенским, Свободненским и Шимановским районами. Примерно на столько времени хватает полной заправки.
— По 8-9 часов каждый день в воздухе находимся, — рассказывает второй пилот Валерий Цура. — Пожары каждый год, но такого еще не было.
Глядя на все, что сейчас творится в амурской тайге, невольно приходишь к мысли о том, что сегодня потенциальной Каховкой (село, в котором недавно сгорело в одночасье десять домов) можно считать едва ли не каждый второй населенный пункт.
Вопрос: «Кто поджигает лес?» в Свободненском авиаотделении никого не интересует. Все и так знают — это делает человек и чаще всего специально. По словам сотрудников авиалесоохраны, поджигатели настолько обнаглели, что порой не стесняются даже появления наблюдательного самолета или «вертушки».
— Мы из иллюминаторов видим свежий пожар, а рядом два человека стоят, — комментирует Юрий Поезжаев. — Прыгаем, пытаемся приблизиться к этим людям, а они на мотороллере скрываются. Зато буквально через день на этом же мотороллере приезжают и предъявляют билет на заготовку дров. Разрешение на вырубку обгоревшего леса получить легче, вот и стараются сельчане. Один прямо к трактору за тросс прицепил старую автопокрышку, запалил ее и таскал по полю, поджигая траву и кусты.
Действующее законодательство и климат вряд ли оставят без работы авиалесоохрану в ближайшие годы. 25 парашютистов и три специалиста ПДС (пожарно-десантная служба, которая доставляется к месту поджара на вертолете посадочным способом либо спускается на веревках) при всем желании не смогут потушить все, что горит сегодня в Свободненском районе. Найти много крепких парней, желающих провести в тайге часть жизни за мизерную зарплату, непросто.Лесные авиаторы с ностальгией вспоминают прежние времена, когда человек, спускающийся на парашюте в горящую тайгу, считался чуть ли не национальным героем. Большая часть группы начинала тушить, а один шел в ближайшую деревню за помощью. Хватало одного часа, чтобы появились колхозные трактора, на борьбу с огнем выходила вся округа — кто с ведром, кто с багром. Сегодня выпросить трактор у собственника крайне сложно. Да и сами люди берут пожарный инвентарь в руки, только когда пламя подходит вплотную к сельской околице. В этом случае первыми страдают как раз те, у кого хата с краю — и в прямом, и в переносном смысле.