Российская газета | Андрей Александрович, проблемы образования - вечный повод для споров в любой стране и в любую эпоху. Согласия в том, кого, как, чему и зачем учить, практически никогда достичь не удается. Что изменится, если эти темы обсудит еще и "большая восьмерка"?
Андрей Фурсенко | Сразу, завтра или послезавтра перемен ждать, конечно, не стоит. Саммит - это не бизнес-переговоры. Далеко не всегда за принятыми на нем декларациями и меморандумами следуют немедленные конкретные шаги и четкие планы действий на ближайшую перспективу. Его роль другая, более масштабная: задать стратегические направления, одновременно подкрепив их конкретными инициативами.
Именно поэтому Россия, формируя повестку дня встречи "восьмерки" в Санкт-Петербурге, включила в нее вопрос об образовании. На сегодня это, пожалуй, самая острая проблема для всех стран. Хотя бы потому, что в современном мире налицо резкое несоответствие: экономика идет вперед семимильными шагами, а люди с их нынешним уровнем мышления и образования за ней просто не поспевают. Глобализирующийся мир столкнулся с резким дефицитом квалифицированных кадров, только в Европе не хватает, по оценкам экспертов, около 700 тысяч специалистов во всех отраслях экономики. Та же ситуация в России, в СНГ, в развивающихся странах. Уже изобретены передовые технологии, высокоточная аппаратура, новейшие методы производства и менеджмента. Но тем, кому предстоит на всей этой технике нового поколения "кнопки нажимать", еще только предстоит научиться это делать как следует.
Именно поэтому при подготовке санкт-петербургского саммита были обозначены общие приоритеты в сфере образования.
Их три. Первое - это качественные критерии подхода к обучению, единые для всех стран. Людей надо учить математике, естественным наукам и иностранным языкам - это база, без которой никуда не сдвинешься. При этом надо иметь в виду, что проблема ликвидации неграмотности своей остроты так и не потеряла: даже в США, по статистике, 10 процентов населения не знают государственного языка, не могут на нем читать и писать.
Второй приоритет - профессиональное обучение по единым стандартам, установление соответствия в квалификационных требованиях. Слово "инженер" в разных странах мира имеет порой абсолютно несхожие значения. И проблема здесь не в "трудностях перевода", а гораздо глубже и серьезнее. На сегодня в мире существует огромное количество систем профессионального обучения, которые никак не коррелируются друг с другом и с требованиями мирового рынка труда в целом (на фоне глобализации экономики это выглядит особенно удручающе). В итоге люди не в состоянии найти адекватное применение своим способностям вне собственной страны, лишены мобильности при выборе работы и места, где они хотят жить.
Третий приоритет логически связан со вторым. Россия предложила обсудить на саммите роль образования для подготовки и адаптации мигрантов. Сама по себе проблема эта крайне деликатная и для многих развитых стран весьма болезненная. На встрече министров образования "восьмерки" в начале июня мы пришли к общему мнению о том, что образовательные технологии и возможности в очень большой степени могут способствовать тому, чтобы создать для мигрантов необходимые механизмы адаптации в обществе, способствовать решению их социальных и профессиональных проблем.
РГ | Но сами взгляды на то, как государство должно относиться к мигрантам и миграции, в странах G8 не вполне сходятся. Много ли было споров вокруг этого пункта повестки дня?
Фурсенко | Вначале действительно у нас было опасение, что тема окажется чересчур болезненной и внесет ненужную напряженность в ход дискуссий. Напрасно сомневались. Все страны "восьмерки" выразили России благодарность за то, что она эту проблему поставила. Теперь надо искать совместными усилиями ее решение, и первые шаги к этому уже сделаны. По крайней мере итоговый документ "шерпы" меж собой уже согласовали, теперь очередь за лидерами государств.
РГ | В Санкт-Петербурге пойдет речь об унификации стандартов образования. Но сама постановка вопроса вызывала и вызывает в России немало критики. Равно как и необходимость подгонки отечественной вузовской системы под требования Болонской конвенции, к которой Россия присоединилась. Может, и правда не стоит всех стричь под одну гребенку?
Фурсенко | Никто не говорит о полной унификации стандартов образования. Мы очень многое потеряем, если попытаемся это сделать. Мир озабочен тем, чтобы сохранить разнообразие биологических видов на планете. Но точно так же надо беречь и разнообразие интеллектуальное. Собственные подходы к образованию - это дополнительные преимущества разных стран в конкурентной борьбе. Их обязательно надо развивать. Но другое дело, что, мысля по-разному, люди должны понимать друг друга, иначе получится глобальное вавилонское столпотворение. Точно так же не стоит упрощенно и механически подходить и к оценке Болонского процесса. Он служит вовсе не для подравнивания всех, как вы выразились, "под одну гребенку". Но работодатель в любой стране Европы должен быть уверен: на вакантное место он может пригласить инженера хоть из России, хоть из Германии, и его квалификация будет полностью отвечать стандартным требованиям.
