Во-первых, целый городской район, Комсомольский, обязан своему появлению именно ТоАЗу. Следовательно, исчезни завод, сгинет и район. А это, между прочим, 100 тысяч жителей. Не всем, но многим из них завод дает работу, их детям - детские сады, школы и все, что мы с легкой иронией именуем социалкой.
Кроме того, завод взял на себя незаметную, но по сути важнейшую миссию по поддержанию в необходимом состоянии очистных сооружений. А еще - налоги, на которые живет и Комсомольский район города, да и сам город.
Много получается. Эксперты считают, что если все это поломать или хотя бы просто резко видоизменить, то столь же резко может измениться городская жизнь и благосостояние горожан. Причем, в худшую сторону.
Но кто-то стремится к изменениям, о чем свидетельствует пресс уголовного дела, свалившегося на руководство предприятия. Например, по сообщениям СМИ в его отношении возбуждено уголовное дело, где сейчас фигурируют уже три статьи - ст. 199 ч. 2 ("Уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере"), ст. 159 ч. 4 ("Мошенничество в особо крупном размере") и ст. 174 "прим." ч. 3 УК РФ ("Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем").
Масса публикаций по этому поводу, регулярно, хотя и с разной степенью интенсивности появляющихся в печати, не всегда дают полную и, главное, отчетливую картину существующего положения. Чтобы внести больше ясности в дело, руководство завода посчитало возможным дать высказаться перед журналистами адвокату руководителей ТоАЗа Сергею Замошкину:
- Сначала по запросу Управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России по этому делу было истребовано практически все... - отметил Сергей Замошкин. - На мой взгляд, подкрепленный солидной и прокурорской, и адвокатской практикой, можно сказать, что если запрос формулируется таким образом, то, возможно, люди еще пока не знают, за что можно зацепиться. Но раз поступила "команда", нужно истребовать как можно больше различного рода документов - продуктивнее будет поиск.
Учитывая, что разбирательства в арбитражных судах касались в основном известного вопроса о 6,1 процента акций, мы думали, что это и станет основной темой уголовных разбирательств. Однако дело было возбуждено по 199-й статье - уклонение от уплаты налогов. Парадоксально, но основанием к его возбуждению явились не те материалы, которые были истребованы, а материалы ведомственной проверки МВД, на основании которой некие специалисты сказали, что аммиак продается по цене ниже средней рыночной мировой.
Анекдотичность ситуации состоит в том, что сама экспертиза, касающаяся якобы существенного занижения цен, в свое время проведена так и не была. Она была назначена только в апреле нынешнего года. Получается, что почти год по возбужденному делу о существенном занижении цен никакого акта независимого специалиста вообще не существовало.
И вот опять парадоксы следствия. Давайте взглянем на это дело глазами обычного человека. Предъявлены обвинения в хищении огромного количества денег и в уклонении от уплаты налогов. Но при этом мера пресечения не была избрана вообще. Так не бывает. Может быть, здесь можно говорить о каком-то заказе?
22 ноября 2005 года арбитражный суд подтвердил, что никакой сделки, противной основам правопорядка при купле-продаже 6,1 процента акций не было. Спор есть, но вот того преступного, о чем говорит следствие, нет.
Именно в это время, по нашим наблюдениям, в прессе стали проскакивать намеки на то, что есть люди, которые заинтересовались суперприбыльным и уникальным производством, которое обеспечивает большую часть аммиака в нашей стране, является чуть ли не самым крупным в мире. Тогда все приобрело смысл: некто захотел получить очень хорошее производство. Через арбитраж это сделать не удалось, тогда начали предприниматься шаги уголовного судопроизводства.
Защита написала ходатайство на 26 страницах, где было приведено порядка 150 конкретных доводов с целью убедить следствие в том, что предъявленное обвинение необоснованно. К ходатайству было приложено порядка 300 листов документов, которые подтверждали доводы защиты. Среди документов были в том числе и независимые заключения специалистов, где говорилось, что ни о каком существенном занижении цен, а следовательно, о способе уклонения от налогов, не должно идти речи.
