Российская газета | Лейла Владимировна, четыре года назад вы организовали в Московском государственном медико-стоматологическом университете кафедру репродуктивной медицины и хирургии. Веяние времени?
Лейла Адамян | Ну почему же? Во все времена нужно было бороться с бесплодием, изыскивать методики его искоренения, помогать женщине в самом святом деле - обретении материнства. Я еще тридцать лет назад проводила эндоскопические операции при эндометриозе, бесплодии, миомах, спаечном процессе. Но это была совсем иная хирургия, которая ни в какое сравнение не идет с тем, что мы делаем теперь.
РГ | Перемены столь стремительны?
Адамян | Конечно. Нужно постоянно учиться, быть в курсе мировых достижений. Для этого мы уже провели 18 международных конгрессов по применению современных технологий в репродуктивной медицине. На днях открывается очередной. Приезжают звезды мировой хирургии. И не просто представительствуют, а читают лекции для практических врачей, проводят операции, которые транслируются на телеэкранах. Это своего рода мастер-классы, в которых курс обучения прошли тысячи специалистов.
РГ | А результат?
Адамян | Мы провели анкетирование. Оно показало: с 1991 года количество специализированных клиник, в которых применяются новейшие технологии (в том числе и малоинвазивные - без разрезов - операции) выросло с трех до почти двухсот. Далеко от Москвы, даже в маленьких клиниках могут делать уникальные операции.
РГ | Приоритетный национальный проект "Здоровье" предполагает самое широкое применение медицины высоких технологий...
Адамян | В России высокие технологии заявили о себе достаточно давно. Иное дело, что они мало кому доступны. Это очень дорогое удовольствие, и не всегда даже у богатой страны есть на него деньги. Другой камень преткновения - кадры.
Есть клиники с прекрасным оборудованием, которое не используется по прямому назначению - нет подготовленных специалистов. Бывает и наоборот: кадры великолепные, полностью готовые к работе, к применению самых современных методик, проведению уникальных операций. Но - и они, и их пациенты становятся жертвами нашей нищеты в медицине. Лишь в последнее время стали заметны некоторые положительные перемены.
РГ | Вы говорите о девятнадцатом конгрессе. А я только что получила приглашение на Первый международный конгресс по репродуктивной медицине от ректора МГМСУ академика РАМН Николая Дмитриевича Ющука.
Адамян | Этот конгресс впервые обсудит проблемы не только женской, но и мужской репродукции в разные периоды жизни. И не только с позиций бесплодного брака, но и всех детей, подростков, женщин и мужчин в период полового созревания, переходный, стареющей пары. Особый его аспект: качество жизни людей преклонного возраста. Из США, Канады, Англии, Франции, Германии, Бельгии, из далекой Австралии приедут крупнейшие специалисты в области вспомогательных репродуктивных технологий, эндокринологии, хирургии, сексуальности в возрастном аспекте, андрологии...
РГ | Судя по программе, впервые пойдет еще и речь о репродуктивном здоровье у онкологических больных?
Адамян | Сейчас онкологический диагноз уже не приравнивается к приговору. Те, кому он вовремя был поставлен, кто получил адекватное лечение, продолжают жить. Но иногда при этом страдает качество жизни. Улучшить его помогают все те же высокие технологии. Например, разработаны специальные программы, позволяющие женщине, у которой удалена по поводу злокачественной опухоли матка, обрести радость материнства.
РГ | Есть примеры?
Адамян | И немало. И в стране, и среди наших пациентов.
РГ | Вы президент российской ассоциации по эндометриозу. Страдают им около десяти процентов женщин, и именно этот недуг часто ведет к бесплодию. Из-за чего он возникает?
Адамян | Я занимаюсь этой проблемой уже 35 лет, как работаю в Российском научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН. Но откуда он берется, почему его становится все больше, не знаю. Лишь предположения. Девять процентов отнесу к наследственной предрасположенности. Приведу в пример одну свою пациентку: эндометриоз был у ее мамы и у восьми ее дочерей.
РГ | И эта мама умудрилась родить восемь дочерей?
Адамян | Представьте себе. В этом загадка эндометриоза. При минимальном распространении недуга могут быть явные признаки заболевания, тяжелые боли, бесплодие, нарушены функции соседних органов. А бывает эндометриоз обнаруживается совершенно случайно у практически здоровых женщин. Бесплодием страдает каждая вторая, тяжелейшие боли, доводящие до инвалидности, - у семидесяти процентов. Это огромная социальная проблема: рушатся семьи, женщина становится нетрудоспособной. Безусловно, тут кроме наследственности сказываются стрессы, коими изобилует наша жизнь, экологические сдвиги.
РГ | Помочь им можно?
Адамян | Можно и нужно. Эндометриоз - заболевание хирургическое. И лечить его нужно хирургическим путем - удалением самого очага. Вот как это будет сделано? Тут на первое место выходит мастерское использование медицины высоких технологий. Задача же не только в том, чтобы ликвидировать больной очаг. Надо не повредить детородный орган, сохранить или восстановить репродуктивный потенциал. Только лапароскоп позволяет через крохотное отверстие под микроскопом разглядеть хитро порой спрятанный очаг и удалить его без повреждения окружающих тканей и органов.
РГ | Сколько таких операций на вашем личном счету?
Адамян | Тысячи. Но главное, что мои многочисленные ученики и в нашей стране, и за рубежом владеют этой методикой.
РГ | Без операции никак не обойтись?
Адамян | Болезней репродуктивных органов, к сожалению, много. Каждая требует и особого внимания, и особого подхода, и своих технологий, и огромных затрат. Потому инвестиции так важны. Ведь женщина не только берегиня семьи, хранительница домашнего очага, но и всего общества.