"Продукт" - это то, что его герой, киносценарист, пытается "впарить" молодой актрисе Оливии, чтобы вывести ее из бесперспективного существования в фильмах класса "Б" и возвести на большой кинематографический Олимп. Весь спектакль он рассказывает, а она слушает. "Она" каждый раз меняется, потому что нет смысла возить с собой актрису, которой придется сказать всего одно-два слова в финале: thank you. Герой Равенхилла - манерный лондонский сноб - рассказывает "леденящую душу" историю о барышне, влюбляющейся в мусульманского террориста.
Пересказать эту историю - вот и вся задача критика, потому что всю критическую работу по отношению к стилю и образу современной европейской цивилизации отлично проделал сам Равенхилл. Она полна тонкого сарказма, предельной и опасной иронии. Героиня его сценария встречает в самолете некоего Мохаммеда с ножом и молельным ковриком, сначала боится его, потом случайно оказывается с ним в одном такси. Потом случайно везет его к себе в модную современную квартирку, спит с ним и по достижении сумасшедшего оргазма включает старую запись на своем мобильном: это ее дружок, падая с одной из башен-близнецов в сентябре 2001 года, кричит ей о своей любви.
Дальше Равенхилл заставляет нас неотрывно слушать эту дикую пародию. Предметом ее является все сразу - институт кинопродюсеров, Квентин Тарантино, фрустрации и фобии европейского человечества, фестивальные стратегии, PR-компании и идеологические коктейли, которыми потчуют современного среднего европейца.
Жизнь девушки была пуста, но теперь в ней появился смысл - страсть к смуглому мусульманину. А вместе с нею - еще десятки мусульман, день за днем наводняющих ее квартирку, и, наконец, сам... Усама. Он придет и пошлет ее возлюбленного взрывать европейский Диснейленд. И она уже готова стать шахидкой, но... ночью на нее обрушивается кошмар: она видит людей своей расы, слышит плач потерявшейся в толпе французской девочки, и в тот момент, когда, обвязанная взрывчаткой, она берет ее за руку, раздается взрыв и голова девочки летит прямо на нее. Она вскакивает с постели, звонит в спецназ и во всем сознается. Мохаммед это слышит и поджигает себя. Тогда барышня, поняв,что любит его, кидается в его пылающие объятия, и они превращаются в пылающий факел любви...
И это еще не все! Каждый поворот душераздирающего сюжета снабжен убийственно забавным комментарием. Например, при словах сценария: "Господи! Господи! Господи!" - герой Равенхилла говорит в сторону: "Если они это не вырежут". Суть комментариев построена на отличном знании Равенхиллом всей банальной и примитивной цепи современной культурной конвенции - соглашении идеологов и культработников, всей огромной армии создателей кино- и прочих продуктов между собой о том, что будет востребовано на фестивалях и конкурсах, а что - нет. Так когда-то создавалась вся структура британской "новой драмы", так она "пиарилась" ее идеологами из лондонского театра Royal Court, так она разносилась по всему европейскому миру, так она проникла и широко расцвела на отечественных подмостках.
Равенхилл здесь обнаруживает себя блестящим специалистом по всем технологиям кройки и штамповки мозгов. Что касается его актерских качеств, то они проявились в его дебюте отменно. Своей жесткой, стильной и точной игрой он позволяет смеяться над тем, над чем смеяться невозможно. Он рассказывает историю гибели возлюбленного Оливии, чей страшный крик "а-а-а-а" - последнее, что она слышит в трубке, с таким ледяным сарказмом, что и наивнейшему из потребителей должно стать ясно: это только пародия на параноидальную истерию мифотворчества, которая разрослась вокруг реальной трагедии.