Следователь в удовлетворении защиты отказал и сделал это в двух абзацах, то есть, ваше ходатайство рассмотрено и отклонено. Никакого спора - доводы, контрдоводы, дополнительные доводы - не получилось. Следователь отклонил наши доводы, ни чем этого не мотивировав.
Но тут выяснилось, что 1 февраля следствие вынесло новые обвинения. Они были дополнены статьей 174 "прим.", которая, если изложить ее примитивно, означает "легализацию доходов, добытых преступным путем". Сама по себе формулировка этого обвинения не содержала ничего конкретного: неизвестно что, неизвестно где, неизвестно как... Но парадокс в том, что по действующему законодательству, даже если бы следствию и удалось доказать, что доходы получены путем ухода от уплаты налогов, то квалифицировать их по 174-й статье было никак нельзя.
Для нас ясно, что и статья 174 появилась потому, что у следствия появились сведения о нахождении Махлая и Макарова за пределами РФ. Для иностранных судов данная статья более понятна, если возникнет вопрос об экстрадиции. Обвинение было нами обжаловано в прокуратуру. Тоже было написано 28 листов и еще несколько десятков страниц приложения. Прокуратура ответила всего четырьмя абзацами, где также наши доводы были отклонены.
Таким образом спорить с нами никто и не хочет, но и правоту не признает.
Только 21 апреля следствие и прокуратура "вспомнили", что мера пресечения не избрана, и Тверской суд вынес постановление об избрании в качестве меры пресечения содержание под стражей. По нашему мнению, все, что можно было нарушить в процедуре: и следствие, и суд - нарушили. Ни обвиняемого, ни защитника не уведомили ни о факте нового обвинения, ни о факте назначения этого дела к слушанию судом... Получилось, будто мы волшебным образом должны узнавать о том, что происходит.
Это не просто некая формальность, а то, что у нас называется правом на защиту. Ведь не зная обвинения, нельзя и защититься от него. По этому поводу есть, между прочим, определение Конституционного суда.
Более подробно хочу остановиться на проблеме подсудности или территориальности. Этот вопрос имеет значение не только для этого дела, но и вообще для следственной или судебной практики. Закон говорит, что расследование проводится по месту совершения преступления и там же в суды обжалуются действия следователя. Это подтвердил и Тверской суд Москвы, куда мы ранее обращались, но нам сказали "нет", поскольку местом совершения преступления является Тольятти. Таким образом у нас есть постановление Тверского суда, в котором отказано в рассмотрении наших жалоб, и три письма председателя Тверского суда о том, что все наши обращения должны идти именно в Комсомольский суд города Тольятти. И вдруг - ходатайство следователя об аресте рассматривается в Москве, в Тверском суде!
Мы показали в суде эти документы. То же самое мы принесли в Московский городской суд. Но наши доводы опять не получили никакой оценки: решение об аресте было принято в Москве, где ранее, справедливо ссылаясь на закон, нам указывали на необходимость обращения в Тольятти.
Сейчас защита вместе с обвиняемыми готовит объяснения по вынесенному обвинению. Мы готовим также надзорные жалобы на арест, жалобы в прокуратуру и надеемся на их удовлетворение. И в Самаре, и в Москве будут продолжены обжалования в судах тех, по нашему мнению, незаконных действий, которые происходят.
Уже сейчас мы думаем об обращении в Европейский суд по правам человека. Речь идет не только об обжаловании обоснованности привлечения наших подзащитных к ответственности, а прежде о нарушении их прав на защиту в ходе следствия.
Кроме того, у нас есть заключения специалистов, включая выводы лаборатории при минюсте, в которых говорится, что никакого существенного занижения цен не было. А тот способ ценообразования, который заявлен в деле, не верен сам по себе.
Мы предполагаем, что следствие тоже не будет сидеть сложа руки и тоже предпримет какие-то шаги, тем более что и Махлай и Макаров были заявлены в международный розыск. Однако ничего нового и существенного, на наш взгляд, следствие добыть не сможет и никакого радикального качества доказательств, подтверждающих обвинение, мы не увидим.