Как и в случае с "юбиляром" Шостаковичем, засветившимся здесь недавно в разбитном молодежном варианте оперетты "Москва, Черемушки", веселое и ироническое творение Моцарта постановщики Александр Титель, дирижер Вольф Горелик и художник Владимир Арефьев отдали на откуп молодым солистам.
Занимательный сюжет "Cosi fan tutte" о невестах-изменницах, простодушно попавшихся на розыгрыш суженых - ревнивцев-офицеров, когда-то так шокировал фривольностью буржуазный XIX век, так ревностно прилизывался либреттистами, дабы придать персонажам моральную устойчивость, и так темпераментно критиковался коллегами Моцарта от Бетховена до Вагнера, что интерес к опере и не мог угаснуть. Тем более что она составляла полноценный музыкальный альянс с "Фигаро" и "Дон Жуаном", а "безнравственное" либретто Да Понте давало возможность поверх откровенной буффонадности наращивать лирические, скабрезные или философские (в зависимости от настроения) смыслы.
Александр Титель решил раскрыть сюжет о непостоянстве любви в актуальном контексте войны, до предела обостряющем ощущение мимолетности бытия и мгновенности счастья на острие жизни-смерти. Отказавшись от ни к чему не обязывающих гламурных визави, отсылавших к придворной эстетике ХVIII века, спектакль заставляет зрителя продираться сквозь заросли бамбука как сквозь заросли предрассудков и увидеть искреннюю до комичности игру медсестер с ранеными солдатами в прифронтовом лазарете: их простодушную любовь, их прегрешения, а также простодушную мораль, которая всегда из всего следует.
В жанре "военно-полевого романа" раскрутилось действие, где женихам-офицерам Феррандо и Гульельмо больше не пришлось, разыгрывая своих невест, рядиться, согласно либретто, в "турок" и "албанцев", прикидываясь страстными иноземцами. В условиях прифронтового госпиталя все проще: достаточно напялить гипс на все части тела, прикинуться "травлеными" от безответной любви, погреметь костылями - и медперсонал будет у ног героев. Надо заметить, что обольстительные медицинские сестрички - моцартовские Фьордилиджи (Наталья Мурадымова) и Дорабелла (Наталья Владимирская), мелькавшие в зарослях бамбука то в купальниках, то дезабилье, оказались в столь "героизированном" антураже очень стойкими, качественно и подробно страдающими в ариях от угрызений совести и мук любви. Но доказывать тезис "все женщины таковы" им все-таки пришлось, поскольку сами мужчины с мазохистским азартом провоцировали их на это. И когда Гульельмо (Илья Павлов) увез на колесной кровати в бамбучные заросли свой любовный трофей - невесту товарища, обманутый жених Феррандо (Алексей Долгов) не замедлил ему отомстить, одержав победу над невестой похитителя.
Всей этой абракадаброй, приправленной пряностями Востока (к которым был очень неравнодушен Моцарт, сочинивший, как известно, не только Турецкий марш, но и оперу про Сераль): узбеками-статистами, дынями и пиалами, - "разруливал" Альфонсо (Дмитрий Ульянов), бабник и балагур, прикупивший в подручницы темпераментную санитарку Деспину (Лариса Андреева). Бодрые молодые моцартовские персонажи дурили друг друга, как только позволяла им фантазия, лицедействовали и очень прилично спели не только сольные арии, но и сложнейшие многоголосные ансамбли. Вольф Горелик, забравшийся с оркестром на балкон, помогал молодым солистам, не загоняя их быстрыми темпами, естественными для буффонных перипетий, и давая певцам возможность облюбовать каждую ноту, каждый поворот вокальной линии. Так же бережно он проработал и оркестровую ткань, выведя на поверхность красоту тембров и тонкую колористику звука.
Амурные приключения веселой "шестерки" закончились комической сценой, когда причесанные, аккуратно экипированные женихи в куртках, отделанных мехом, явились на жаркую "узбекскую свадьбу" и обнаружили "в бамбуках" скомканные брачные свидетельства своих невест. Моралите прорисовалось мгновенно: женщины таковы, каковы мужчины.