РГ | Впервые Россия сделает значительный собственный вклад в международную программу "Образование для всех" - семь миллионов долларов. Но можем ли мы позволить себе такую благотворительность, если не решены наши собственные, внутренние проблемы?
Фурсенко | Во-первых, ассигнования на развитие отечественного образования, в том числе в рамках национального проекта, это никоим образом не сократит. Во-вторых, поверьте, что для нашего государства такая сумма вклада в общую программу вполне посильна. Но главное - то, что эти вложения дают в итоге колоссальный эффект для всей экономики государства. По сути дела таким образом мы будем продвигать в мире свои образовательные стандарты и подходы, то есть нашу экономику, основанную на их логике этих стандартов, "обучать планету русскому (или, вернее, российскому) языку" в бизнесе, промышленности и других жизненно важных сферах. Немаловажно и то, что программа "Образование для всех" касается не только, скажем, Африки, но и наших ближайших соседей по СНГ. Укрепление позиций России на ближних и дальних рубежах, отстаивание наших экономических интересов - все это становится логичной и реально ощутимой отдачей от вложений в совместные со странами "восьмерки" образовательные программы.
РГ | Немало дискуссий вызывает и коммерциализация образования. До каких пределов, по вашему мнению, можно позволять бизнесу вмешиваться в образовательный процесс и диктовать свои условия, например, вузам?
Фурсенко | Нам пока далеко до того, чтобы бизнес "слишком настойчиво" вторгался в систему образования. Диктовать условия, конечно, незачем, никто этого и не допустит. Но на сегодня главное - способность бизнеса "работать на перспективу" в этой сфере. Хорошо, если бизнес озабочен проблемами образования, если он способен что-либо планировать не на год-два, а на десятилетия вперед. Кстати, такой подход уже демонстрируют крупнейшие компании, от "Майкрософта" до российских естественных монополий.
Взаимоотношения образования и бизнеса должны, на мой взгляд, строиться на вполне рациональных началах. Необходимо создать в государстве условия, при которых бизнесу будет - не говорю "выгодно", но хотя бы не слишком затруднительно инвестировать средства в образование. Чтобы подобная благотворительность не оборачивалась лишней головной болью, неприятностями с налоговыми органами и т.д.
РГ | В стране образование возведено сейчас в ранг приоритетного национального проекта. Что полезного для себя мы можем извлечь из опыта стран "восьмерки", а что категорически не приемлем?
Фурсенко | О "категорическом неприятии" чего бы то ни было, я думаю, говорить невозможно. Разве что мы, наверное, никогда не станем "перенимать опыт" Соединенных Штатов, где образование до предела коммерциализировано. У нас иной подход. Cейчас мы очень много внимания в рамках нацпроекта (и не только в них) уделяем поддержке лучших школ, увеличиваем квоты финансирования для сельских учебных заведений. Финансирование осуществляется не "поровну", а с учетом бюджетной обеспеченности регионов. Понятие социальной справедливости с приходом рыночных времен вовсе не обязано кануть в Лету. Кроме того, мы понимаем, что региональные вузы находятся в заведомо неравных условиях по сравнению со столичными.
Хотя при скрупулезном анализе выясняется, например, что Самарский авиационно-космический университет по многим параметрам опережает знаменитый Московский авиационный институт (МАИ) - и в итоге, соответственно, выиграв конкурс, получает право на дополнительную поддержку со стороны государства.
Безусловно, российское образование - не "вещь в себе", мы открыты для новых идей и многое из опыта других государств кажется нам достойным подражания. Причем "другие государства" - это не только "восьмерка", но и, например, развивающиеся страны, представители которых будут присутствовать и на саммите, или партнеры по ШОС. Так, в Узбекистане существует прекрасно отлаженная система профессионального образования, ориентированная на местную специфику, развитие традиционных ремесел и т.д.
РГ | Вполне возможно, что на следующем саммите "восьмерки" образовательные программы затрагивать уже не станут. Не уйдут ли в песок санкт-петербургские договоренности, сколь масштабными они ни были?
Фурсенко | Видите ли, образование - это тема, которая примиряет многих политиков, даже имеющих диаметрально противоположные взгляды на все прочие проблемы. И даже если она не выносится на всеобщее обсуждение, работа в этом направлении не прекращается ни на день, а совместные усилия дают свои плоды. Лидеры государств "восьмерки", по моим наблюдениям, в повседневной работе не упускают ситуацию в образовательной сфере из-под своего контроля. Есть некие основополагающие принципы развития человечества, о которых нельзя забывать и которые базируются именно на образовательных технологиях. Звучит несколько пафосно, но, по сути, верно: любое министерство образования - это "министерство будущего". От того, какой вектор развития мы в итоге совместно выберем, зависит то, каким станет мир в ближайшие годы и спустя десятилетия.