На этот раз его будут разбирать три профессиональных судьи в погонах, а не коллегия гражданских присяжных, как раньше. А само рассмотрение начнется со стадии предварительных слушаний.
Это тот случай, когда решение суда было известно заранее. Адвокаты потерпевших даже назвали его "техническим", потому что Конституционный суд РФ уже решил, как надо было поступить в этом случае.
Коллизия заключалась в том, что капитан Эдуард Ульман и бойцы из его группы, которых обвиняют в убийстве мирных жителей, требовали суда присяжных. А в Чечне, где и случилась эта трагедия, суды из народа еще не созданы. Поэтому дело два раза рассматривали в Ростове.
Там присяжные, отобранные из разных регионов России, неизменно оправдывали спецназовцев. Верховный суд же отменял приговоры.
Когда встал вопрос, кто же будет рассматривать дело третий раз, чеченские власти направили запрос в Конституционный суд. А высшая судебная инстанция страны постановила, что дело следует направить профессионалам в мантиях. Теперь, когда Верховный суд внес поправки в свои документы, процесс можно начинать.
Но любое решение потребует от судей в погонах гражданского мужества, потому что давить на них будут со всех сторон, а приговор, каким бы он ни был, оставит массу недовольных.
Ведь "дело Ульмана" - одно из самых сложных и парадоксальных в новейшей судебной истории. Судить по закону очень трудно, а по справедливости, кажется, и вовсе невозможно. Потому что у каждого своя справедливость. Одни называют капитана Ульмана палачом и убийцей, другие - героем и защитником Родины. Весомые аргументы есть у каждой из сторон.
А началось все в январе 2002 года, когда разведгруппа спецназа ГРУ, выполняя приказ, блокировала дорогу вблизи села Дай Шатойского района Чечни. Задача - чтобы никто не проскользнул. Имелись в виду, конечно, боевики, но в ловушку попали мирные жители.
По данным следствия, спецназовцы обстреляли "УАЗ", водитель которого не прореагировал на приказ остановиться. Сидевший в машине директор Нохчи-Келойской школы был убит, двое пассажиров получили огнестрельные ранения. Как установило следствие, спецназовцы вывели оставшихся в живых пятерых чеченцев и запросили по рации вышестоящее командование о дальнейших действиях. Согласно данным следствия, пришло распоряжение уничтожить свидетелей. Тогда лейтенант Александр Калаганский и прапорщик Владимир Воеводин расстреляли задержанных.
Кто они после этого: изверги или профессионалы? Закон здесь противоречив. С одной стороны, военный должен выполнить приказ, иначе станет преступником. С другой - он имеет право не выполнять преступные приказы. Но если солдат начнет в боевой обстановке размышлять, законна ли команда "огонь" или нет, то грош цена такой армии. Поэтому во всех военных университетах учат: сначала выполни приказ, а потом рассуждай и жалуйся.
Увы, применение специальных сил не регламентировано четко, вот и получалось, что долгое время в той же Чечне войска специального назначения были по сути вне закона. Такова правда военных.
Другая сторона - те, кто ненавидит Ульмана, - утверждает, что ни за что нельзя оправдать смерть невинных людей, и тем более такое хладнокровное убийство. Ведь бойцы, как утверждают представители потерпевших, прекрасно видели, что перед ними не террористы, и тем не менее хладнокровно застрелили людей. Поэтому в понимании этой стороны справедливый приговор - значит обвинительный.
- Я со всей ответственностью заявляю, что в Чеченской Республике никто не жаждет вынесения по данному делу приговора, не предусмотренного Уголовным кодексом, - сказал вчера президент Чеченской Республики Алу Алханов. - Однако продолжавшуюся попытку увести от ответственности лиц, которые виновны в гибели мирных граждан, трудно было объяснить жителям республики. Руководство Чечни с первого же дня добивается того, чтобы перед законом одинаковую ответственность несли те, кто виновен в гибели людей, нарушении законности независимо от занимаемых должностей и национальной принадлежности.
- Доверия к профессиональному суду у меня нет. Очевидно, что нас быстро признают виновными, - заявил в свою очередь вчера в Новосибирске капитан спецназа Эдуард Ульман. - Не доверять профессиональному суду у меня есть все основания. Он изначально придерживался позиции обвинения. Так, меня еще во время расследования на протяжении нескольких месяцев держали под стражей, и суд, несмотря на все мои ходатайства, продлял сроки ареста. Хотя я никак не мог скрыться за границу: у меня даже не было паспорта, только удостоверение личности офицера. Дело не только в нашей группе (меня несколько пугает то, что я становлюсь каким-то информационным брендом), это касается всех ребят, которые служат на Северном Кавказе. Они уже сегодня чувствуют себя не защитниками Отечества, а жертвами, заложниками ситуации. В воинском уставе сказано, что в случае неисполнения приказа командир может применить оружие. И если бы я не выполнил полученный приказ, то место, где мы находились, могли бы накрыть огнем минометной батареи - это абсолютно реально, без всяких преувеличений. В уставе нет понятия "преступный приказ", и боец не может давать ему оценку. Те же Калаганский и Воеводин не могли не подчиниться мне как командиру группы, и я не отрицаю, что отдал им приказ расстрелять людей, - почему с них не сняты обвинения?